Джо рухнул почти прямо на Бетти, и его вес мешал ей удерживать равновесие. Когда она услышала стон, то подумала, что он исходит от нее, пока не услышала его снова. Теперь она осторожно трясла его и кричала голосом, полным отчаяния:

– Джо, Джо! Ты не ранен? Ну, скажи что-нибудь. О, Джо! Проснись! Проснись!

Бетти наклонилась над его лицом. Она втянула воздух и покачала головой: от него несло виски.

– О, Джо! Джо!

– Г…де? Ч…то?

«Слава Богу! Он жив…»

– Ты не ранен?

Он застонал, затем очень медленно проговорил:

– Ух! Бо… же мо… ой!

– Джо! Джо! Послушай меня. Ты не ранен?

– Бетти. – Он открыл глаза и мигал при свете фонаря, затем снова проговорил:

– Бетти.

– Ты можешь сесть?

Когда он попытался это сделать, она помогла ему одной рукой, опираясь на спинку сиденья другой, чтобы удержать равновесие. Затем, когда автомобиль слегка качнуло, она крикнула:

– Осторожно! О, осторожно, Джо.

– Где?… Что произошло?

– Автомобиль. Ты съехал с дороги.

Он медленно мигал глазами, затем напряг их и сдавленным голосом спросил:

– Где мы?

– В Робсонском овраге. Ты влетел в Робсонский овраг.

– Боже милостивый! – Он застонал и поднес руку к голове, а она спросила:

– Ты ничего себе не повредил?

– Я… я не знаю. Голова кругом.

– А ноги? Руки?

Он медленно пошевелил конечностями, затем покачал головой. И она не сказала: «Слава Богу», а произнесла:

– Ты думаешь, что сможешь вылезти из машины? Она накренилась; тебе… тебе придется соблюдать осторожность, а то она проскользнет дальше. Послушай… – Она осторожно трясла его за руку. – Открой глаза, Джо.

– Что? Ах да, да, Бетти. Да, я… я вылезу.

Он приподнялся.

– Осторожно! – Она вскрикнула, когда передняя часть машины слегка сдвинулась. – Послушай. – Она теперь глотала слова. – Тебе нужно передвинуться и выйти через другую дверь, потому что если станешь выходить через эту, то своим весом опрокинешь машину. Я вылезу тем же путем, что и влезла.

– Ты права, права, Бетти. – Джо сделал попытку пошире открыть глаза. Он посмотрел в направлении фонаря, а Бетти приподнялась, влезла на подножку, а затем перебралась через капот. После этого он стал медленно передвигаться по сиденьям к двери, которую она уже открыла. Но когда, вылезая из машины, он встал на подножку, то чуть было не свалился спиной в снег. Лишь ее крик заставил его инстинктивно ухватиться за дверь, после чего он осторожно опустился в снег.

Теперь, то поддерживая, то волоча его, Бетти пыталась втащить его вверх по склону оврага; но он упал лицом в глубокий снег и лежал без движения.

Ухватившись за него, она понукала:

– Джо! Джо! Ради Бога, сделай усилие. Давай! Давай же!

Ей удалось перевернуть Джо на спину, он лежал, тяжело дыша. Его глаза были закрыты, но он говорил ей теперь вполне спокойно:

– Я устал. Устал, Бетти, очень устал.

– Джо! Послушай меня. Мы должны выбираться отсюда. – И, схватив его за плечи, она посадила его и попыталась трясти, крича: – Ты не можешь здесь оставаться. Ты замерзнешь! Послушай, обопрись на меня. Держись за мою руку.

– Нет, ты… ты иди, Бетти. Иди. Со мной… со мной все нормально.

Джо вновь попытался лечь, но она схватила его за мокрую, покрытую снегом голову и завизжала ему в лицо:

– Я не могу уйти. Если ты не двинешься, мы оба замерзнем здесь; так что, давай! Черт возьми! Да постарайся же.

Бетти никогда не вспоминала о тех усилиях, предпринятых ею в течение последующих десяти минут, когда она тащила Джо к вершине оврага. Конечно, физически она отнюдь не слаба, но Джо крупный мужчина, да к тому же почти ничего не воспринимал из-за потрясения и состояния опьянения. Когда женщина наконец втащила его на вершину склона, а затем и на дорогу, она легла с ним рядом, уткнув лицо в изгиб его руки и распластав руки, ее пот растапливал снег, который налип ей на голову и шею. Не подозревая, что до пояса промокла, Бетти думала лишь о том, что, как только переведет дыхание, должна будет как можно скорее доставить Джо домой.

