Конных лучников создал не Запад. О них впервые узнали от венгров, а затем в особенности в крестовых походах. В дальнейшем мы вернемся еще к рассмотрению положительных и отрицательных сторон этого рода войск, а здесь заметим только, что в общем они не могли равняться с рыцарями, вооруженными копьем и мечом.
Больше всего шансов устоять против рыцаря имел пеший кнехт с холодным оружием, если он достаточно хладнокровен и ловок, чтобы уклониться от наскока противника и затем сбоку нанести удар ему или его коню. Но это верно только относительно поединка. Большие отряды пеших могли сомкнуться и с копьями наперевес преградить дорогу рыцарям; если же их ряды сомкнулись недостаточно тесно или где-либо образовалась брешь, через которую врываются рыцари, то пешие кнехты погибли. Если же отряд действительно выдерживает атаку рыцарей, то спрашивается, могут ли эти стрелки продвинуться вперед? Римские когорты в этом случае прибегли бы к наступательным действиям - единственному средству спасения. Но средневековые пешие кнехты на это неспособны, подобные примеры сообщаются лишь как особое исключение, ибо это требует сплоченности и тренировки в сомкнутых движениях, и то и другое отсутствовало. Там, где в описании средневековых сражений восхваляется стойкость пеших кнехтов, она, как правило, не простирается дальше отражения рыцарской атаки. На протяжении всего средневековья, до гусситов и швейцарцев, я мог установить только один или два достоверных примера самостоятельной атаки не рыцарской пехоты против рыцарей: сражение при Куртрэ в 1302 г., когда фландрские города одержали победу над французами, и, может быть, еще сражение при Баннокбурне в 1314 г., когда шотландцы победили Эдуарда II Английского. Вообще же функции сплоченной массы пехоты как в стрелковом и смешанном бою, так и в пассивной обороне ограничиваются рамками вспомогательного рода войск.
Это является отличительной, имеющей решающее значение чертой эпохи; это мы неоднократно отмечали и вновь считаем необходимым подчеркнуть. В Риме конный боец не считался равноценным61 легионеру в бою; в средневековье же говорили, что "100 конных стоят 1 000 пеших воинов"62.
Пехота средних веков наравне с легкими всадниками или со стрелками имеет значение лишь вспомогательного рода войск.
В нормальных условиях рациональнее всего было использовать вспомогательные войска таким образом, чтобы они по возможности поддерживали действия главного войска, от которого зависит исход сражения. До известной степени это можно выполнить с флангов, но наиболее действительной эта поддержка была в виде знакомого нам уже из древности смешанного боя, который со времени возникновения различных родов войск стал обычной, нормальной формой средневекового боя.
Прежде чем перейти к ближайшему рассмотрению смешанного боя с его разнообразными возможностями, остановимся на взаимной связи его тактики и организации, другими словами - напомним читателю о происхождении и социальном характере вспомогательных родов войск.
Они имеют социальные корни троякого рода: во-первых - это те слои старого военного сословия, которые не поднялись до настоящего рыцарства и развивались в ином направлении; во вторых - пробудившиеся к самостоятельности горожане составляют новые элементы военного сословия, участвующие в боях в качестве копейщиков и стрелков; в-третьих - они создаются из свиты рыцаря - из пажей, оруженосцев, конюхов, которые вплоть до XII в. еще не являлись бойцами (комбаттантами). И до этого времени они были не совсем безоружны и при случае находили себе применение для второстепенных военных надобностей, как и греческие yiAoi (легковооруженные) и древнеримские легковооруженные, но в качестве настоящих бойцов они в счет не шли и в сражениях не участвовали. Вместе с дифференциацией внутри рыцарства это положение изменилось. Тяжеловооруженный рыцарь был, правда, могучим бойцом, но, вместе с тем, настолько односторонним, что для него в сражении было весьма кстати дополнение в виде легковооруженного. Наряду с представителями особых родов войск, в качестве такого дополнения к рыцарю, могли выступать слуги из его свиты - и прежде всего оруженосцы. А из того, что как раз слово "оруженосец" scutarius (откуда escuyer и esquire) мы встречаем в применении к воинам низшего ранга, можно заключить, что этот род войск развился из обоих элементов - из первоначальных не-комбаттантов, в составе свиты рыцаря, и из не поднявшихся до рыцарства слоев старовоенного сословия: первые становились комбаттантами, вторые оставались тем, чем были, или даже скорее всего регрессировали, так как на снаряжение их употреблялись только остатки. Контраст между этими двумя элементами покажется менее резким, если мы уясним себе, что рыцарь искони выступал не сам по себе, а в свите сеньора, как член более крупной группы.
