Этот план не удалось выполнить потому, что между союзниками не было согласия, а король Фридрих так смело и энергично использовал оставшиеся у него силы, что его противники должны были вернуться на старые зимние квартиры, которые они занимали и в предыдущем году, за исключением Дрездена, который они удержали в своих руках. Современные теоретики, совершенно не понимающие сущности двухполюсной стратегии, обычно с глубоким пренебрежением говорят о маневрировании. Пусть они внимательно познакомятся с тем, как Пруссия была спасена при помощи маневрирования, один раз - после поражения при Гохкирхе и другой - после поражения при Кунерсдорфе. Когда через три недели после сражения дело действительно зашло так далеко, что австрийцы и русские решили пойти на остатки армии Фридриха и на Берлин, то принц Генрих не атаковал их с юга в тыл, а наоборот, еще более удалился от неприятеля, направившись дальше на юг, дабы броситься на его коммуникационную линию и захватить его магазины. Даун тотчас повернул вспять, отказавшись от задуманного похода на Берлин, и снова русские и австрийцы разошлись, отойдя далеко друг от друга.
Когда же приступили к выполнению плана относительно Силезии, главная австрийская армия была в Саксонии. Для того чтобы оставаться в Силезии, русским необходимо было по крайней мере овладеть Глогау; но раньше чем они успели появиться перед этой крепостью, король их опередил форсированными маршами и занял такую позицию, что им понадобилось бы его атаковать и отбросить, прежде чем приступить к осаде. Несмотря на значительное превосходство своих сил (Лаудон все еще оставался с ними), русские не склонны были дать наступательное сражение, тем более что на сам план занятия Силезии они согласились неохотно. Силезия была, по их мнению, слишком отдалена от их базы на нижнем течении Вислы и в Восточной Пруссии.
Австрийцам хотелось их сюда привлечь не столько потому, что они желали приобрести эту провинцию при заключении мира, сколько потому, что для их военных операций она, будучи наиболее близкой, представляла больше всего удобств и обеспечивала им ничем не угрожаемую коммуникационную линию. Между тем русские считали чрезмерным требовать от них такого движения, которое не только удаляло их от базы, но и подвергало их опасности фланговой атаки со стороны Марки и со стороны Померании; даже Восточную Пруссию они, по их словам, могли утратить, уйдя так далеко171. Таким образом, Салтыков с самого начала относился несерьезно к предложению австрийцев осадить Глогау, и если бы Фридрих не допустил неосторожности послать Финка австрийцам в тыл, что закончилось капитуляцией последнего при Максене, то поражение при Кунерсдорфе прошло бы почти бесследно172.
Серьезно проверяя свою деятельность, король осенью 1759 г. поставил перед собою вопрос, не сбился ли он с правильного пути под влиянием своей склонности к решительным сражениям. Он задумался над судьбою Карла XII и записал соображения о том, что король во многих случаях мог бы побережливее относиться к человеческой крови. "Конечно, бывают положения, когда приходится давать сражение; но идти на это надо лишь тогда, когда неприятель, будь то на стоянке, будь то в походе, проявляет небрежность или когда решительным ударом его можно принудить к миру. Впрочем, бесспорно установлено, что большинство генералов, которые легко вступают в бой, лишь потому прибегают к этому исходу, что они не умеют ничего другого предпринять. Далеко не ставя им этого в заслугу, скорее усматриваем в этом признак недостатка гениальности". Храбрость - ничто без ума, и в конечном итоге расчетливый ум одерживает победу над дерзкой отвагой.
Поэтому Фридрих с этого времени уклонялся от сражений с русскими даже тогда, когда к тому представлялся чрезвычайно благоприятный случай. С тех пор он лишь настойчиво и упорно старался уловить промах австрийцев, но в последующие пять лет войны он дал лишь одно действительно генеральное сражение - под Торгау. Перед этим, в сражении под Лигницем, инициатива исходила не от него, а от противника.
1760 год ЛИГНИЦ. ТОРГАУ
Под давлением венского правительства и по приказу своей императрицы Даун теперь действительно решился атаковать прусскую армию. Австрийцы вступили в Нижнюю Силезию с одной стороны, русские - с другой, и их отделял только Одер.
У Фридриха имелось уже только 30 000 человек; у австрийцев - 90 000; 74 000 русских сдерживал своими 37 000 принц Генрих. Фридрих считал, что он слишком слаб, чтобы дать сражение; он хотел ограничиться одним маневрированием, прикрывая Бреславль и Швейдниц от осады, чтобы таким образом протянуть время до конца лета. Наступательный план австрийцев принес ему избавление.
