Пятясь, Игорь очертил на снегу большую неровную окружность и воткнул лопату в самый ее центр.

— Ну, хлопцы, начали! — скомандовал он.

Наиболее ответственную работу — возведение стен — Витька с Игорем взяли на себя. Нельзя сказать, что строить они вообще уж не умели — Игорь на досуге любил возиться на своем дачном участке, сколачивая разнообразные сарайчики и погребки, да и в Гренландии, помнится, мы сооружали два раза иглу — снежное жилище эскимосов (два раза потому, что первый дом попросту рухнул нам на головы, едва не похоронив всю компанию заживо), так что кое-какой строительный опыт у них имелся. Казалось бы, чего проще — складывай себе снежные кирпичи по спирали, куполом, и все. Так ведь нет же! — все время круглая стена норовила обвалиться. Промучившись часика полтора-два, наши друзья додумались углубиться в снег почти что на метр, поставили под купольный свод опорную балку и к ужину смастерили-таки шикарный шестиместный купол метров восьми в диаметре. Возведение остальных построек они решили отложить на завтра, после чего вернулись на «Гончую», усталые и замерзшие. Мы с Колей явились к середине ужина. Сани собирались плохо. Перемазанные до ушей машинным маслом и злые как черти, мы приняли «на грудь» положенные двести, наскоро проглотили густой кулеш и снова полезли в трюм, где провозились до поздней ночи. Поскольку корабль теперь стоял на приколе, вахту нести не стали и сразу же завалились спать. А перед тем как потушили свет, откуда ни возьмись вдруг появился Капитан Флинт. Выглядел он и впрямь как будто после зимней спячки — весь какой-то растрепанный и помятый. Проскользнув в щель между дверью и косяком, он подошел к Витькиной кровати и залез к нему под одеяло греться.

— Флинт! — радостно изумился Витька. — Ты где пропадал?

— Летал, — хмуро заявил галчонок. — Кру-кругом. Нельзя, что ли?

— Ну и как там?

— Мр-рак! — высказался тот и умолк.

Разговорить его на нечто большее не удалось. До самого утра меня мучили кошмары — снились всякие дурацкие инструкции типа «Вставьте деталь А в отверстие Б», и встал я совершенно разбитым.

Продрав глаза, все повалили на палубу, не сразу обратив внимание на отсутствие Пашки. Поняли мы это, лишь когда уже выбрались наружу. Глазам нашим предстало в высшей степени странное видение.

— Гм! — прочистил горло Хозяин. — У меня двоится в глазах после вчерашнего или мы взаправду построили вчера два купола?

Рядом с возведенным вчера снежным домом возвышалось чудовищных размеров строение — этакий крытый стадион. Сооружение было неправильной овальной формы и в самом узком месте насчитывало метров пятнадцать. Наш домик по сравнению с ним казался собачьей будкой.

В узком снежном лазе, ведущем внутрь «спорткомплекса», показалась усатая боцманская физиономия. Игорь бросил мимолетный взгляд на корму корабля, где раньше лежали штанга, гири и гантели, а теперь гулял вольный ветер, и нахмурился.

Паша вылез целиком, воткнул лопату в снег и отряхнул колени, после чего расплылся в улыбке.

— Спортзал? — спросил Игорь. Паша быстро-быстро закивал — слов от радости у него уже не было. Судя по всему, Игорь представлял себе спортзал в виде этакой клетушки два на три, и решительно не мог взять в толк, зачем боцману такое огромное помещение. Легким движением руки отстранив Пашу, Хозяин с кряхтением опустился на четвереньки и исчез в отверстии. Главный архитектор смущенно топтался чуть поодаль, ожидая вердикта приемной комиссии в лице Командора.

Игорь шуршал внутри минут десять, бубнил что-то неразборчиво, выстукивал стены и гремел чугунными дисками. Наконец он выбрался наружу.

— Значит, так, — сказал он. — Половину помещения отведем под склад…

— Но…

— Подожди! — предостерегающе поднял руку Игорь. — Сам посуди — зачем тебе зрительный зал? Понаставил скамеек, понимаешь… За скамейки мне потом, напомни, письменно отчитаешься. Так вот. Вторую половину можешь использовать как хочешь, разрешаю. А за самоуправство и украденные доски объявляю вам, боцман, два наряда вне очереди.

