Газэлла XI Я помню весеннее пенье весла, За взлетом блестящим паденье весла. Я помню, как с весел струился рой брызг. В руке твоей твердо движенье весла. Когда ты гребла, в сердце стих возникал: Он зачат, сдается, в биеньи весла. Когда ты гребла, музыкально гребла, Не брызги текли, — упоенье с весла. И вся ты в полете была золотом, — Так златно твое окрыленье весла! Поэза твоих контрастов Ты так ясна и, вместе с тем, туманна. Ты так верна и, вместе с тем, обманна. И нет к тебе дорог. Уста чисты, — слов грешных ими хочешь. Рыдая, ты отчаянно хохочешь. Развратный облик строг. Тебя не взять, пока ты не отдашься. Тебя не брать — безбрачью ты предашься. Как поступить с тобой? Ты так горда и так несамолюбна. Ты — без следа, но в мире златотрубна, К тебе влекусь с мольбой. Поэза летней встречи Я шел по берегу реки Тропинкой в центре склона. Ромашки — точно мотыльки, И все вокруг зелено. На повороте, на крутом, Как будто из Жюль Верна, Возникла в уровень с кустом Хорошенькая серна. И этой встречею врасплох Захвачены мы стали, Из губ ее метнулся вздох — Испуга ли? — печали? Спустя мгновенье, — как стрела, Она неслась обратно. Ужель душа моя была И серне непонятна?… Поэза о веранде Не ваша ли веранда, Лина, Где розовеет lieberlong, Закутанная вся сиренью, Мне навевает настроенье — Цитировать из «Ванделина», Сзывая слушателей в гонг? Внемли, тенистая веранда, Душисто красочным стихам, Поэме истинной и чистой. Пусть некий голос соловьистый, Который нежно любит Сканда, Звучит с тебя по вечерам. Поэза весеннего ощущения От тоски ты готова повеситься, Отравиться иль выстрелить в рот. Подожди три оснеженных месяца, — И закрутит весна хоровод. Будут петь соловьи о черемухе, И черемуха — о соловьях. Дай-то бог револьверу дать промахи И веревке рассыпаться в прах. Будут рыб можжевеловой удочкой Подсекать остриями крючка. Будет лебедь со снежною грудочкой Проплывать по реке, так легка. Будут почки дышать влагой клейкою, Зеленеть и струить аромат, И, обрадованные лазейкою, Ливни шейку твою обструят. Зачеремушатся, засиренятся Под разливной рекою кусты. Запоют, зашумят, завесенятся Все подруги твои, как — и ты. Зазвенит, заликует, залюбится Все, что гасло зимой от тоски. Топором все сухое обрубится, Смело сочное пустит ростки. Чем повеситься, лучше загрезиться. Не травись и в себя не стреляй. Как-нибудь перебейся три месяца, Ну, а там недалеко и май! Поэза новая на старый лад Что значит — одну любить? Что значит — с одною жить? Зачем же так много дев, И в каждой есть свой напев? И этих напевов рой Не может пребыть в одной… Кто любит напевы все, Тот предан одной красе. Краса не в одной — во всех. В одной только часть утех. Чтоб всю красоту впитать, Нельзя уставать искать. Стремиться от сна ко сну… Всех — значит любить одну. Тебе ответ Ты говоришь, что книги — это яд, Что глубь душевную они мутят, Что после книг невыносима явь. «Избавь от книг, — ты говоришь, — избавь…» Не только в книгах яд, — он и в весне, И в непредвиденном волшебном сне, И в роскоши волнующих витрин, В палитре струн и в музыке картин. Вся жизнь вокруг, мой друг, поверь мне, яд — То сладостный, то горький. Твой напад На книги — заблужденье. Только тот Безоблачен, кто вовсе не живет. Наперекор Опять себя вообрази Такой, какой всегда была ты. И в дни, когда блестят булаты, Ищи цветочные стези. Вообрази опять себя Эстеткой, а не грубой бабой, Жизнь, ставшую болотной жабой, В мечтах, как фею, голубя. Пусть мир — вперед, а ты — все вспять: Не поддавайся прозным бредням… Цветком поэзии последним Вообрази себя опять!.. |
