– Вы говорите, повсюду, мисс? – Теперь Мэри бросила косой взгляд на Бетти, и Бетти потупила глаза. Ей хотелось ответить на скрытый в тоне Мэри смысл и сказать: «Я знаю, Мэри, и у меня такое же мнение на этот счет, как у вас». Но не положено говорить со служанкой о хозяйке, которая к тому же – ваша сестра.

В последнее время Бетти иногда было трудно сдерживать себя, чтобы не сказать Элен, что деньги, которые она тратит на одну косметику, позволили бы им нанять еще одну служанку, а половины денег, которые уходят на ее туалеты, хватило бы, чтобы принять на работу прислугу для кухни и взять приходящего мальчика для помощи Дэвиду. Но, поразмыслив, она решила, что не стоит упоминать имя Дэвида, так как Элен с годами ненавидела его всего больше.

– Я поговорю с мистером Джо, Мэри, – сказала она, – и подумаю, что мы можем сделать для оказания вам помощи на кухне. Кстати, как Джейн собирается возвращаться сегодня вечером?

– Все будет хорошо, мисс; она привыкла к снегу. Да к тому же Билл Лэдлер будет очень рад, если представится шанс нести ее на своих плечах. – Теперь Мэри смеялась глубоким раскатистым смехом; и Бетти смеялась вместе с ней; затем она спросила:

– Когда, по вашему мнению, они женятся?

– А Бог его знает, мисс. Казалось, что это произойдет ровно год тому назад, но вся эта ситуация с Гитлером заставила заморозить строительство; у них нет средств. Он уже пять недель живет на пособие по безработице. Элла говорит, если начнется война, работы хватит всем, и чем скорее она произойдет, тем лучше. Ну и язык у нее, у этой Эллы, но она права: если начнется война, мужчины станут мужчинами, а не бесполезной бутафорией.

– Да, боюсь, вы правы, Мэри. Но мне не хотелось бы видеть, как…

Ее голос был прерван отдаленным звуком бешеного дребезжащего звонка Майка, женщины переглянулись, и Бетти сказала:

– Ведь я только что от него. Пусть потрезвонит. Он эксплуатирует вас, мисс, ясное дело. Все так считают. Эксплуатирует! Знаете, что говорил Даффи? Он говорил, что, если бы мисс была женой самого, он не мог бы требовать от нее большего. И еще он говорил – а это так и есть, – что они оба преждевременно превратят вас в старуху.

«Боже мой, уже люди судачат, и самые добрые». – Бетти отошла от стола и сказала:

– Пожалуй, схожу узнаю, в чем дело; он обычно просто так не звонит, – на что Мэри ответила ворчанием.

Когда Бетти поднималась по главной лестнице, звонок продолжал трезвонить, но она не спешила. Преждевременно превратят ее в старуху. Неужели она выглядела так в сорок лет? Зеркало не свидетельствовало о переменах в ее лице; черты лица оставались такими же, как всегда, – крупными и некрасивыми. Что изменилось за эти годы, так это ее фигура; теперь она была тонкой, настолько, насколько позволяла ее комплекция.

У подножия чердачной лестницы она остановилась, взглянула вверх и была удивлена, увидев стоящего на лестничной площадке Майка; и когда он крикнул ей: «Где ты была, девочка? Скорее!» – она побежала вверх по лестнице, но, когда достигла площадки, он уже повернулся и шаркающим шагом двигался к двери своей гостиной.

– В чем дело? Что случилось?

– Наш Джо.

– Джо?

– Да, Джо, в машине.

Майк теперь облокотился на подоконник.

– Я видел, как несколько минут тому назад проехал его автомобиль, – сказал он, кивнув головой, как бы указывая на проходящую у ворот дорогу. – Он перевернулся и покатился вверх тормашками в Робсонский овраг к полю.

Бетти внимательно посмотрела на старика, нахмурившись, и медленно проговорила:

– Да что вы, Майк! Вы никак не могли видеть его автомобиль.

– Послушай, девочка. – Он повернулся к ней вне себя от ярости. – Я годами сижу у окна; знаю каждый поворот колеса этого автомобиля. Да к тому же здесь не ездят легковые автомобили, а лишь фургоны торговцев и доктора, а вечером, когда снега столько, что не откроешь двери автомобиля, никто не рискнет ехать по этой дороге. Автомобиль нашего Джо – в овраге, девочка, это точно. – Он сорвался на крик, и Бетти закричала, что не верит ему.

