Получается, сейчас, по неизвестным причинам, за мной наблюдает некая вампиресса. Я осторожно нащупала знакомую рукоятку кинжала — подарка Евы. От кровопийц добра ждать не стоит, особенно оборотню. Жаль, обычным лезвием большого вреда причинить не удастся, а позолоченного у меня нет. Серебро не опасно ни для вампиров, ни для вервольфов. Это лишь легенды, придуманные для того, чтобы по возможности избавить нас от нападений людей. Но вампиры, как истинные дети ночи не выносят золота — солнечного металла. Особенно боятся его каиниты — вампиры, именуемые также Красным родом — одного точного удара хватит, чтобы ослабить их, и, возможно, даже убить.

Тут, словно услышав мои мысли, фигура в плаще поднялась и быстро (даже слишком быстро!) покинула таверну. Мне захотелось пойти следом, но я обещала дождаться Еву… Черт, неужели вампирша действительно подслушала мои мысли? Я, конечно, знала, что они такое могут — но, к счастью, пока не сталкивалась лично… Это может сильно осложнить дело.

Время ожидания Змейки показалось мне вечностью. Наконец, представление закончилось, и танцовщица, соскочив со сцены, подошла ко мне.

— Прежде всего, хочу сказать, что рада твоему возвращению, — немного сбивчиво начала она, — Тебя долго не было, Эни…

— Да. Я и в этот раз не задержусь…

Взгляд Евы стал настороженно-испытующим.

— А… Ты нашла, кого искала?

Я покачала головой.

— Нет. И порой мне кажется, что я сама его выдумала… Разве можно верить искалеченному разуму?

— Но, ты все еще хочешь этого? — осторожно осведомилась она.

— Можно сказать, это моя мания, — усмехнулась я.

— Эни, знаешь, кое-кто хотел бы нанять тебя. Дело непростое, но оплата будет щедрой. Я слышала, ты подрабатывала наемницей и…

— Я очищала мир от нечисти, — возразила я, — И больше я этим не занимаюсь.

— Нечисть! — фыркнула Ева, — Как-то странно слышать это слово от

оборотня.

— Я не выбирала этого! Я даже не помню, как это случилось.

— Знаю, прости меня. Но все же… Давай ты просто поговоришь с заказчиком, и если условия тебя устроят… Пожалуйста, — неожиданно добавила она.

— Тебе угрожали? — догадалась я.

— Открытым текстом — нет, но… — Ева вздохнула, — Он очень могуществен. И я, правда, боюсь…

— Ладно. Где я могу встретиться с ним?

— Сегодня в полночь. Здесь тебя встретит проводник, который и отведет в нужное место, — Змейка виновато опустила глаза, — Спасибо тебе, Эни. Извини, я знаю, что не должна была…

— Все в порядке, — прервала я, — Но я просто поговорю с ним, и все. Ничего большего обещать не могу.

Ева покачала головой.

— Если не хочешь делать это — лучше вовсе не ходи на встречу.

— Я приду, — повторила я, — Им нечего мне предложить, а если ты будешь осторожна — нечем пригрозить.

Ева непонимающе посмотрела не меня.

Я объяснила.

— Я не желаю денег ни власти. Не боюсь смерти. Что они могут мне сделать?

Как же я тогда ошибалась…

Два года… Для меня они сравнялись с вечностью… До сих пор, каждую минуту, каждую секунду я прокручиваю в голове события, случившиеся тогда.

Ложь. Я должна была ее почувствовать, но не почувствовала.

…Я помню, как лишив Аню памяти и отправив в другой мир для новой жизни, я торопилась вновь увидеть отца. И, конечно, вовсе не из-за родственных чувств. Я не могла дождаться того момента, когда стану, наконец, свободной. Почти человеком, а не проклятой провидицей.

Когда я оказалась на крыше здания, где должен был ждать меня отец, то не увидела там никого. Я позвала, и он появился.

— Забирай дар. Я сделала это, — выпалила я на одном дыхании.

И в ту же секунду я поняла, что мне лгали. Теперь, когда Ани не было в этом мире, ничто не затуманивало мое виденье. И теперь я точно знала, что все обещания были неправдой…

— Прежде всего, хочу поблагодарить тебя за то, что ты сделала. Это действительно важно. Но, тут возникли определенные затруднения, — при этих словах отец как-то нехорошо улыбнулся, я увидела, что он задумал, — Дело в том, что ты нарушила наше главное правило… Вмешалась в судьбу.