Подгоняемый из Вены, Даун составил план не только наступательного сражения, но сражения на полное уничтожение неприятеля.
Австрийские корпуса должны были двинуться одновременно с трех сторон, ночным переходом окружить армию короля и ее раздавить. Но так как прусские войска со своей стороны совершали ночной марш, то они повстречались с одним из этих корпусов в 24 000 человек, которым командовал Лаудон, опрокинули его еще на заре, раньше чем главные силы австрийцев успели подойти, а последние, прибыв на место, уже не решились продолжить и довести до конца задуманное предприятие. Из этого мы видим, насколько неправилен взгляд, будто Дауну мысль о сражении на полное сокрушение противника была вообще чужда. Принять такое решение было не трудно, но Дауну лучше, чем его насмешливым критикам, было известно, как трудно было его выполнить, имея своим противником прусского короля.
Успех, достигнутый Фридрихом под Лигницем, спас его из того крайне тяжелого положения, в котором он находился в данную минуту, и вот к концу года он снова сделал попытку бросить вызов судьбе могучим ударом и атаковал Дауна на его позиции под Торгау (3 ноября 1760 г.). Ему во что бы то ни стало было необходимо снова вырвать из рук противника Саксонию. Как бы извиняясь, говорит он в своих мемуарах, что ему снова пришлось вверить судьбу Пруссии боевому счастью потому, что ему не удалось маневрированием заставить Дауна бросить его позицию под Торгау. Дорого обошлась ему эта победа, а достигнутый ею результат оказался весьма умеренным: австрийцы отошли на расстояние лишь трех переходов и удержали за собою Дрезден.
ДАЛЬНЕЙШЕЕ РАЗВИТИЕ КОСОГО БОЕВОГО ПОРЯДКА
Косой боевой порядок можно рассматривать как одну из разновидностей сражения, решаемого на одном из крыльев, а именно - как таковое сражение при условии единого, неразрывного боевого фронта, соответствовавшего требованиям элементарной тактики тогдашней эпохи. Лишь единственный раз этот прием удался, или, правильнее говоря, его оказалось достаточно для достижения успеха под Лейтеном. После Лейтена Фридрих дал лишь три больших сражения: два - против русских (Цорндорф 1758 г., Кунерсдорф 1759 г.) и одно - против австрийцев (Торгау 1760 г.) Развитие этой формы боя со времени Лейтена заключалось в том, что теперь король марширует вдоль неприятельского фронта не только до тех пор, пока ему не удается охватить одно из крыльев противника, но пока он совершенно его не обойдет так, чтобы можно было его атаковать с тыла, если бы противник, со своей стороны, не произвел соответственного поворота. Но так как последний таковой выполнял, то цель этого маневра не достигалась, и все по существу сводилось к фронтальному сражению. Под Цорндорфом обе армии повернулись, таким образом, одна вокруг другой два раза.
Под Кунерсдорфом русское крыло - можно сомневаться, как его правильнее называть: правым или левым - было охвачено полностью, но так как король продолжал упорно держаться принципа, что фронт должен быть цельным, то значительная часть русской армии не подверглась атаке, так что атакованный участок мог все время получать оттуда подкрепления, и наступательная энергия пруссаков наконец ослабла.
Под Торгау Фридрих применил совершенно новый метод, который, однако, опять-таки можно назвать дальнейшей формой развития сражения, решенного на одном из крыльев. На этот раз он отказался от цельности фронта, разделил свою армию на две части и повел часть, назначенную для охвата, вокруг правого, северного, крыла австрийцев и описал около него полукруг, с тем, чтобы одновременно атаковать австрийцев и спереди, и сзади. Трудность этого приема заключалась в том, что никаким способом не было возможности обеспечить одновременность обеих атак. Нельзя было ни назначить заранее точный час, ибо невозможно было наверняка рассчитать время, какое потребует обходное движение, ни положиться на сигналы, которые зависят от ветра и погоды. Внешней колонне короля надо было пройти не менее 4 миль, причем дорога шла лесом. Король атаковал слишком ли рано, запоздал ли Цитен со своей атакой, как бы то ни было - их наступление не совпало173. Тем не менее сражение было выиграно, так как значительная часть австрийцев, под командой Ласси, в неуверенности куда Цитен направит свою атаку, осталась на левом крыле и не поддержала правое крыло. Уже сильно расстроенные боем с силами короля, австрийцы оказались не в состоянии отразить атаку Цитена с другой стороны.