– Но ведь отсюда ничего не видно, Майк.

– Взгляни. – Он повернулся к ней всем телом и на мгновение заскрежетал зубами. – Я сидел здесь в темноте. Смотрел, когда он вернется, а если долго вглядываться во тьму, то начинаешь видеть. И я увидел вдали на фоне снега ее контуры. Во всяком случае, я знаю свет ее фар. Еще бы. – И теперь в голосе старика звучала умоляющая нотка, когда он говорил: – Поверь мне, Бетти, я же не пьян; говорю тебе: автомобиль свалился в овраг! Выключи свет и посмотри сама. Сразу ты не увидишь автомобиля, но через минуту-другую различишь его вдали.

Она не последовала его указанию, так как поверила ему, и, приложив руку к губам, проговорила:

– В коттедже никого нет, и даже Джейн ушла на ночь домой.

– Сходи ты, девочка, спустись и убедись. Если я не прав, ну, значит, ты проходила зря, а если прав… – Он понурил голову. – Ступай, ступай, девочка, прошу тебя! Облегчи мне душу.

Она повернулась, выбежала из комнаты и помчалась вниз по чердачной лестнице и через лестничную площадку вбежала к себе в комнату. Там Бетти натянула длинные, до колен, сапоги, затем вынула из гардероба пальто с капюшоном и набросила его, пробегая через площадку и по главной лестнице. В холле она открыла тумбочку, схватила большой фонарь и на мгновение взглянула в сторону кухни, размышляя, стоит ли говорить Мэри, но решила не говорить.

Проход до ворот был сравнительно легок, так как Дэвид чистил тропинку в первую половину дня, но, оказавшись на главной магистрали, она стала передвигаться с трудом: снег доходил ей до верха сапог. Он не прекращался, хотя и был слабым и раздувался ветром подобно туманной завесе.

Через несколько минут Бетти добралась до той части дороги, где земля круто обрывалась в поле. Это было пограничное фермерское поле, а склон к нему от дороги, известный под именем Робсонского оврага, имел глубину около пяти метров, внизу же, как бы отдаляя его от поля, у самой границы, росли деревья.

Когда Бетти свернула с дороги и двинулась к вершине склона, то провалилась в сугроб и очутилась на половине склона по пояс в снегу. Тяжело дыша, она вновь выбралась на склон и помнила теперь лишь об одном – о том, что в руках она продолжала сжимать фонарь. Она направила его луч в глубину оврага и была ошеломлена, заметив автомобиль, задняя часть которого была зажата в углу оврага между двумя деревьями, а капот развернут по диагонали в сторону склона.

– О Боже мой! – Майк был прав. – О Джо! Джо! – Но, несмотря на громкий крик, Бетти пыталась не поддаваться охватившей ее панике.

По следам она смогла сразу же определить, что автомобиль, войдя в штопор и скользнув задними колесами по склону, к счастью, был остановлен и не перевернулся благодаря деревьям.

Она соскользнула вниз по склону к автомобилю и, шлепнувшись у переднего колеса, закричала:

– Джо! Джо!

Бетти не могла заглянуть в салон автомобиля, так как на ветровое стекло налип снег, и она пробилась к двери, направив луч фонаря сквозь свалившуюся оконную занавеску. И тут она увидела его. Джо лежал, тяжело опустившись на сиденье, свесив голову вправо. Он выглядел так, будто спал.

– Джо! Джо! – Пока она звала его, снег западал ей в рот и ослеплял глаза, она прислонилась к автомобилю и тяжело дышала. Несколько секунд Бетти в отчаянии взирала вокруг себя. Что делать? Ей нужна была помощь. Одной ей ни за что не вытащить его. А может быть, получится? Возможно, не с этой стороны, но если она откроет дверь с другой стороны, то сумеет.

Как будто подчиняясь строгому приказу, женщина вдруг протянула руку и ухватилась за фигурку на верхушке радиатора, медленно подтянулась и перевалила через еще теплый капот. Затем она очутилась на наклонной подножке автомобиля, держась одной рукой за край ветрового стекла.

Она отвязала боковую занавеску, после чего довольно легко открыла дверь автомобиля, но, прежде чем она смогла добраться до Джо, ей пришлось вновь закрыть дверь и продвинуться.