Алексей поднял руку, нажал кнопку на баллончике. С шипением изверглась длинная огненная струя, ударила в стенку над головой Студента. Стена сразу охотно и весело загорелась, побежали голубые огоньки, запахло смолистым.

В соседней комнате умолкли. Дверь открылась, айтсы сгрудились на пороге.

Алексей сделал еще один огненный разрез на стене, потом зажег пол под Студентом.

“Верхние” завороженно смотрели на огонь, который быстро начал подбираться к спящему. Содержимое баллончика кончилось, Алексей протиснулся в другую комнату. Девушка-стрелка проснулась. Лицо у нее было распухшее, она терла рукой лоб.

Космонавт вышел на улицу. Им овладело какое-то усталое спокойствие.

Подошли двое айтсов. Один сказал:

— Жители уже захватывают повозки.

Алексей, не глядя на них, взял новый баллончик, огненным языком прочертил по двери и по стене дома. (Изнутри все так же доносилась приглушенная музыка). Дверь быстро разгоралась. Начинался пожар.

Один из “верхних”, как бы не веря своим глазам, спросил:

— Это вы поджигаете?

Алексей кивнул:

— Да.

— Да?

— Да.

Алексей побрел прочь, прочерчивая огненными струями каждый дом, мимо которого проходил. В конце улицы он остановился и посмотрел назад. Двое айтсов так и стояли.

Ночь тянулась долго. Как в хороводе, сменялись перед ним ярко освещенные, с резкими тенями, словно бы посыпанные белым лица “верхних”. На некоторых улицах было полно народу, на других — безлюдно. В одном месте он видел, как уходила под землю в черный люк длинная очередь айтсов — в большинстве женщины и дети.

После нескольких часов скитаний космонавт вышел на площадь, изрытую канавами и рвами. Чувствовалось, что недавно здесь были начаты и брошены неоконченными какие-то работы. Механизм, похожий на подъемный кран, лежал опрокинувшись. Замыкая площадь, в ее дальнем краю высилось темное, казарменного типа здание с маленькими окошками.

Алексей пошел было к этому зданию и на полпути оглянулся.

Город кончался здесь. Было пустынно и спокойно.

Уже близилось утро. Небо в западной стороне порозовело.

В том конце Города, где он поджег дома, бушевал пожар. Издалека послышался гул, как если бы одно за другим ударили несколько тяжелых орудий.

С одной из улиц на площадь быстро вынесся, завывая, шестиколесный автомобиль, резко развернулся, направляясь на другую улицу. За рулем сидел темнокожий, загорелый житель- космонавт успел увидеть его лицо сквозь прозрачную дверцу кабины.

И тотчас, тут же рядом с Алексеем, безжалостно громко разрывая тишину, ударила пулеметная очередь, цепочка зеленых трассирующих пуль протянулась к машине.

От неожиданности он дернулся в сторону и столкнулся с двумя айтсами, которые вылезали из канавы, неся второй пулемет.

Они бросились на землю, поспешно изготавливая его к стрельбе.

Повозка уехала.

Из канавы выбрался третий айтс, за ним еще несколько. Последний, глядя в сторону поднимающегося зарева, сказал:

— Началось.

Один из пулеметчиков спросил:

— Будем держать здесь?

Кто-то ответил:

— Вряд ли. Надо пробиваться к ракетодрому. Присоединиться к регулярным частям.

Раздалась команда:

— Построиться!

Толстый и седеющий айтс толкнул Алексея.

— А вы что стоите? Или тоже из этих?

Несколько пар глаз со злобой и подозрением уставились на космонавта.

Что делать? Он пожал плечами и шагнул вперед, к строю.

Стоял уже полный день, солнце палило прямо с зенита. Тени исчезали, воздух был полон пыли и дыма.

Алексей и двое “верхних” лежали на крыше невысокого одноэтажного здания, укрывшись за вентиляционными трубами. Невозможно было поднять голову. Стреляли отовсюду. Мелкая автоматная дробь перемежалась раскатистыми очередями крупнокалиберных пулеметов. Рвались снаряды. Один попал в угол дома поблизости. Взрывом сдернуло кусок крыши и вынесло наружу огромное количество бумаг, которые поднялись вверх и теперь, трепеща, опускались в разных направлениях.

