ЗАКЛЯТИЕ СМЕРТИ «Я в море далёко рыбалю…» Я в море далёко рыбалю И сети бросаю на дно, И эти туманные дали Со мной заодно, заодно. Бегут отовсюду барашки И брызжут соленой водой В распахнутый ворот рубашки, Шутя и играя со мной. Но всем здесь чужой, и случайный, И робкий еще рыболов, Я вижу воочию тайну Поднявшихся с бездны валов. И в час, как в прибрежные гроты Вбегает прибой голубой, Я всё вспоминаю кого-то, Кто друг был неведомый мой. И близкую встречу предчуя, А с нею и гибель свою, О имени милом хочу я Спросить грозовую струю, Но мимо безмолвно катится, Сливаясь с туманом, волна, И кружат, как призраки, птицы Над парусом белым челна. <1918> «От счастья ль незримого таешь…» От счастья ль незримого таешь, Мутит ли бессловная ложь, Пока не перестрадаешь, В любви ничего не поймешь. Сорвешь ее цветик плакуний, И тихо рука задрожит, А по небу лисий да куний В бессонницу след побежит. И, словно лунатик средь ночи, Повиснешь в ветвях у гнезда, И в полуоткрытые очи Большая заглянет звезда. Увидишь: калитка, ты — сторож. Ах, что ты теперь сторожишь? Коль чуть улыбнешься и скоро ж Опять не глядишь и глядишь? И страшно: не скрипнула б дверца, Иль ты не заплакала б вдруг, Ведь сбросит лунатика-сердце С звездой покачнувшийся сук. <1923> «Мы отошли с путей природы…» Мы отошли с путей природы И потеряли вехи звезд… Они ж плывут из года в годы И не меняют мест! Наш путь — железная дорога, И нет ни троп уж, ни дорог, Где человек бы встретил Бога И человека — Бог! Летаем мы теперь, как птицы, Приделав крылья у телег, И зверь взглянуть туда боится, Где реет человек! И пусть нам с каждым днем послушней Вода, и воздух, и огонь: Пусть ржет на привязи в конюшне Ильи громовый конь! — Пускай земные брони-горы Мы плавим в огненной печи — Но миру мы куем запоры, А нам нужны ключи! Закинут плотно синий полог, И мы, мешая явь и бред, Следим в видениях тяжелых Одни хвосты комет! <1925,1930> «Золотое чудо всюду…»
Золотое чудо всюду Сыплет сверху изумруды На плывущие в века Сны и облака! Но земля сошлась, знать, клином К этим вырубкам, долинам, Над которыми поник Журавлиный крик! Конец 1920-х годов (?) МЕТЕЛЬ По полям омертвелым, по долам, Не считая ни дней, ни недель, Словно ведьма широким подолом, Машет снегом лихая метель. Заметёны деревни, поселки, И в подлобьи сугробов — огни!.. И мужик к мужику — словно волки От нехватки и пьяной ругни!.. В эти рытвины, рвы и ухабы Все уложишь: и силу, и сыть!.. Уж на что терпеливые бабы, А и те разучились носить!.. Ну, а если и выпадет доля И не вызволит плод спорынья, Что же делать: не грех, коль не воля!.. Да и чем не купель полынья?.. Где ж тебе, наше хмурое небо, Возрастить среди этой пурги На березах печеные хлебы, На оторках осин — пироги?! А неплохо б для девок обновок, А для баб понавешать сластей… Потеплей да побольше одевок Для безродных глухих волостей!.. Пироги, опреснухи да пышки!.. Подставляй, поворачивай рот!.. Нет, не годен к такой шаромыжке, Непривычен наш русский народ!.. Любит потом он землю окапать, Десять раз одно дело начать За голодный кусок да за лапоть, За сургучную в праздник печать!.. И когда вдруг нежданно над лесом, Где в сокрытьи стоят алтари, Облаков раздерутся завесы,— Не поверишь в сиянье зари!.. Не поверишь и в звездную кику На макушке с высокой луной И пред ликом небесным от крика Изойдешь над родной стороной!.. И покажется бабой-кликушей У деревни согбенная ель, Погубившей невинную душу В эту долгую злую метель… Конец 1920-х годов (?) |
