В это узкое место - при Бухвельдли - Штауффахер направил маленький отряд, авангард, состоявший главным образом, очевидно из арбалетчиков12.
Хотя герцог Леопольд знал воинственность швицов и рассчитывал на правильное сражение, все же он вряд ли ожидал встретить сопротивление в этом месте так как ущелье Бухвельдли лежит уже за пределами территории Швица. Союзники имели смелость ожидать врага не на своей земле, а встретиться с ним на его собственной территории, принадлежавшей г. Цугу. Штауффахер, очевидно, захотел исследовать весь район и выбрал это место как очень подходящее для сражения.
Когда авангард австрийской армии нашел дорогу при Бухвельдли закрытой и не смог отогнать противника ни выстрелами, ни стычками, то несколько пехотинцев или спешенных рыцарей вскарабкались, должно быть, на луговой склон, с тем, чтобы сверху обойти импровизированную летцину и рассеять гарнизон. На это ушло некоторое время, а между тем подошла колонна рыцарей, остановилась перед препятствием и стала тесниться по дороге и по более отлогим местам лугового склона. Именно этого и ожидал Штауффахер. Внезапно по крутому склону покатились камни и бревна, все союзное войско крепкими сомкнутыми колоннами устремилось вниз с горы. Перед самым натиском на рыцарей и коней посыпался град камней, а затем сильно превосходящая численностью масса обрушилась, коля и рубя, на смешавшихся рыцарей и слуг; их главным оружием была алебарда, о которой впервые упоминается незадолго до этого. Это слово означает Halmbarte т.е. топор с очень длинным древком и железным наконечником, так что в одном оружии соединены копье и топор; алебарда явилась реакцией против становившихся все более крепкими рыцарских доспехов, которые могли быть пробиты только сильным ударом длинного топора, и оказалась оружием незащищенных доспехами пехотинцев против тяжело вооруженных рыцарей. В своем позднейшем развитии алебарда с обратной стороны была снабжена также крюком, чтобы зацеплять рыцаря за его доспехи и стаскивать с коня; иногда алебарда снабжалась также остроконечным молотом.
Что могли поделать рыцари против дикого натиска крестьянской толпы с таким вооружением? Они не могли ни взобраться навстречу ей по горе, ни уклониться от нее, имея за собою озеро. Они вряд ли смогли даже владеть своими конями, возбужденными низвергающимися обломками и камнями. Для конного воина, не могущего двигаться, лошадь не только не преимущество, но, наоборот, - неудобство, ибо часть сил и внимания он должен уделять лошади, а если она становится дикой, он вообще лишается боеспособности.
Действенность плана сражения швицев состояла, следовательно, не только в нападении в узком ущелье, но главным образом в замешательстве, вызванном преградой и задержкой на Бухвельдлийском выступе. Если бы швейцарцы предприняли с горы Моргартен просто фланговую атаку на двигавшуюся австрийскую армию, то они, правда, победили бы и в этом случае, но успех был бы очень невелик те воины, которые не были бы непосредственно задеты атакой, спешно скрылись бы, и даже большинство убегавших вперед ускользнуло бы окольными дорогами. Но благодаря предшествовавшему атаке затору в бой была втянута если не вся австрийская армия, то очень большая часть; уклониться от сражения она не могла и в то же время была небоеспособна в толчее на узком месте. Установление этого факта - главная заслуга Брюкли; для этого необходима не только военная точка зрения, но и полное внутреннее освобождение от легенды, которая видела в швейцарцах мирных пастухов и крестьян. До тех пор пока придерживались такого ложного взгляда, конечно, не могла явиться мысль поискать у них гениальной, заранее подготовленной стратегической концепции. Однако жители Швица, в результате длительной предшествовавшей борьбы овладевшие оружием которым крестьянин побеждает рыцаря, и алебардой и полные веры в себя вдохновившей их пойти в атаку, имели к тому же в лице Штауффахера предводителя, - мы имеем право сказать - полководца, - который воодушевил наличные силы общины на спасительное для них и вместе с тем всемирно-историческое дело.