Небольшой группе айтсов не удалось пробиться к ракетодрому, она застряла в центральной части Города. Алексей все время думал о том, как ускользнуть от “верхних”, но за ним следили — особенно толстый седой айтс с револьвером. Оружия Алексею не дали.

Он лежал на животе рядом с пулеметчиком и старался сообразить, как же разворачиваются события. Согласно отрывочным замечаниям антсов, получалось, что жители еще под утро внезапным броском захватили ракетодром. Поэтому план “верхних” — скрыться под землю, а затем смести все живое с поверхности планеты — не удался. (Алексей знал, что в первом успехе жителей маленькая доля принадлежала и ему: в ящиках, доставленных с океана, было оружие). Но затем, насколько можно было понять, установилось некое равновесие сил. Жители не могли окончательно разбить айтсов, а “верхние” не сумели вовремя организоваться. И те и другие стремились объединить свои разрозненные отряды, которые все двигались к центру Города, вступая между собой в ожесточенные схватки.

Обе стороны ждали подкреплений. Космонавт сначала подумал, что жителям поможет Юэса, но в ответ на его вопрос толстый, как бы удивляясь неосведомленности Алексея, буркнул:

— С ума вы сошли. Юэса не станет впутываться. Это только катализатор.

Бой развертывался под ними и перед ними на небольшой городской площади. Несколько зданий было захвачено айтсами и несколько — жителями. Теперь маленькие темнокожие люди начинали атаку против отряда, засевшего в подвалах полуразрушенного дома слева от Алексея.

От жары, пыли и непрекращающегося грохота у него мутилось в голове. Язык и нёбо пересохли, он с трудом сглотнул. У него было ощущение, будто он однажды уже видел все это на Земле: горящие рушащиеся здания, перебегающие темные фигурки, огненные вспышки рвущихся мин и снарядов. Это было в кино. В кинотеатре “Хроника” в Москве, на Сретенке, где показывали документальный фильм о войне в Алжире…

Седой айтс толкнул пулеметчика в спину.

— Стреляйте!

Тот поднял веснушчатое потное лицо.

— Чем?

Он показал подбородком на дуло пулемета. Под ажурным кожухом оно было раскалено до красноты.

В поле зрения Алексея появилось новое лицо. Довольно плотный житель, обнаженный до пояса, пытался пробраться через площадь, держа направление на Подгород. Не собираясь, видимо, примкнуть к своим сражающимся собратьям, он несколькими прыжками пересек пространство, простреливаемое из подвала, отмахнулся от окликнувших его со стороны жителей, присел за грудой развалин, переждал, пока просвистят осколки, и бросился к стене того дома, на крыше которого лежал Алексей.

Космонавт узнал его.

Это был Нуагаун. Очевидно, заброшенный событиями этой ночи куда-то к ракетодрому, он спешил теперь к своим родным. Алексей не сомневался, что скромный молчаливый житель несет сейчас с собой все заработанные им жетоны.

Седеющий айтс тоже наблюдал за жителем. Он подполз ближе к краю крыши.

Этого уже нельзя было выдержать. Алексей вскочил.

— Эй!

Толстый и пулеметчик недоуменно оглянулись.

Ударом ноги он сбросил с крыши веснушчатого. Но седоватый айтс с неожиданным проворством метнулся в сторону, тоже вскочил и поднял руку с револьвером.

Космонавт не услышал выстрела. Что-то чиркнуло его по самой макушке. Ему показалось, будто он, ввинчиваясь в воздух, поднимается выше и выше. Площадь, окружающие ее здания и толстый айтс понеслись косо слева направо, затем все стало заволакивать туманом, и он с ужасом почувствовал, что теряет сознание.

Две темные фигуры скользнули мимо него, грянуло несколько выстрелов.

Алексей со стоном опустился на корточки, зажмурил глаза, потом открыл их. Дважды глубоко вздохнул, все вокруг дернулось еще раз и остановилось.

Толстого айтса уже не было на крыше. Рядом с космонавтом стоял небольшого роста человек в серой пропыленной гимнастерке. Он положил Алексею руку на плечо. На его темном лице была улыбка.