— Ты… эта… че смотришь-то? — Пашка смущенно потупился и поскреб гладкий затылок.

— Ах, до чего же здорово! — воскликнула красавица и совсем по-детски запрыгала и захлопала в ладоши. — Я и не знала, что папа подготовил мне ко дню рождения такой сюрприз! Это лучшая морская прогулка в моей жизни! Идемте, идемте же к столу!

Игорь хотел было что-то сказать, но толпа подхватила нас под руки и с почетом усадила за стол, уставленный всевозможными деликатесам. Пашка, рядом с которым устроилась пленительная именинница, торопливо подтянул к себе копченого угря и принялся разливать вино.

— Ах, ах! — щебетала девушка, не сводя с него своих огромных голубых глазищ. — Скажите, а вы, случайно, не Арнольд Шварценеггер?

Паша поперхнулся угрем, с трудом проглотил застрявший в горле кусок и покосился на нас. Игорь показал ему кулак.

— Не-е… — смущенно протянул наш друг. — Я Паша. В этой… в Перми живу. Слыхали, наверное?

— Ну, не надо скромничать! — девушка игриво придвинулась к нему и запорхала ресницами. — А я вас в кино видела. Как две капли воды, только с волосами. Это ведь был парик, да?

— Не, я это… не того… Поесть бы чего, а?

Со всех сторон к нам тянулись руки — пощупать, поздороваться, взять автограф. Что-то спрашивали, я отвечал наобум, мимоходом набивая карманы котлетами. Игорь, изрядно захмелев, подтолкнул меня локтем.

— Вкусно кормят, — сказал он. — Может, не будем их грабить?

Паша тем временем разошелся вовсю: он вооружился специальными щипцами и теперь с треском крушил омаров в майонезе. Во все стороны летели липкие брызги и огненно-красные осколки панцирей.

— А скажите, Дурман-паша, — не отставала незнакомка, — ведь вы тут кино снимаете, да?

— Ну, это… и кино тоже! — кивнул тот, вытирая углом скатерти замасленные руки. — Да я вообще во многих фильмах снимался — «Хищник», «Терминатор», «Москва слезам не верит»… Я с самим Спилбергом на короткой ноге. Бывало, спросишь его: «Ну что, брат Спилберг, как дела?», а он и отвечает: «Да так все, это, как его…» Большой оригинал!

Как и следовало ожидать, в духе гоголевской городничихи в разговор вступила подружка именинницы:

— Ах, Мэри, дорогая, ведь в «Хищнике» Шварценеггер снимался!

На миг в воздухе повисло гнетущее молчание, но через секунду Пашка нашелся.

— Ах, да! — он хлопнул себя по лбу. — Конечно, Шварценеггер. Но вот есть еще «Хищник-2», так там — я!

— Ну, так я, должно быть, ваш смотрела! — облегченно рассмеялась белокурая Мэри, окончательно завершив цитату.

Тем временем Игорь взобрался на стол с фужером в одной руке и бутербродом в другой и призывно помахал рукой.

— Дамы и господа! — провозгласил он. — Прошу тишины — сейчас будет тост. Друзья! В этот знаменательный день мы рады присутствовать на торжестве в честь именин нашей дорогой… э-ээ…

— Мэри, — подсказал Паша.

— Да! Так вот. Я, капитан Гурей, заявляю, что настоящее пиратство — это искусство, а истинное искусство всегда бессмертно! И я хочу пожелать…

Неожиданно в раскрытом иллюминаторе салона возник растрепанный Капитан Флинт, повращал глазами и разинул клюв.

— Нет бога! — крикнул он, — кроме Кру-Кру, и капи…

Игорь выхватил из-за пояса пистолет и, почти не целясь, пальнул в иллюминатор. Маленькое помещение заволокло едким пороховым дымом. Все чихали и кашляли.

— Попал? — вполголоса спросил Игорь. Я пожал плечами — дым рассеялся, и стало видно огромную дыру рядом с иллюминатором. Галчонок исчез. Гости были немного напуганы, но Хозяин не растерялся и, подняв бокал, воскликнул:

— Да здравствуют пираты!

И в этот момент снаружи громыхнул пушечный залп!

— Что это?! — взвизгнула виновница торжества.

— Салют! — крикнул Паша. — Салют в твою честь, дорогая!

Игорь, мельком глянув на часы, резво подбежал к нам.

— Кончай свой брачный танец! — прошипел он. — Тоже мне, Жан Клод Как Дам… Пора сматываться — это наши палят. Если мы их не остановим — они всю яхту в щепки разнесут.

