«Счастлив я иль одинок…» Счастлив я иль одинок — Все равно теперь уж… Я тебе сказать бы мог, Ты же не поверишь! И не верь ты мне, не верь, Коль нельзя поверить: Запираю я теперь На ночь крепко двери! Время бережно кладу В сердце по минуте В те часы, когда в саду Видно каждый прутик… Видно капельки росы С голубым отливом,— В эти тихие часы Я хожу счастливым! Я не жду тебя, не жду В глушь да по распутью… А под месяцем в саду Словно строки — прутья! Словно строки из письма В искосок с припиской, Не поедешь ты сама, Да и я не близко… Я, должно быть, за чертой, Где вся жизнь, как внове, Со спокойной полнотой Буйно бьющей крови! Я не жду, не жду тебя, А гляжу на двери… Как же жить мне, не любя… Не любя… не веря?!. Я тебя и не зову… Ты и не поедешь… Я — во сне, ты — наяву И ничем не бредишь! Наяву или в бреду — Я и сам не знаю, Я не знаю, кто в саду У меня гуляет. И рука в моей руке… И как тонкий локон, Луч играет на щеке Из узорных окон! Словно прядь льняной косы Льнет ко мне по ветру: Есть со мной кто в те часы, Никого ли нету — Я и сам едва бы мог Угадать теперь уж… Я скажу, что одинок, Ты же не поверишь! <1929> «Как прежде всё в знакомом перелеске…» Как прежде всё в знакомом перелеске, Прозрачны синь и тишина… Висят меж сучьев звезды, как подвески, И как на ниточке луна. И то ль во сне скрипят вдали обозы, То ль в памяти родимых мест… Но непохожи старые березы На пышный хоровод невест! В лесу не раз слиняли шкурки куньи, Не раз сменилася листва,— И эта ночь с колечком новолунья Уж не напомнит сватовства!.. Да и причудных стариц в перелеске С висков пробила седина, И ждут они, рассыпавши подвески, Не жениха, а колдуна… <1928> «Месяц да метелица…» Месяц да метелица, Да пушистый снег… Светит в темноте лицо, Льется звонкий смех! Кто же не побесится, Любя… не любя! Далеко до месяца, Близко от тебя… Катится, как яблочко, Месяц в облака… Ты — в середку, я — с бочка, И с рукой рука! Голова ли кружится, Твоя иль моя… Снежится да вьюжится… Месяц, ты да я! Месяц да метелица… Со снежинкой бровь… В мире всё безделица, Только не любовь! <1929–1930?> «Любовь — неразумный ребенок…» Любовь — неразумный ребенок — За нею ухаживать надо И лет до восьми от пеленок Оставить нельзя без пригляда… От ссоры пасти и от брани И няню брать с толком, без спешки… А чтоб не украли цыгане, Возить за собою в тележке! Выкармливать грудью с рожденья, А спать класть у самого сердца, На стол без предупрежденья Не ставить горчицы и перца! А то может так получиться, Что вымажет ручки и платье, И жизнь вся пропахнет горчицей, А с горечью что ж за объятья! И вот за хорошим уходом Поднимется дочь иль сынишка — И брови крутые с разводом, И щеки, как свежие пышки! Но так, знать, положено нам уж, Что счастью не вечно же длиться: И дочь может выскочить замуж, И может сынок отделиться! Ребенок же слабый и хилый, Во всем обойденный судьбою, С тобой доживет до могилы И ляжет в могилу с тобою! С ним только вот, кроме пеленок, Другой не увидишь отрады: Любовь — неразумный ребенок, Смотреть да смотреть за ней надо <1929> «Ты проходишь такая лучистая…» Ты проходишь такая лучистая, А земля в обиходе простом. Пред тобою и сила нечистая, Как собака, виляет хвостом! По князьку, под застрехой истлевшею От лучей золотая резьба: Недопившая, недоевшая Смотрит сытой мужичья изба… И мужик запотеет по вечеру, Коль обронишь ты в чашку лучок. И пойдут в чашке с тюрей на печеве, Как от масла, кружки в пятачок! И хозяйка с улыбкою строгою Губы вытерет подолом… На всю ночь напролет над дорогою Ты повиснешь над каждым селом! Над селом звезды бисером катятся, А земля в обиходе простом, И соломенный голубь под матицей Вместо лапок — с лучинным крестом! И недаром же новь у заказника Полегла, тяжела и черна, Затаив к сокровенному празднику Дух и плоть золотого зерна! <1929> |
