САД Ручеек бежит по лугу, А мой сад на берегу, Он стоит невидим другу, Невидим врагу… Ой ли сад любви, печали, А в нем ветки до земли — Да они весной почали, По весне цвели… Не услышать другу гуслей, Не гулять в моем саду, А и сам-то я из саду Ходу не найду!.. На певучем коромысле Не носить с ручья воды, Где поникли, где повисли Ягоды, плоды — Где встает туман по лугу На высоком берегу, Да где нет дороги другу, Нет пути врагу!.. 1912–1913 «В овраге под горою…» В овраге под горою, Под сенью бирюзовой Стоит мой теремок. Вечернею порою У окон вьются совы, Над кровлею дымок… Я одинок, как прежде, С надеждою земною В далекой стороне, И месяц надо мною В серебряной одежде Плывет по старине… И прежний сон мне снится, И так я счастлив снова В последний, может, раз: У окон плачут совы, Над кровлею зарница, На страже звездный час. И месяц, уплывая, Все ниже в тучах, ниже, И я в стране другой Тебя, друг, не увижу — Тебя я не узнаю, Друг, друг мой дорогой!.. 1912–1913 «Образ Троеручицы…» Образ Троеручицы В горнице небесной В светлой ризе лучится Силою чудесной. Три руки у Богородицы В синий шелк одеты — Три пути от них расходятся По белому свету… К морю синему — к веселию Первый путь в начале… В лес да к темным елям в келию — Путь второй к печали. Третий путь — нехоженый, Взглянешь, и растает, Кем куда проложенный, То никто не знает. <1910> «По лесным полянам…» По лесным полянам Вкруг родной деревни За густым туманом Ходит старец древний… Всюду сон глубокий От его улыбки, Под его рукою Опадают липки… Всюду сон глубокий От его улыбки… И бегут потоки За его клюкою… И висит иконой Месяц над полями, И кладет поклоны Старец мудрый, старый… И кладет поклоны Старец мудрый, старый За поля и яры В заревое пламя… Старец, старец древний По лесным полянам Вкруг родной деревни Ходит за туманом… 1912–1913 ДЕТСТВО
Помню, помню лес дремучий, Под босой ногою мхи, У крыльца ручей гремучий В ветках дремлющей ольхи… Помню: филины кричали, В темный лес я выходил, Бога строгого в печали О несбыточном молил. Дикий, хмурый в дымной хате Я один, как в сказке, рос, За окном стояли рати Старых сосен и берез… Помолюсь святой иконе На соломе чердака, Понесутся, словно кони, Надо мною облака… Заалеет из-за леса, Прянет ветер на крыльцо, Нежно гладя у навеса Мокрой лапой мне лицо. Завернется кучей листьев, Закружится возле пня, Поведет, тропы расчистив, Взявши за руку меня. Шел я в чаще, как в палате, Мимо ветер тучи нес, А кругом толпились рати Старых сосен и берез. Помню: темный лес, дремучий, Под босой ногою мхи, У крыльца ручей гремучий, Ветки дремлющей ольхи… <1910,1913> «Печаль, печаль в моем саду…» Печаль, печаль в моем саду, Пришла тропой лесною… А сад мой цвел во всем году, Теперь завял весною… Не гнется легкая стрела На легком самостреле… Не слышно утром у села Серебряной свирели… Уж не гляжусь в лесной ручей, Проснувшись с песней птичьей… И не туманит мне очей Ни взор, ни стан девичий… Твердят: печаль — старик слепой! Кого же я, счастливый, Бродя поросшею тропой, Так долго жду у ивы? <1910> «У деревни вдоль тропинок…» У деревни вдоль тропинок В старой роще, над лужком, Ходит тихий грустный инок, Подпираясь подожком. Вкруг него стоят березы Все в щебечущих синицах… А роса в лесу, как слезы, На серебряных ресницах. Что за звон в его лукошке? Это падают с осинок Бусы, кольца и сережки, Бисер утренних росинок. Опустилась непогода Над опавшими ветвями… Лес — как грозный воевода С опаленными бровями… Скатный жемчуг скромный инок Красным девушкам собрал По родителям поминок — Да дорогой растерял. <1910> |
