Теперь уже Игорь смущался.

— А знаешь, Паша, — говорил он, — я ведь не любил раньше читать, до того, как твои вещи прочел. А теперь и сам вот вижу: литература — это искусство! Да… Гм, кстати! Тут вот у меня, кажется, книжечка стояла. Синенькая такая… Странно. Куда это она могла деваться?

— Э-ээ, — мялся Паша. — Это я взял почитать. Только вот неинтересная она оказалась. Скучная и это… как его… примитивная. Так что я ее того… за борт.

— Правильно, правильно! — одобрительно кивал Игорь и косился на меня. — Иным только туда и дорога. Развелось графоманов, житья от них нет. Ну ладно, иди работай. Ужин тебе подадут.

После этого собеседники расходились.

— Ну? — хмуро спрашивал я друзей. — Теперь-то убедились? Тут явно что-то нечисто!

Коля задумчиво чесал в бороде, лопатой ниспадавшей на широкую грудь, и переглядывался с Олегом.

— Оно, конечно, так, — кивал он. — Да хорошо бы проверить.

Этим же вечером, приготовив кашу из остатков риса, мы заморили червячка и расположились на палубе близ каюты Капитана. Шло время. Солнце миновало зенит и стало неторопливо опускаться к горизонту, когда треск пишущей машинки смолк. А еще через полчаса показался Паша, пунцовый от переполнявшей его радости. В руках у него была толстенькая книжка в синем коленкоровом переплете. Уверенно миновав мачту, он обогнул канатный ящик и широкими шагами направлялся к дверям командорской каюты, когда дорогу ему загородила долговязая Витькина фигура.

— Вечер добрый, — Витя был сама любезность. — Как дела?

— Э-э… — смутился было Паша, но быстро взял себя в руки. — Спасибо, хорошо. Книжку вот… написал, — он помахал синим томиком.

— Неужели? — восхитился Витя. — Командору, небось, несешь?

— Ага… ему, — почуяв неладное, наш беллетрист нервно заоглядывался, ища путей к отступлению, но со всех четырех сторон дорога была перекрыта.

— А мне можно посмотреть? — Виктор протянул свою широкую лапищу. Пашка попятился, прижимая книгу к груди. Виктор шагнул вперед, и с лица его в один миг исчезло все радушие. Теперь он был хмур и серьезен.

— Дай книгу! — жестко потребовал он. — Ну!

— Еще чего! — возмутился Паша, и в следующий миг столкнулся с Колей. — Это… Здравствуй! — нашелся он.

— Виделись, — невозмутимо заметил Коля и тоже потянул руки к книге. С затравленным криком Пашка пригнул голову и бросился вперед в надежде прорваться, но на полпути стукнулся головой об огромный Витькин кулак и рикошетом отлетел к фальшборту.

— Ах вы вот, значит, как?! — вскричал он, сунул книгу за пазуху и засучил рукава тельняшки. — А ну, подходи!

Сладить с Пашкой и в мирное-то время было непросто, загнанный же в угол, он сопротивлялся до последнего. В пылу сражения меня отбросили прочь, и я увидел, как Паша, выхватив книгу, обрушил ее на коротко стриженный Олежкин затылок и размахнулся, явно намереваясь бросить ее в океан.

— Так… не доставайся ж… никому! — пропыхтел он.

В отчаянном броске преодолев разделяющие нас несколько метров, я вцепился в синий коленкор и вместе с книгой рухнул на палубу. Сам черт не смог бы теперь ее у меня отнять! Мои спутники мгновенно потеряли к Паше интерес и столпились вкруг меня. Я сел, потирая ушибленный бок, расправил помятые в драке страницы и, закрыв книгу, тупо уставился на аккуратно написанное заглавие, после чего разразился хохотом.

Естественно, в руках у меня была вовсе не Пашкина халтура — я с самого начала подозревал подвох, да и Командор наш далеко не глуп, чтоб восхищаться страшным Карлом или млечными пиратами. Но тут необходимо сделать небольшое отступление. Поскольку нашему боцману полюбилось бездельничать, он вскорости нашел простой и элегантный выход из положения, а именно: незаметно крал у Игоря из шкафа книги, перепечатывал их и выдавал за свои, пользуясь тем, что Командор неважно там ориентируется. После двух книг, «написанных» таким вот способом, его осенила еще более гениальная идея — записав стрекот машинки на магнитофон, он гонял эту запись сутки напролет, а сам ограничивался тем, что заклеивал имя настоящего автора и менял титульный лист.