Через пять минут она снова трясла его, и, когда ей удалось поставить его на ноги, она закинула его руку себе на плечи и, удерживая ее одной рукой, другой обвила его талию. Бетти тащила Джо на себе, постоянно что-то говоря ему, чтобы он не заснул, и они оба приковыляли к воротам, откуда было сравнительно легко дойти по подъездной аллее к дому.

Прежде чем постучать во входную дверь, она закричала во весь голос: «Мэри! Мэри!» Бетти не делала попытки схватиться за звонок, так как понимала, что, как только она отпустит его, он рухнет на землю, и у нее не хватит сил вновь его поднять.

– О Боже Всемогущий! Что случилось? Что случилось? – Теперь по другую сторону от него встала Мэри. Но ее поддержка была больше моральной, чем практической, и, когда женщины втащили Джо в холл, Бетти произнесла, задыхаясь:

– В гостиную.

Подбежав на дрожащих ногах к двустворчатым дверям, Мэри открыла их настежь, затем бросилась к кушетке и пододвинула ее к камину.

Когда Джо, освободившись от хватки Бетти, медленно соскользнул безжизненной массой на кушетку, она рухнула на колени на разостланный перед камином коврик, затем откинулась на спину и лежала в таком положении, тяжело дыша; а когда до нее дошел взволнованный голос Мэри, воскликнувшей: «О, Боже мой, мисс!» – она подняла руку и пробормотала:

– Все нормально, Мэри. Полежу минутку.

За минутой последовала другая, прежде чем она смогла кое-как привстать на колени; затем она взглянула на Джо, распластавшегося на кушетке, и на Мэри, подкладывавшую ему под голову подушку. Она заглушила поток вопросов, исходящих от старушки, медленно проговорив:

– Минутку, Мэри, минутку, мы… мы должны раздеть его, и принеси несколько грелок. А я позвоню доктору. Сомневаюсь, что все так просто обойдется. Но… но прежде я, пожалуй, зайду к самому.

Чтобы преодолеть оба лестничных пролета ей понадобилась уйма времени, и Майк, услышав, что она идет, встретил женщину на площадке.

– О Боже! Что стряслось с тобой… и с ним? – спросил Ремингтон-старший.

– Все в порядке, он в гостиной. – Бетти выставила руку и оперлась о стену лестничной площадки, а когда он спросил:

– Он сильно повредился? – Она ухмыльнулась.

– Что с тобой, девочка? Я спрашиваю: что с ним?

– Я… я слышу, Майк, что вы спрашиваете. Кости целы. Возможно, сотрясение, но… но главное – он пьян.

– Набрался? Так, что ли?

На мгновение воцарилось молчание, прежде чем старик проговорил:

– Кретин! – Затем он повернулся к комнате, но снова оглянулся на Бетти и зло усмехнулся.

– Если в этом дело, сходи и дай ему опохмелиться.

– Нет, нет; он… он нуждается в присмотре, я должна идти.

Когда Бетти пошла к лестнице, старик снова повернулся к ней и спросил:

– Ты притащила его сюда одна?

Она уже прошла половину пути вниз, когда ответила:

– Нам не удалось встретить Рождественского деда с его санями.

В иной ситуации он бы рассмеялся, да и она тоже, но тон, которым было сделано это замечание, не располагал к веселью.

В холле она связалась по телефону с доктором Пирсом, и, когда объяснила, что произошло, он сказал:

– Я сомневаюсь, что смогу проехать к вам; скорее уверен, что не смогу. Сейчас у них задача расчистить хотя бы основные магистрали. Вы говорите, он ничего себе не сломал?

– Не похоже.

– У него было сонное состояние?

– Да.

– Видимо, у него сотрясение; но раз он сам шел от машины, то не думаю, что что-нибудь серьезное.

Услышав это, Бетти втянула голову в плечи и крепко закрыла глаза.

– Вы слушаете?

И, получив ее ответ, доктор продолжал:

– Главное, чтобы он находился в тепле, давайте ему побольше пить, например, слабого чая; никакого спиртного, и, если состояние не улучшится к завтрашнему утру, я постараюсь до вас добраться. В любом случае позвоните мне.

– Спасибо, доктор. – Она опустила трубку, но некоторое время продолжала стоять, положив на нее руку и согнувшись.