От сеньора зависело сгруппировать рядовых воинов подле себя или придать их отдельным рыцарям в качестве оруженосцев и боевой свиты.
Уже в древности мы часто встречаемся с упоминанием о смешанном бое конницы и пехоты. Бэотийцы придерживались такого способа боя, а Цезарь перед сражением при Фарсале специально сформировал отдельный смешанный отряд63. Вегеций (III, 16) утверждает, что самая лучшая конница не может сравняться с таким смешанным отрядом. В "Записках о Галльской войне" (I, 48) Цезарь описывает древнегерманский смешанный бой следующим образом: "Было 6 000 всадников, - повествует он о войске Ариовиста, - и столько же было весьма ловких и храбрых пеших, так как каждый всадник из всего войска выбрал для своей защиты одного пешего. С ними сообща они сражались. К ним отступали всадники, а они спешили к всадникам на помощь, если последних теснили. Если кто-нибудь, тяжело раненый, падал с коня, они обступали и охраняли его. Требовалось ли продвинуться вперед на далекое расстояние или спешно отступить, они благодаря своей сноровке развивали такую быстроту, что могли, держась за гриву, бежать наравне с лошадьми".
В средние века бой не мог происходить точно таким же образом: рыцари были слишком тяжелы и неповоротливы, пешие же кнехты очень слабо подготовлены; между ними и рыцарями отношения были не товарищеские, а как между подчиненными или совершенно чужими. Тем не менее их совместные действия аналогичны в том и другом случае.
Классическое место относительно природы и смысла рыцарского смешанного боя находится в речи, которую Саба Маласпина вкладывает в уста Карла Анжуйского перед сражением при Беневенте (1266 г.). Король советует своим воинам целиться больше в лошадей, чем в людей; с упавшим с лошади рыцарем, неподвижным в своем тяжелом вооружении, легко справиться и пешему. Поэтому каждый отдельный рыцарь должен выступить в сопровождении одного или двух пеших, - если у него нет своих, то с наемниками, - ибо последние, не обладая военным опытом, хорошо умеют закалывать как лошадей, так и упавших с лошади рыцарей64.
Первый пример подобного участия пеших в конном бою сообщает нам историк крестовых походов Вильгельм Тирский в описании сражения при Мерджи-Сефер в 1126 г. Позже с такими фактами мы сталкиваемся часто, например в описании сражения при Арзуфе (1191), Бувине (1214), Кортенуове (1237), где оруженосцы (armigeri militum) берут в плен и связывают упавших рыцарей.
Стрелки бежали впереди рыцарей, или держались в стороне от них и в качестве застрельщиков стремились до начала настоящего столкновения причинить неприятелю как можно больше вреда. Случай взаимной поддержки находим один раз в описании прусской войны (1264)65. Генри Монте, вождь Натангов, борется с рыцарями под Кенигсбергом. Он копьем своим ранит рыцаря Генриха Уленбуша, который как раз в этот момент натягивает тетиву арбалета (balistam); один кнехт (famulus) Уленбуша небольшим копьем (cum modica lancea) ранит Монте, чем заставляет его отступить. Между прочим, этот случай не характерен, поскольку и сам рыцарь действовал в качестве стрелка. Принципиальную же оценку значения и совместного действия различных родов войск мы находим у английского хроникера Гиральда Кембрийского (Giraldus Cambrensis) в его рассказе о завоевании Ирландии Генрихом II (1188 г.)66.