Я устало закрыла глаза. Какой во всем этом смысл? Я и так знаю, что он сейчас скажет. И, тем не менее, слабо попыталась возразить.

— Ты вынудил меня сделать это. Сама я никогда бы…

— Это не имеет значения! — раздраженно прервал меня отец, — Ты нарушила законы пифий и должна быть наказана.

Я не проронив ни слова, выслушала весь этот бред. Наказание… Ну и пусть. Они все равно не смогут причинить мне больше боли, чем моя собственная совесть. Я предала подругу, и неважно, что платы за это не последовало. От этого не легче. И самое ужасное, что…

— …Твой дух окажется запертым в этом теле и в этом мире навечно, — я не вслушивалась в большую часть того, что произносил отец. Зачем? Я и так их знала, — Я не могу лишить тебя нашего главного дара — знания, — конечно, мне просто солгали, чтобы использовать в своих безумных играх. А я была настолько слепа, что не поняла этого сразу, — Но твое наказание все равно сурово. Ты окажешься в тюрьме собственной плоти, а позже, когда смерть все же разрушит ее, не сможешь обрести покой ни в другом мире, ни в другом теле.

Я кивнула.

— Это все?

Похоже, отца немного удивила моя реакция. Так как сейчас он фактически находился не на Земле — здесь было лишь его отражение, сохраняющее некоторые свойства изначального объекта — он не мог точно знать все связанное с этим миром. Огромные, космические расстояния не выключают дар полностью, но ослабляют его, делая детали неясными…

Отец быстро справился с изумлением, сделав лицо все таким же непроницаемо-холодным.

— Да. По-моему этого достаточно.

Вполне. Я не боюсь за себя, хотя и знаю, что жизнь бесплотного призрака — это мучительная пытка. Хуже всего то, что я теперь никак не смогу помочь Ане. Я даже не знаю, что с ней происходит. Теперь ее сила стала настолько мощной, что целый мир — Роокхел — исчез из поля зрения пифий. В общем, она там, а я навечно застряла здесь… Но кого я могу винить в этом, кроме самой себя? Я продала дружбу, обменяв ее на призрачную надежду — мыльный пузырь… Я заслужила свое наказание, хотя и не тем, что считает мой родитель.

— Прощай. Больше мы никогда не увидимся, — произнес он, добавив толику уместного сожаления.

— Прощай, — мой голос тоже был печален, но в отличие от отца, это не было наигранным. И грустно мне было совсем по другим причинам…

Я почему-то ожидала, что отражение прорицателя исчезнет плавно, медленно растворяясь, словно силуэт из дыма. Но, нет, оно пропало резко, как будто оборвалась пленка, и последний ее кадр погиб бесследно…

Я подошла к краю крыши. До земли далеко, очень далеко. А имеет ли смысл оставаться в этом теле дальше? Призраком быть тяжело, но, кто сказал, что мне будет хуже, чем теперь? Суицид? Нет. Просто мне все надоело…

— Не стоит этого делать.

Я удивленно замотала головой, пытаясь найти того, кто это сказал. Однако я никого не видела, и самое главное — я не знала, кто это был. Теперь, когда Аня находилась на Роокхеле, ничто не должно было затуманивать мой внутренний взор, но…

— Кто ты? — хрипло прошептала я, не надеясь услышать ответ. Пифии могут сойти с ума или нет? Или это тоже часть моего наказания…

— Дух. Такой, каким можешь легко стать и ты, если не остановишься.

Значит, дух. Странно, если это правда… Мертвые не разговаривают с живыми, по крайней мере, без веской причины.

— Зачем… то есть почему. Почему, ты отговариваешь именно меня? Разве в нашем городе мало самоубийц?

— Меньше, чем ты думаешь. Но людям нравится играть со смертью, танцевать на грани. Самоубийство неинтересно, если нет, хотя бы малейшей вероятности выжить. Это, как лотерея, только ставки несравнимо выше…

— Мне кажется, или ты уклоняешься от ответа? — с сомнением прищурилась я.

Невидимый голос усмехнулся.

— Возможно. Но все же, прошу тебя — не прыгай.