— Тысяча чертей! — Игорь встал, отряхиваясь, и снял с треуголки застрявший там листок. — Что все это значит?!

Пробежав глазами текст, он скомкал прокламацию и швырнул ее за борт. Лицо его исказилось в гримасе ярости.

— Мусор убрать! — распорядился он и скрылся в каюте. Один листок приземлился близ моей руки. Я подобрал его. Отпечатанный на машинке текст гласил:

Пашка был не силен в грамматике. Чувствовалось, что автором послания был именно он — слово «Ультиматум» было написано аж с двумя ошибками (впрочем, весьма возможно, что преднамеренными), а тексту явно не хватало кое-где многозначительных «Это, как его…». Я усмехнулся — так вот почему в Пашкиной каюте всю ночь стучала пишущая машинка!

Олег мрачно сложил листок вчетверо и разорвал:

— Начитался Сабатини!

— Скорее уж — Гайдара, — хмыкнул Коля.

Я тихонько спустился за борт и поплыл к «Арнольду». Когда я взобрался на палубу, Пашка был уже там, облаченный в махровый купальный халат и шлепанцы. В одной руке он сжимал батончик «Snickers'a», в другой — чашечку с кофе.

— Ты где пропадал? — спросил Пашка.

— Купался, — ответил я.

Сосредоточенно рассматривая бригантину, Пашка рукой выудил из пустой чашки лимон, сжевал его и, облизав пальцы, поставил чашечку на крышу орудийной башни, достал оттуда ложечку и чисто машинально сунул в карман.

— Пора переходить к решительным действиям! — заявил он. — Запускай мотор, а я пока пойду переоденусь.

Сменив халат на свой камзол-жилет, Паша отдал приказ обойти «Гончую» с тылу, а сам занялся настройкой механизмов торпеды. Заметив наши манипуляции, «Гончая» зашевелилась. По вантам поползли черные фигурки матросов, засверкали поднятые паруса, и бригантина стала медленно разворачиваться к нам правым бортом.

— Полный вперед! — скомандовал Паша. — Берегись бортовых пушек — с заду заходи, с заду!

— Паш, а может, как-нибудь потом? А ну, как под залп угодим?

— Ничего, мы тоже не подарок. Сейчас мы их пощекочем.

Поплевав на ладони, он забрался в бочку и, развернув орудия в сторону «Гончей», пальнул для пробы. Ядро описало пологую дугу и плюхнулось далеко позади корабля (я ночью сбил прицел).

— Перелет!

Однако Игорь оказался тоже не лыком шит — едва лишь мы попали под прицел, прогремел бортовой залп восьми пушек. Ребята стреляли отменно — почти все снаряды накрыли цель, но я не напрасно верил в друзей — тайком от Игоря они стреляли не ядрами, а украденными со склада капустными кочанами.

— Эх ты… — пробормотал Паша, выглянув из башни. — Не рассчитал малость. А ну, Дим, давай вперед. Идем на сближение!

Еще вчера мы сколотили из запасных досок длинный и высокий фальшборт для защиты от пуль. Все надежды Паша возлагал на брандер, и поэтому надо было подойти поближе и бить наверняка — больше взрывчатки у нас не было. Пашка спрятался за щитом, и лишь изредка из-за досок высовывалась его голова. Палуба «Арнольда» была усыпана капустными ошметками.

У «Арнольда» был мотор. В этом да, пожалуй, еще в малых размерах и заключалось все наше преимущество. Я это понял, когда второй залп разнес все стекла в рубке. Капустный кочан сорок пятого калибра с хрястом ударил Пашку по голове, которая как раз в этот момент показалась из укрытия. Череп его сразу раскололся, словно яичная скорлупа. Я ахнул и отшатнулся, а через секунду вообще перестал что-либо понимать: Пашкина голова вновь показалась наверху, целая и невредимая, и разразилась потоком отборнейших ругательств.

— Идиоты! — вопил Пашка. — Чтоб вас разорвало! Такую голову испортили!

