Вечеринки (не считая семейных праздников: Нового года, день рождений)… На такие мероприятия меня всегда могла вытаскивать исключительно лучшая подруга. Собственно она и являлась их организатором. Я не люблю большие скопления народа. Но с Ритой и Мишей всегда была рада сходить в кино или посидеть в кафе. Неожиданное слово "была" больно кольнуло меня.

— Э-э, — напряглась я, — Было интересно. Я бы сказала фантастично, — я улыбнулась, подумав насколько мои слова близки к истине.

— Хорошо, — кивнула мама, — По-моему, тебе стоит почаще проводить время с друзьями.

— Конечно, — легко ответила я. Но внутри все сжалось от этих слов. Если бы мама знала, что я больше никогда не увижу своих друзей… И ее с папой тоже.

Тоска снова навалилась, хоть я старалась не показывать, как мне грустно. Видимо мне это удалось, по крайней мере, мама ничего мне не сказала.

— Я сейчас буду вареники лепить. Не хочешь присоединиться? — судя по выражению лица, мама действительно была рада, что я начала посещать вечеринки, а про готовку спросила просто для поддержания беседы: ну что поделать, если кухня и диван с телевизором — единственные места соприкосновения наших интересов.

В другой ситуации я бы постаралась увильнуть от маминого предложения (я уже говорила, что не сильна в стряпне? Так вот, я к тому же и не горю желанием ей заниматься!)… но вот теперь. Сколько мне отпущено времени до конца обращения? Неизвестно, но как бы то ни было, счет скорее идет на дни, чем на месяцы. Как знать, может… Я часто заморгала, прогоняя подступившие слезы… если это последний вечер, что я смогу провести с семьей. В таком случае сидеть в своей комнате, давясь рыданиями — самое глупое занятие из возможных. Поэтому…

— Конечно, — я улыбнулась широко и искренне. Раз уж расставание неизбежно, пусть меня запомнят такой — веселой и жизнерадостной.

— Хм, неожиданно. Неужели ты что-то натворила? — мама шутливо нахмурила брови.

— Нет, просто я тебя люблю, — заявила я, обхватив ее руками за шею, — Прости, если говорила это слишком редко.

Маму невероятно растрогало это проявление чувств, а мне стало по-настоящему стыдно. Я ведь и вправду нечасто баловала родителей своим вниманием. Да, они тоже люди занятые, особенно папа, фанатично отдающийся своему делу. Но ведь мы — семья, а я чаще предпочитала родителям общество сверстников. А вот теперь, когда я осознала собственные недостатки (ну, хотя бы часть из них), нелепые и фантастические обстоятельства не дают заняться их полноценным исправлением. Да-да, я знаю: никто не обещал, что жизнь легкая штука. Но вряд ли многим шестнадцатилетним девчонкам выпадают те же проблемы, что и мне. Возможно, нашлись бы и те, кто с радостью сбежал от обыденности в другой мир, но я не из их числа. Мистикой никогда особо не увлекалась, ведьмы, вампиры и оборотни никогда особенно меня не интересовали. На моей книжной полке скорее встретишь Джейн Остин, чем Брема Стокера. Всегда полагала реальную жизнь интереснее выдумки, не подозревая, насколько окажусь права! Я считала себя такой же, как все — не хуже и не лучше. Единственной странностью, которую я у себя замечала, была нелюбовь всех животных. Даже самый мирный и ленивый котяра при моем появлении начинал топорщить шерсть и сердито шипеть. За все детство мне ни разу не удалось покататься на пони — они просто шугались от меня, как… да, как от волка. Впрочем, контакты с людьми давались мне немногим легче. Собственно, кроме Миши и Риты друзей у меня и не было. Меня всегда называли странной, а я винила в этом длинные черные волосы и любовь к темным цветам. Возможно, истинная причина крылась глубже. Если звери могут чуять опасного хищника, то и люди на подсознательном уровне реагирует подобным образом.