— Есть два наряда вне очереди! — радостно гаркнул Пашка и взял под козырек. Все облегченно вздохнули — гроза миновала.

Дальнейшее строительство продвигалось быстро — сказался накопленный опыт. Когда заканчивали возведение бани, мы с Колей наконец-то собрали аэросани, спустили их на тросах вниз и завели мотор. Подпрыгивая на ухабах и гудя пропеллером, дюралевая лодка на лыжах описала круг около снежного городка и затормозила у входа в Пашкин спорткомплекс, на стене которого боцман уже успел намалевать аэрозольным спреем пять олимпийских колец. Сдвинув стекло кабины, я высунулся наружу.

— Игорь, мы закончили! — позвал я. — Какие будут распоряжения?

Из снежного купола выбрался Паша, сжимая в руках банку со свинцовым суриком и кисть — Командор еще вчера велел ему написать на кокпите саней, когда мы их смонтируем: «Снежная королева». С плохо скрываемой завистью боцман заглянул к нам в кабину, подвигал туда-сюда рычаги и вздохнул.

— Классная тачка… — восхищенно сказал он. — И это, как его…

— Без руля, — съехидничал я.

— Ну, это… Да. — Он обмакнул кисть в краску и принялся за работу. Игорь же, нахмурившись, сосредоточенно о чем-то размышлял.

— Забыли, — наконец сказал он.

— Что забыли? — не понял я.

— Гараж для саней забыли построить. Вы вот что, хлопцы, поездите пока вокруг, осмотритесь, заодно и сани испытаете. Только долго не задерживайтесь, ясно?

— Ясно, — кивнул я и повернулся к Коле. — Заводи!

— Контакт!

— Есть контакт!

— От винта!

— Есть от винта!

Я протер ветровое стекло рукавом.

— Поехали!

— Ничего не понимаю! — Коля сдвинул на лоб заиндевевшие очки-консервы и протер слезящиеся глаза. Борода и усы его серебрились белым инеем, и вообще он напоминал Деда Мороза.

Медленно остывающий мотор потрескивал. Аэросани замерли неподвижно посреди бескрайней белой равнины, и ветер уже успел намести возле лыж маленькие сугробчики. Три санных следа постепенно исчезали. Раскрыв люк на крыше кабины, Коля недоумевающе вертел и тряс в руках черную коробочку компаса и время от времени чесал в затылке. Устроившись в кресле поудобнее, я положил ладони на штурвал и сидел, ожидая указаний.

— Ты видел когда-нибудь что-то подобное? — наверное, уже в сотый раз спросил меня Коля, протягивая компас. Стрелка рассеянно колебалась под треснувшим стеклышком, никак не реагируя на тряску и вращение.

— Размагнитилась? — предположил я.

— Как? Когда? Почему? Чертовщина какая-то… Ладно, заводи.

Стартер сухо зашелестел. Винт судорожно провернулся несколько раз, законтачил, рванул и расплылся в неясный дымчатый диск, наполнив кабину мелкой дрожью. Дизель работал ровно и надежно, но топлива у нас оставалось от силы на час.

Настроение было препаршивое.

— Куда ехать? — обернулся я как заправский таксист.

— Разворачивай и — вперед.

Лыжи сухо хрустнули, ломая намерзшие льдинки. «Снежная королева» развернулась и резво помчалась назад, по старым следам. Впрочем, назад — не то слово. Уже часа три мы колесили, а вернее сказать — скользили где-то в окрестностях лагеря и никак не могли его обнаружить. Причина была в следующем: выехав, мы почти сразу угодили в зону «белой тьмы». Явление это встречается в приполярье не так уж редко, а заключается в том, что исчезают все тени. Небо на горизонте сливается с равниной, и разглядеть свои следы просто невозможно — хоть руками их нащупывай. Представляете, да? Я раньше не верил, что такое бывает, а вот поди ж ты — нарвались. Н-да. Ну ладно бы одна белая тьма, черт с ней, с белой тьмой — мы с нею бы шутя справились, не сойди с ума наш компас!

Мы зажгли фары и теперь пытались найти обратный путь. Запасы топлива стремительно сгорали. В молчании мы проехали километров двадцать, то теряя «лыжню», то снова находя ее, петляя, сдваивая и страивая следы, пока окончательно не заблудились.