32 Все нарисованное было В девятисотые года, Когда так много в душах пыла, В поступках — еще больше! — льда… Прошу простить за утружденье Вниманья эрой вырожденья, — Не все в ней, мнится мне, мертво: Искусства явно торжество, И этого вполне довольно, Дабы с отрадой помянуть Свершенный нами с вами путь, А если спутал я невольно Событий ход, виднее вам: Мой справочник в глуши — я сам! 33 Легко судить о человеке, Но быть им, право, тяжело… Освободим же от опеки Нам ближнего свое чело: Никто друг другу не подсуден, По меньшей мере, безрассуден Иной к живущему подход. Пусть он живет за годом год, Как указуют грудь и разум, Как может жить и хочет он: Ведь чувство — лучший камертон. Поверим же глазам и фразам, И настроеньям, и всему, Что жизнь его дает ему… 34 …Приехав в город, Lugne рыдала Неудержимо, как дитя, Чем изумила генерала И возмутила не шутя. Он попытался знать причину, Но, побоясь попасть в пучину Несдержанности, отошел В сторонку, холоден и зол. Неделю просидела в спальне, К себе впуская лишь Riene, Потом утихла. Нити вен Висковых сделались печальней, И ранним утром в день восьмой Вновь стала Lugne сама собой. 35 Наружной выдержки порою Достаточно, чтоб в колею Жизнь встала, и я сам, не скрою, Тем способом чинить люблю Прорехи собственных ненастий, Рассудку подчиняя страсти. Я мыслил в юности не так, Затем, что был большой чудак. Теперь же здесь, в стране нерусской, И хорошенько постарев, Давлю в себе и страсть, и гнев, Вполне довольствуясь закуской, Какую мне дает судьба: Мудра эстонская изба!.. 36 И пусть Фостирий — мудрый хандрик, И пусть поэзия — в селе, Lugne вечно грезит о Леандре, Кто дал ей грезу на земле, Кто встретился ей очень кстати Там, на оранжевом закате, На озере монастыря… Свою судьбу благодаря За встречу, чуждую измены Телесной — дух ее без ков: Он волен на века веков, — Что очень важно для Елены, Она не ищет новых встреч С тем, кто сумел ее зажечь. 37 Наоборот, когда ей Кира Дала намек на встречу с ним, Не донося до рта пломбира, Бровей движением одним, Соединивши брови туго, Ее сконфузила подруга. И часто говоря о нем С неугашаемым огнем, О встречах каждый день молчали И ждали писем от него. Уж приближалось Рождество, Уже зима была в начале, И хоть была уже зима, Он им ни одного письма… 38 Ежевечерне выезжая В театры, в гости, на балы, Неизменимо всем чужая (Как эти глупы! как те злы!..), Тая в душе любовь к прекрасным Глазам, своей печалью ясным, И от любви похорошев, Хотя немного побледнев, Она в лице своем являла Вполне счастливую жену, И даже зависть не одну Будила в дамах, чем нимало Не смущена, смущала тех, Кому ее был внове смех… 39 — Как пел сегодня Баттистини! Как соловьила Боронат! — Взяв провансаля к осетрине И мужу передав шпинат, Сказала Lugne в очарованьи И от любимого Масканьи, И от полета рысака… Муж ел, смотря чуть свысока, Налив стаканчик Кантенака. Окончен ужин. Муж к руке Ее подходит. По щеке Скользит губами Lugne. Однако Она к себе. Пред ней трюмо. Стол в зеркале. На нем — письмо. Часть III
1 Письмо Леандра: «Как ни странно, Я, видевший Вас краткий раз, Душою с Вами постоянно. Я вижу Вас. Я слышу Вас. Я ощущаю Вас повсюду. Я, вероятно, не забуду Вас никогда. Вы обо мне — Сон в яви или явь во сне? — Немного помните: тот вечер На озере монастыря, Залитая водой заря, И речи глаз, уста без речи, И следующий день — леса, Вы, Кира, я и небеса?… 2 Я не писал — мне не хотелось Нарушить новью вашу старь, Что соловьем в душе распелась… Я слушал пенье, на алтарь Любви воздвинув нежный образ, Какой судьба с улыбкой, сдобрясь, Найти мне в жизни помогла. Вы — свет, все остальное мгла… Я не писал день, две недели, Четыре месяца. Я ждал Чудес каких-то. Я не знал, Порою, были ль в самом деле Вы посланы навстречу мне, — Не видел ли я Вас во сне? |