Австрийские войска, находившиеся еще в пути далеко позади, были не в состоянии помочь теснимым товарищам; вскоре и они под напором отступавших были захвачены общим бегством. Большинство рыцарей и слуг головного отряда было убито или же утонуло в озере; сам герцог Леопольд спасся с большим трудом Монах Иоанн из Винтертура (Витодуран), которому мы обязаны сообщением об этом сражении, рассказывает, как он, будучи мальчиком, сам видел искаженное лицо ускакавшего в родной город герцога ("от чрезмерной печали он был как бы полумертвым").
Главный момент моего расхождения с описанием Брюкли - это подчеркивание стратегического и тактического руководства жителей Швица. Брюкли возмущен позднейшей легендой и подтасовкой, при помощи которой пытаются закрепить заслугу победы за рыцарем фон Хюненбергом, обратившем внимание швейцарцев на место у Моргартена, и другим аристократом, Ителем Редингом, подавшим, якобы, хороший совет. Возмущение это неуместно, поскольку эти басни вовсе не имеют тенденции умалить заслуги народа, а здесь мы просто имеем дело с известной нам психологической чертой - стремлением заменить с трудом улавливаемую историческую реальность чем-либо индивидуально пикантным. Но просто неправ Брюкли, полагая, что такое сражение, как Моргартенское, можно, якобы, истолковать как непосредственно народное дело, как проявление народного инстинкта. Он сам блестяще доказывает, что все задолго было обдумано; однако, нужно было руководство. Как бы ни был велик военный опыт крестьян Швица, все же 4-тысячная община не в состоянии выполнить то, что имело место в данном случае. Должна была иметься правильно функционировавшая наблюдательная и разведывательная служба, а Пуг, где Габсбург собрал свое войско, лежит всего в 3 милях от швейцарской границы. У Витодурана мы находим рассказ о том, что швейцарцы от графа Тоггенбурга узнали, с какой стороны собирается подступить Леопольд. Это сообщение просто неправдоподобно: подобной изменой граф обрек бы себя на смерть, тогда как он пал при Моргартене как боец, преданный своему господину. Также невероятно, что он при предпринятых им попытках посредничества нечаянно выдал план герцога; если бы это даже было действительно так, то все равно это не имело бы значения, ибо что мешало герцогу еще в момент своего выступления изменить направление и взять путь на Арт или Альтматт! Швицкое командование было безусловно подготовлено и к этой возможности; наблюдатели и посланцы, которых они имели вблизи Цуга, очевидно, были настолько опытны и умны, что не дали ввести себя в заблуждение притворным движением. Витодуран определенно сообщает, что Леопольд продвигался не только по Моргартенской дороге, но и другими дорогами, и что войска, двигавшиеся по этим другим дорогам, узнав о поражении главных сил армии, повернули и отступили без потерь. Почему Леопольд выделил такие вспомогательные колонны, а не держал свою армию вместе? Ведь он безусловно рассчитывал на серьезное сражение, и если бы он вышел из него победителем, то все было бы покончено и было бы безразлично, какой дорогой войско вступило в страну. Эти вспомогательные колонны не могли быть многочисленными; все рыцари были безусловно у герцога. Леопольд, очевидно, ожидал, что в случае упорного сопротивления у летцины при Шорно жители Швица, получив известие о появлении неприятеля также справа или слева, отступят, или же что движение по различным дорогам. С самого начала побудит их разбросать свои силы по различным летцинам. Для жителей Швица, наоборот, имело решающее значение то, что они своевременно узнали, с какой стороны состоится главный удар, чтобы противостоять ему по возможности с нераздельными общими силами. Это было не случайностью, а делом вполне обдуманного энергичного командования. В тот момент, когда получено было известие о продвижении врага по восточному берегу озера Эгери, командующий был так уверен в правильности донесения и своего плана, что он тут же отдал распоряжение выступать. И если войско было собрано у летцины при Арте или при Швице, то переход, который нужно было сделать, был не намного короче, чем переход герцога, и при запоздании на один час, т.е. если бы летцина у Бухвельдли была бы взята приступом, и главные силы австрийцев миновали ее, то военный план был бы расстроен, и Швиц, вероятно, потерян.