В бинокль было видно, как Игорь разинул рот от изумления. Вся команда подбежала посмотреть на воскресшего Пашку, и судно повело юзом. Из-за баррикады показался Паша, тащивший за ногу манекен. Голова восковой куклы волочилась следом, подпрыгивая на ступеньках.

— Придурки! — Паша с сожалением пихнул манекен ногой и поскреб эспаньолку. — Эдак и ушибить могут! Ты, Дим, отплыви пока подальше, а я сейчас вернусь.

Выжимая из мотора все, что можно, я вывел «Арнольда» из-под обстрела и бросился наутек. Спохватившийся Командор ринулся в погоню. Пашка, погремев на камбузе какими-то железяками, вернулся с большой кастрюлей на голове. Ручки ее торчали словно рога на шлеме у викингов. Для амортизации под кастрюлей был намотан тюрбан из махрового полотенца.

— Бидона не нашел? — съязвил я. Пашка бросил на меня испепеляющий взгляд, но ничего не ответил.

«Гончая» прочно висела на хвосте, время от времени обстреливая нас из носовых орудий. Паша развернул башню и бессильно выругался — рубка «Арнольда» не позволяла вести обстрел. Положение стало угрожающим: нападая на «Гончую», Пашка даже не предполагал, что придется бежать. Бригантина могла разнести нас в щепки, а мы не имели возможность ответить!

— Эй, на «Арнольде»! — вопил в рупор распалившийся Адмиралиссимус. — Дурило гороховое! Контра недобитая! Сдавайся, последний раз говорю!

Капустные кочаны так и сыпались нам на палубу. Рубка была разрушена. Наконец Пашка не выдержал и метнулся к штурвалу.

— Хватит драпать! — выкрикнул он. — Идем на таран!

— Какой таран, ты спятил! — я попытался сопротивляться, но был отброшен в сторону.

— Наддай! Наддай! — Пашка как безумный прыгал у штурвала, пока тот не отломился. — Не обстреляем, так хоть подзорвем!

Неожиданно со стороны «Гончей» донесся ужасающий треск, словно корабль вдруг раскололся пополам. Фок-мачта, надломленная штормами, не выдержала погони и рухнула на палубу. «Гончая» медленно заваливалась на бок, но вскоре ванты оборвались и корабль выпрямился.

— Ура! Наша победила! — Пашка суматошно запрыгал по палубе, размахивая кастрюлей. «Арнольд» остановился. — Дим! Торпеду! Скорее!

Он подтащил гроб к борту и столкнул его в воду.

Я обещал сделать для ребят все возможное. Бросившись к Паше, я помог навести брандер на цель и, мысленно прося у него прошения, согнул незаметно один из рулей.

Адмирал дон Дурильо поджег фитиль и запустил электромотор. Брандер устремился к бригантине и вскоре исчез из вида.

— Свершилось! — Пашка важно прошествовал к орудийной башне, взобрался на нее и принял горделивую позу. — Теперь я самый могучий пират Индийского океана!

Прошло несколько минут. Паша обеспокоенно обшаривал взглядом водную поверхность.

— Гм! Чего это он не взрывается?

Будучи натурой импульсивной, Пашка привык сперва делать, а потом думать, и зачастую добивался впечатляющих результатов. Возможно, он сейчас сожалел о содеянном, тем паче что торпеда куда-то пропала. Я тоже встревоженно огляделся и похолодел: белый бурун стремительно приближался к «Арнольду» с правого борта.

Силы небесные!

Сгибая рулевую пластину, я хотел всего лишь отвести мину в сторону, но уж никак не направить ее на нас!

Брандер описал круг!

Я метнулся в рубку и, запустив стартер, стал лихорадочно отжимать сцепление. Разрядившиеся аккумуляторы почти не давали энергии — стартер бессильно шелестел где-то в глубине корабля.

— Эй, Дим, что стряслось? — окликнул меня Паша. — На тебе лица нет.

Гроб с разгону глухо стукнулся о борт «Арнольда» и стал тыкаться в него носом, словно китенок в брюхо матери, бессильно буравя воду винтом.