33 Они выходят за ворота, Во тьме спускаются на лед. Им кажется, что третий кто-то За ними, крадучись, идет. Иль это небо сыплет хлопья? Иль это мысль его утопья Шуршит воскрыльями в тиши? Кому бы здесь и быть в глуши? Уснуло озеро под снегом. Они скользят на лыжах вдаль Сквозь снег, — как с мушками вуаль, — Довольные своим пробегом. Не видно звезд и нет луны. Все, все сказать сердца вольны. 34 — Чего ты ждешь? — она спросила. — Я жду тебя назвать своей. — — Во мне пока бессильна сила Покинуть мужа и детей. — — Но, Lugne, пойми, я жду развода. — — Не жди, Леандр, моя свобода Без крыл, и больше не парит, — Мне это совесть говорит. Не создана я для измены, — В измене ложь: я правду чту. Друг в друге видим мы Мечту, — Довольно с нас. Не мучь Елены. Пусть будет свет. Не нужно тьмы: Лишь друг вне друга вместе мы. 35 Ты говоришь: развод, — как будто Исправит что-нибудь развод. Развод — пустяк, развод — минута, А знаешь ли, что значит — год? Не только год счастливой страсти, Любви слинялой, полной сласти, — А год, мой год тяжелых мук? А здесь не год, Леандр, подумай: Двенадцать лет, двенадцать лет, Двенадцать лет, как счастья нет, Двенадцать лет тоски угрюмой, И чуждый муж, но все же свой, Привычный, человек живой! 36 Он любит Lugne твою, как может. Где силы сделать боль ему? Его судьба меня тревожит. Такой ценой я не приму, Поверь мне, счастья: этот праздник, Пожалуй, хуже был бы казни. Нет, на несчастии других Могу ль о радостях своих Спокойно думать? Дети! дети! Как вас делить? О, что за вздор! Оставим этот разговор, Оставим злые мысли эти: Такая воль — мрачней тюрьмы. Лишь друг вне друга вместе мы. 37 Да, творчество твое велико, Как падший ангел, гений тьмы, Но богоборческого лика Краса страшна мне. Как же мы С тобою совместим всю разность Душ наших, знающих экстазность, Таких и близких, и чужих? Я без ума от глаз твоих, От светлой нежности ребенка, От одаренности твоей, Но не от скрытых в ней идей, Кощунственных и льнущих тонко И искусительно в сердца… Я без ума… не до конца! 38 Пребудем же, Леандр, друзьями, Как были до сих пор века, Смотря влюбленными глазами На друга друг… издалека! В измене тела — ложь. В свиданьи Бесплотном — сплошь очарованье, Святая правда близких душ… От них не пострадает муж, И невсколыхнутая совесть Моя меня не укорит. Вот путь единый, что открыт Для нас — невинность встречи, то есть, Сумбур отвергшие умы Лишь друг вне друга вместе мы. — 39 Сказала, вздрогнула и, с криком Прижав его к своей груди, В теряющем порыве диком, Отпрянула: «Не подходи… Единственный! Боготворимый! Не искушай своей любимой: Я обессилена борьбой, — Уйди, Леандр, господь с тобой…» …И он ушел во тьму на лыжах, Ни слова больше не сказав, Когда ж, озябнув и устав, Вернулась в келью Lugne, на рыжих Лошадках были хомуты, И голос звал из темноты: 40 — Готовы лошади. Мне барин Велел на станцию Вас свезть. — Был лик Елены светозарен: Сердца друг другу дали весть! Она подать велела сани Спустя неделю, от скитаний Души уставшая, реша Говеть в монастыре. Душа Молитвы жаждала. Все службы Она простаивала. Храм Дал исцеление скорбям, И, с чувством неизменной дружбы К Леандру, ехала зимой Ты, маленькая Lugne, домой… Эпилог Леандр гремит во всей вселенной. Давно ушла от мужа Lugne: Живет с детьми мечтой нетленной. В каштаны прядей вкрался лунь… И застрелилась Кириена, Познав, как зла ко многим сцена, И от усадьбы вековой Остался пепел. Ветра вой — Над монастырскою руиной. А в мире все цветет сирень, Весенний наступает день, Чарует рокот соловьиный, И людям так же снятся сны Обманывающей весны… Плимутрок Рассказы в ямбах Пьесы в рифмах 1922–1924 гг. Превыкрутасная штучка 1 Профессор Юрий Никанорыч, — Мечтатель, девственник, минорыч, Своей Иронии жених, — Был вызван братом во Флориду На пару месяцев — у них Возобновленную «Аиду» Остилить в тонкостях. Доцент Ганс Энте, старый декадент, Его приятель, им попрошен Развлечь Иронию, пока Он ездит в древние века… Убожеством своим роскошен, Приходит Ганс под вечерок На ужин к гастроному Юре, Тая амуровые дури, Весь риторический порок… Иронию жених знакомит С приват-доцентом; декаданс В глазах Иронии огромит Огромный гномный томный Ганс… Лукавый Юрий Никанорыч, Постигши Ганса существо, Затаивает в сердце горечь, Представив девушке его: Теперь решается задача О верности невесты: сдача Ее фон-Энте разлучит Его с Иронией, а твердость Соединит навек… Но щит Иронии — любовь и гордость — Так металлически звучит… Профессор этим обнадежен. А завтра чемодан уложен И взят на пароход билет… Вот вкратце фабулы скелет. |