Все были уже снаружи. Игорь, деловито свернув скатерть со всем содержимым в громадный узел, взвалил его на плечо и, подбадривая Пашу тычками, вывалился на палубу.

— Куда?! — кричал тот. — Я не хочу!

Завидев нас, стрельбу на «Гончей» прекратили. Игорь откланялся, и мы, перебравшись на борт бригантины, обрубили абордажные канаты, и «Гончая» словно призрак растворилась во тьме.

Игорь развернул скатерть и теперь расставлял на ней трофейные тарелки. В большой корзинке горкой лежали миндальные пирожные.

— Чур, мне пять штук! — воскликнул Игорь, завидя их. — Я пока еще Капитан!

Быстро разделавшись со всеми блюдами, мы распили в честь удачно проведенной операции бутылочку вина и расположились на отдых.

— Надеюсь, они на нас не обидятся, — заметил я. — Хоть будет что потом дома вспомнить. Не часто в наше время встретишь пиратов.

— Все это хорошо, — заметил Витя. — Но что дальше? Так и будем промышлять мелким каперством?

Все замолчали — вопрос был далеко не праздный. По меткому выражению Командора, экипаж имел обыкновение есть три раза в сутки, и теперь встал перед дилеммой — грабить или не грабить. Игорь задумчиво отправил в рот последнее пирожное и стряхнул крошки.

— Что-нибудь придумаем, — примирительно сказал он. — А пока что поплывем к островам.

— А я свой адрес оставил! — похвастался Паша. — Этой… которая на яхте. Как думаете, она напишет? Мэри обещала…

— Заладил: «Мэри! Мэри!» — осадил его Предводитель. — И чего ты в ней нашел? Ни кожи, ни рожи, ни спереди, ни сзади… одни глаза на лице. У нее, между прочим, волосы крашеные и зубы вставные.

— Волосы… зубы… крашеные… — растерянно пробормотал Паша и умолк.

— Дима, заступишь на вахту, — приказал меж тем Игорь. — Остальным — отбой.

Я встал к штурвалу. Все огни были потушены, лишь в нактоузе светилось круглое желтое окошко компаса. Снасти корабля тихонько поскрипывали.

— Да! чуть не забыл, — Игорь в ночной рубашке и колпаке выглянул из дверей каюты. — Увидишь корабль — немедленно буди меня. Ясно?

— Ясно… — вздохнул я. — Спокойной ночи.

Миновала неделя. Жара ушла, сменившись облачной прохладой и свежим ветром, под напором которого бригантина летела как на крыльях. Мы занимались обычными своими делами — поддерживали порядок на судне и вели наблюдение за морем. Паша всерьез готовился к экспедиции в корабельный трюм, но почему-то всякий раз ее откладывал. И ладно, если бы дело было в нас — мы вовсе не отказывались сопровождать его, — просто боцман сам под разными благовидными предлогами уклонялся от похода.

— Завтра, — отбояривался он, — у меня дел сегодня куча.

Сегодня Пашке опять было не до рейда — после недельного пребывания статуи в кубрике он загорелся идеей приспособить ее в качестве носового украшения бригантины и теперь торопливо отпиливал постамент. С кормы слышался скрежет ножовки и проклятия в адрес очередного сломанного полотна. Опилки сыпались на вспотевшего Пашку, и вскоре его самого стало трудно отличить от статуи. Стоящий рядом Капитан Флинт с интересом наблюдал за ходом работ.

— Зря ты это затеял, — хмуро сказал Виктор. — Первый же шторм сорвет такую тяжесть.

— Что ты понимаешь! — пропыхтел Паша, не переставая орудовать ножовкой. — Мы ее проволокой прикрутим…

— Хоть гвоздями прибей — все равно сорвет.

— Не сорвет.

— Сорвет.

— Не сорвет. Красиво будет! А, ч-черт…

Что-то щелкнуло, Паша покосился на сломанное полотно, отложил ножовку и вручную отломил статую от постамента, благо, пилить оставалось — всего ничего.

— Помоги.

Подхватив бронзового атлета, они с пыхтением отбуксировали его на нос и прикрутили к бушприту. Рука изваяния была занесена над головой, как бы для замаха, и вид у нашей посудины был теперь совершенно невообразимый. Паша подмел палубу, поплескался у рукомойника и покатил бронзовый цилиндр к борту, намереваясь столкнуть его в воду.