Хитрости Паши не было предела. Начав с произведений довольно малоизвестных, он постепенно добрался до классики и бестселлеров. Книжные полки, как мы впоследствии убедились, пестрели самыми разными названиями, как то:

Ну, и так далее. Мировая литература полна шедевров, и хотя Пашка постеснялся прикарманить все, а может, просто времени не хватило, чувствовалось, что он уже вконец обнаглел. Когда-то, интереса ради, я выяснил, что есть один роман, который прочитали к своему совершеннолетию почти все, кто умеет читать, и который есть наверняка в любой библиотеке. Теперь же выяснилось, что Игорь его не читал, чем Пашка не замедлил воспользоваться.

Хотите знать, что он тащил Командору в этот раз?

«Робинзона Крузо»!

Пашка готов был провалиться от стыда сквозь землю и вылететь в Китае. Не знаю, почему этого не произошло — я бы на его месте непременно провалился хотя бы сквозь палубу для приличия. Пашке повезло, что мы все в должной мере обладали чувством юмора и смогли оценить весь комизм ситуации. Вдобавок не следовало забывать и о том, что его затея имела и положительные стороны — Командор незаметно для себя пристрастился к чтению и, похоже, надолго.

— Ну, гений, что еще напишешь? — спросил ехидно Коля.

— Я это… больше не буду… — стыдливо потупившись, пообещал несостоявшийся литератор. — Вы только Игорю не говорите!

— А никто и не собирается, — сказал в ответ Олег и, подумав, растерянно проговорил: — Но что нам делать с теми книгами, что ты подарил? Украсть?

— Может, пожар устроим? — нерешительно предложил Коля.

— Зачем? — удивился я. — Пускай читает! Хорошие ведь книги.

Витя молчал, рассеянно потирая небритый подбородок, затем повернулся ко мне.

— Ты, Димка, извини меня, я был не прав, — сказал он. — Но кто же мог подумать, что Паша пойдет на такое!

— Я должен был подумать, — вздохнул я. — В какой-то мере прав-то ты был: Пашу надо было поддержать в тот момент… Ну, ладно, закончим на этом. И ты, Паша, прекрати пичкать Игоря шедеврами — их у него и так два шкафа.

— Да я… ребята, да вы… — Пашка прямо-таки засиял. — Честное слово, больше никогда! Я… я сейчас на вахту заступлю, вот!

Все разошлись, на палубе остались только я и Пашка.

— Какой курс? — спросил он.

— Держи на запад.

— Там, у меня в каюте машинка твоя стоит, печатная, — глядя в сторону, пробормотал Паша. — Зайди, как время будет, забери.

— Не надо, — отмахнулся я. — Пускай стоит. Может быть, пригодится. В конце концов, беды в этом нет.

— Нет бога, кроме Кру-Кру! — поспешил напомнить подоспевший к финальной сцене Капитан Флинт и забрался к Пашке на плечо.

Утром я тебя сменю, — пообещал я и удалился в кубрик, где и проспал до самого рассвета. Утром следующего дня Капитан провел очередные вычисления, сверил курс и обнаружил, что «Гончая», наконец, достигла Южного Тропика, и если не идет по самой его середине, то уж точно задевает каким-нибудь бортом.

Столь знаменательное событие следовало отметить. Игорь самолично приготовил праздничный обед из остатков продуктов и облачился в роскошный бархатный камзол с кафтаном красного цвета и такие же революционные красные штаны. В этом наряде грузный Предводитель был похож на большой перезревший помидор, и травяного цвета треуголка лишь усиливала сходство, навевая мысли о зеленом хвостике.

С обедом мы расправились быстро, даже как-то слишком быстро, и до вечера все с унылым видом слонялись по палубе, пытались ловить рыбу или, спустившись вниз, ностальгически рассматривали пустой ресторанный холодильник и вздыхали. Несколько банок сгущенного молока и жалкий пакетик сухарей — этим наши припасы и исчерпывались.