Ладно, похоже, с мыслью о собственной аномальности придется смириться. Ну почему мы никогда не получаем того, чего хотим. Я мечтала о нормальной человеческой жизни: хорошей работе, любящей семье…

— Я тебя тоже, Анюта, — мама крепко прижала меня к себя. Почему же в этом жесте нежности мне почудилась надрывность, попытка удержать? Или правда о том, что материнское сердце не обманешь? Не расплакаться стоило мне невероятных усилий, но я сдержалась. Является ли то, что я делаю — "ложью во спасение"? Или просто эгоизмом? Одно я знаю точно: мне придется притворяться перед близким, потому что другого выхода просто нет.

Воскресенье прошло для меня спокойно. По крайней мере, ничего (и самое главное — никого) необычного не было. Я весь день просидела дома. Если честно, я просто опасалась выходить на улицу. Нет, это не значит, что я собиралась просидеть в четырех стенах всю жизнь. Просто мне было необходимо провести хотя бы один день нормально, без всякой мистики.

Поэтому я просто читала "Джейн Эйр" (одна из моих любимых книг, кстати — к тому же в ней нет ничего о мистике) и грызла ванильное печенье.

Ближе к вечеру позвонила Рита. Она поинтересовалась, как у меня дела, но, ни слова не сказало о том, что случилось тем вечером.

Я сказала (соврала), что у меня все нормально. А положив трубку, испытала чувство вины. Рита — моя лучшая подруга, и у нас никогда не было секретов друг от друга. По крайней мере, таких важных. Хотя, раньше мне и скрывать было нечего. Сейчас же, когда моя жизнь меняется самым кардинальным образом, я не могу ей ничего рассказать. Хотя Алексей ничего не говорил о том, что нельзя рассказывать людям о своей истинной природе, я прекрасно понимала, что этого не стоит делать. Во-первых, мне вряд ли поверят, даже лучшие друзья. А во-вторых… Ну, я просто чувствовала, что нельзя раскрывать себя.

Для всех прежних знакомых я буду мертва. Они никогда не узнают правды. Собственно та Аня, которую они знали в каком-то смысле действительно умрет… Вместо нее будет жить Аня-оборотень.

Оборотень. Это кажется таким невероятным… Но это правда. Хотя я бы предпочла, чтобы вервольфов не существовало вообще, чтобы они были лишь героями страшных сказок…

Я усмехнулась. Вот кем я стану. Живой легендой, монстром из кошмаров. Я задумалась. Алексей говорил, что вначале мне будет сложно себя контролировать, но… насколько? Скольким людям я успею причинить вред, прежде чем овладею своей звериной сущностью?

Может… Меня пробил озноб. Что если мне нужно уйти раньше, чем Обращение завершиться? Там меня смогут удерживать и даже научат владеть собой. Леша говорил, что так будет правильнее и он, конечно, прав. Причем даже больше, чем он сам думал.

Я поняла, что мне нужно поговорить с Алексеем. Но как мне его найти? Он сказал, что будет поблизости, однако не сообщил, как с ним связаться… Возможно мне стоило выйти на улицу, тогда бы он сам меня нашел.

Но сегодня я совершенно не хотела выходить из дома, даже для того, чтобы поговорить с Лешей. Поэтому, я решила отложить все до завтра. Постараюсь отыскать его после школы.

Школа… Интересно будет ли мне ее не хватать? И есть ли школы в том мире, куда я отправлюсь? А если даже есть, могут ли девушки-оборотни в них заниматься?

Не знаю, как учебы, но друзей мне точно будет не хватать. Мое сердце болезненно сжалось при мысли о том, что, возможно, завтра я их увижу в последний раз. Тяжелее всего было то, что я даже не смогу с ними как следует попрощаться.

С такими грустными мыслями я отправилась спать, чтобы войти в следующий сумасшедший день.

Собираясь следующим утром в школу, я внимательно изучила свое отражение. Я действительно изменилась. Мои глаза был абсолютно черными, я даже не могла различить, где кончается зрачок и начинается радужка. Я не знаю, заметит ли это кто-нибудь еще, но мне новый цвет глаз казался непривычным и чужим. Присмотревшись к волосам, я с разочарованием поняла, что они стали "светиться" красным только сильнее. Интересно, это тоже часть превращения в оборотня? Если да, то измениться во мне что-нибудь еще?

Сегодня я надела привычные джинсы и серый тонкий свитер. Волосы оставила распущенными, а на лицо не нанесла ни грамма косметики. Сегодня мне хотелось, чтобы на меня как можно меньше обращали внимания.