Поэза принцу лилии Пользуясь любезным разрешеньем Вашим — посещать Ваш дом без Вас, Мы пришли со скромным подношеньем Более для слуха, чем для глаз… Я — поэт, и мне доступны страсти, Алый притягательный графин: Разделил его я на две части, — Я повинен в этом не один… Ведь моя возлюбленная тоже Поэтесса, знающая страсть… Ах, и ей, как мне, вино пригоже! Ах, и ей его желанна сласть! За здоровье Принца — Лильевзора Пили бесподобный «Барбарис». В результате: нет у Вас ликера, Но — одна из ярких импровиз! Ж. Оффенбах (сонет) Трагические сказки! Их лишь три. Во всех мечта и колдовство фантазий, Во всех любовь, во всех душа в экстазе, И всюду смерть, куда ни посмотри. О, сказочные звуки, где внутри Тщета любви и нежность в каждой фразе… Какая скорбь почти в святом рассказе! О, Время! Ты глаз Памяти не три: Пусть сон мотивов сказочно-тревожных, Мне сердца чуть не рвущих, невозможных В уловленной возможности своей, Пусть этот сон всю жизнь мою мне снится, Дабы иным ему не замениться, — Сон музыки, которой нет больней! III. Подарки по средствам Подарок по средствам Она противостатна мне. Она Совсем не то, чего ищу я в деве. Но лишь при ней душе поют деревья И только с ней мне жизнь моя нужна. Ей не понять стилистики изыскной Лианно-обольстительных секстин, Ни Врубеля внеразумных картин, — Ей не понять — убоженке мне близкой… Ее мирок — не космос чувств моих, А просто — буржуазная улыбка. Она — моя любимая ошибка, Сознательно мной вложенная в стих… Она мила своею простотою, Душевною опрятностью мила. Пусть я велик, пускай она мала, Но я, — признаться ль вам? — ее не стою!.. «Медуза» Глаза зеленые с коричневыми искрами. Смуглянка с бронзовым загаром на щеках. Идет высокая, смеющаяся искренно, С вишневым пламенем улыбок на губах. Такая стройная. Она такая стройная! Она призывная и емкая. Она Так создана уже, уж так она устроена, Что льнуть к огнистому всегда принуждена… Вся пророкфорена, и вместе с тем не тронута… О, в этом самчестве ты девность улови! И как медуза, что присосана к дредноуту, Пригвождена она трагически к любви… Поэза через залив С той стороны Финляндского залива, Из города-страны озер и скал, Вы пишете, — и в грезах зреет слива, Находишь вдруг, чего и не искал… Капризно расстоянье укоротив, Десятки верст считая за вершок, С той стороны, из города напротив, Вы пишете, что я для Вас — божок!.. Я, Вашему покорствуя желанью, Слегка коснусь податливой струны, Послав в ответ «с той стороны посланью» Свою поэзу с этой стороны… Сонет Т Ваш дом среди заводских пустырей, От города приморского в трехверстьи, Ваш дом, куда охотно ездят гости, Дом широко распахнутых дверей. Куда попасть, чем выбраться, скорей, И где поэт в своем заздравном тосте (Хотя вокруг и злобствовал Борей…) Приветствовал хозяев, чуждых злости, Ваш дом, где неизменен тонкий вкус В литературе, мебели, гравюрах, Где фея настроенья — в абажурах, И где не редкость — встречи знатных муз, Где культ наипрекраснейшей богини, Ваш дом — оазис в городской пустыне. Ревель 21 янв. 1921 г. Фелиссе Крут (надпись на «Менестреле») Моя Фелиссочка! Моя красавица! Тебе, Любимая, мой «Менестрель». Всему изыскному должна ты нравиться, Моя Фелиссочка — моя свирель! Пускай для грубого ты только «выскочка», — Что мне до зтого: ты мне люба! Моя Таланточка! Моя Фелиссочка! Моя Исканная! Моя Судьба! Тебе лишь сладко мне сказать: «Невесточка», — Здесь браконенависть — браколюбовь… О, символ Эстии, ребенок-Эсточка, С тобою молодость познал я вновь! Развенчание Да разве это жизнь — в квартете взоров гневных, В улыбках, дергаемых болью и тоской, И в столкновениях, и в стычках ежедневных Из-за искусства, угнетенного тобой? Да разве это жизнь — в болоте дрязг житейских, В заботах мелочных о платье и куске, В интригах, в сплетнях, в сальностях лакейских С физиологией гнусней, чем в кабаке? Да разве это жизнь, достойная поэта, Избранника сердец, любимца Божества, Да разве это жизнь — существованье это? И если это жизнь, то чем она жива? Она жива тобой, цветком махровым прозы, Бескрылой женщиной, от ревности слепой, Тупою к красоте и к окрыленьям грезы. Тобой рожденная, она жива тобой! Она жива тобой, мертвящею поврагой Природы, лирики, любви и Божества, Тобой, ничтожною, залившей черной влагой Мои горячие и мысли, и слова. Разбитою мечтой, причиной катастрофы Поэта творчества вовеки ты пребудь. Ты — бездна мрачная! ты — крест моей Голгофы! Ты — смерть моя! ты — месть! в тебе сплошная жуть. Я так тебя любил, как никого на свете! Я так тебя будил, но не проснулась ты! Да не пребудешь ты пред Господом в ответе За поругание невинной красоты! |
