Итог, следовательно, таков: английские короли собирали денежные налоги и при помощи этих денег создавали своеобразное военное устройство, ибо благодаря завоеванию они имели деспотическую власть и производили тот ужасный нажим, при помощи которого только и можно было выжимать из народа требуемые на содержание наемной армии огромные средства.
Уже при Генрихе I, младшем сыне Завоевателя, раздавались громкие жалобы на притеснения и вымогательства, с одной стороны, и торжественные обещания улучшений - с другой. Мероприятия Генриха II, не облегчившие гнета, как такового, а лишь сгладившие его наиболее острые углы, свелись к тому, что наряду с чиновниками созданы были комиссии из присяжных, которые должны были ограничить произвол при раскладке налогов и оценке имущества. Однажды Генрих II даже снял всех шерифов со своих мест. Когда Ричард I в 1198 г. потребовал, чтобы по ту сторону канала целый год ему служило 300 английских рыцарей, или же чтобы рыцарство уплатило достаточную для содержания такого отряда сумму, а именно по 3 шиллинга на воина, то это требование было объявлено невыполнимым146. 300 рыцарей представлялись еще достаточно скромным числом, необходимая же для этого сумма составляла 328 500 шиллингов, или 16 425 фунтов, а это было слишком много. При брате и преемнике Ричарда Иоанне это вылилось, наконец, в знаменитые конституционные битвы, и отсюда произошла Великая хартия вольностей (Magna charta). Несмотря на успехи, которых добилось в этих боях баронство, одно все же оставалось: централизованная власть, державшая в своих руках управление, взимавшая - по своему благоусмотрению или с согласия сословий - денежные налоги и выставлявшая при помощи налогов войско из наемных рыцарей и простых воинов.
Смешение наемничества и рыцарства в английском военном строе вскоре оттесняет самое понятие о феодальном праве далеко на задний план. Если бы не беспрерывные войны, происходившие из-за связи английской короны с крупными французскими феодалами (Нормандия, Бретань, Пуату, Гаскония), возможно, что норманнское рыцарство на Британском острове очень скоро превратилось бы в мирное крупнопоместное сословие. Однако, войны, соблазнявшие получением большого жалования, поддерживали военную традицию, хотя строгого контроля, отдававшего, согласно первоначальному понятию, военный лен только действительному воину, уже не существовало.
Настоящее понятие военного ленства изгладилось так быстро, что в законе, изданном еще Генрихом II, правнуком Завоевателя (сыном внучки его Матильды), мы не находим и следа феодализма, а военная организация строится по принципу чисто гражданской милиции.
Указ о вооружении ("Assisa de armis habendis in Anglia") от 1181 r. предписывает, чтобы тот, кто владеет рыцарским леном, имел бы панцирь, шлем, щит и копье; кто владеет скотом или каким-нибудь другим движимым имуществом больше чем на 16 марок, - то же самое; кто имеет больше 10 марок - нагрудник, железный шлем и копье; все остальные свободные мужчины - куртки, железные шлемы и копья. Это оружие ни под каким видом не должно продаваться, а опекуны должны сохранять его для несовершеннолетних до достижения последними призывного возраста. Разъездные суды должны через присяжных распределить людей по разным классам, прочесть им эти предписания на собраниях графства и привести к присяге. Неявившийся на такое общеграфское собрание должен сам явиться в Вестминстер, т.е. на королевский двор, там присягнуть и получить назначение. Судьи должны повсеместно объявить, что если кто-нибудь не будет иметь предписанного оружия, то король не ограничится одним только штрафом, а речь будет идти о жизни и смерти.
Указ короля Иоанна от 1205 г. предписывает, что при первом известии о вражеском нападении всякий должен с оружием поспешить к обороне. Владеющий поместьем в случае неявки без уважительной (не по болезни) причины на все времена лишается этого поместья для себя и своего потомства. Не имеющие владений попадают вместе со своими потомками в рабство и должны платить подушный налог в 4 денария ежегодно. Никто по причине бедности не может уклониться от призыва, так как явившийся кормится за счет короля. Шерифы и баливы (бэйлифы) должны были повсеместно, на базарах и ярмарках, оповещать об этом приказе и под личной ответственностью сообщать королю о каждом уклоняющемся от призыва.
Новый указ о вооружении Генриха III от 1252 г. берет за исходную точку предписание Генриха II от 1181 г., однако, идет и дальше последнего. В то время как Генрих II категорически предписывает вооружение только всех свободных, Генрих III распространяет это на всех лиц от 16 до 60-летнего возраста, "граждан городов, свободных держателей, вилланов и прочих" (cives burgenses, libere tenentes villanos et alois); если Генрих II различает только 3 класса, то теперь их становится 5; от первого требуется конная служба; предпоследняя ступень наряду с мечом и кинжалом должна иметь и лук со стрелами; последняя ступень - владельцы мельчайших земельных участков или владельцы с движимостью более чем в 40 шиллингов - обязаны иметь только косы, кинжалы, ножи и тому подобное мелкое оружие. Ополчения эти должны возглавляться констеблями и главными констеблями.
Эти предписания могут служить нам примером того, как мало можно доверяться законам, даже когда они, как в данном случае, сохранились дословно если хочешь узнать историческую действительность. Правда "assises of amis" еще служат фундаментом для ныне существующей английской милиции, но как в древней, так и в новейшей военной истории она (милиция) вряд ли играла когда-либо какую-нибудь роль. Несмотря на сверхстрогие штрафы, средневековые предписания никогда даже приблизительно не проводились в жизнь: задача - распределить население по классам, заготовить списки, насильно заставить приобрести оружие и проконтролировать выполнение этого приказа - была слишком кропотливой и трудной, военная же ценность, даже при наилучшем выполнении, очень мала. Действительные войны, как мы уже видели, велись совершенно иначе организованными армиями; несмотря на то, что предписываемое Генрихом III всенародное ополчение мужчин от 16 до 60 лет должно было бы состоять из многих сотен тысяч, в решительных сражениях даже более поздней эпохи участвовали лишь немногие тысячи.
Разделение английского народа в отношении воинской повинности на 5 классов со ступенеобразным вооружением Гнейст сравнил с таким же разделением на 5 классов в древнеримских центуриях. Внешнее сходство бросается в глаза, но разница заключается в том, что у римлян речь идет о порядке набора в дисциплинированное войско, у англичан же - об ополчении, существовавшем почти только на бумаге, параллельно которому содержалось подлинное воинство. Кроме того теперь выяснилось, что знаменитый сервианский порядок разбивки на классы был не чем иным, как фикцией Катоовской среднесословной политики во II столетии (ср. т. I).
Но как ничтожно ни было практическое значение этих указов о вооружении, знакомство с ними все же для нас очень важно, так как они являются, во-первых, документом того, как малоценны такого рода неорганизованные массовые призывы, и, во-вторых, - аналогией подобных, знакомых нам постановлений более ранних времен средневековья, у вестготов и франков. Достоверно неизвестно, что, собственно, означает слово "ассизы"; вероятно, это сокращенное sententia assisa - "установление". Стеббс147 их просто называет "капитуляриями" в каролингском смысле, чем они на самом деле и являются. Я привожу здесь точный текст для того, чтобы облегчить сравнение. Как сильно каролингские капитулярии ввели в заблуждение научное исследование и сколько нам пришлось потратить труда, чтобы произвести им правильную оценку! Ведь надо было доказать, что буква средневекового законодательства и реальная действительность не только могут не совпадать, но, наоборот, стоят в прямом противоречии друг с другом. В отношении ассиз о вооружении Плантагенетов явно обнаруживается то, что в капитуляриях Каролингов можно было узнать лишь с трудом, потому что источники XIII в. уже не так скудны, как источники VIII в., и шаг за шагом позволяют ясно проследить действительное развитие. Так вот, более поздняя эпоха не только объясняет самое себя, но служит также для подтверждения правильности изложения предшествующей, как, например, швейцарский рассказ о бургундских войнах служит путеводной звездой при оценке рассказа Геродота о персидских войнах.
