"Гл. 7. О судьях и старостах, которые богатых отпускают из войска восвояси: кто так делает, да уплатит пеню по слову закона".
* * *
Капитулярий создает впечатление протокола, фиксирующего решения, принятые при устном обсуждении, и устные же волеизъявления. Король требует, чтобы определенная категория лиц имела полное снаряжение с панцирем, другие - коня, щит и копье, беднейшие - только щит и колчан, т.е. лук и стрелы. Угрожают ли тем, кто является с несоответствующим снаряжением, какие-либо наказания и какие именно, не сказано; по-видимому писец просто опустил этот пункт. Имеющий семь наделов должен явиться в панцире на коне, а имеющий больше - с каждых 7 наделов выставить соответствующим образом вооруженного воина. У кого только сорок югеров земли, тот должен явиться на коне со щитом и копьем, маломощные по возможности со щитом, но во всяком случае с колчаном, луком и стрелами; равным образом (торговцы, кустари, ремесленники) не владеющие недвижимым имуществом. Более крупные и состоятельные из них также являются в панцире, средние - на коне, со щитом и копьем.
Об освобождении от службы здесь нет ни слова. Либо король хотел на этот раз, - он намечал отнять Равенну у греков, - на самом деле вывести в поле полное военное ополчение, либо сознавал, что нормы такого рода не имеют никакой практической ценности, если их применение бесконтрольно поручено чиновникам. Но даже те немногие указания, которые фактически даются, отличаются крайней неполнотой и отрывочностью; именно неясно, как должны быть снаряжены имеющие больше 40 югеров, но меньше 7 наделов земли. Непонятно также, что это за люди, которых крупные собственники должны выставлять в тяжелом вооружении с каждых 7 наделов.
Всего интереснее упоминание о "негоциантах". Отсюда мы видим, что в составе военного сословия были не только поселяне, но и горожане. Уже относительно бургундов мы нашли указание (т. II), что далеко не все пришельцы садились на землю, и само собой разумеется, что графы, резиденция которых была в городах, должны были иметь при себе значительную свиту и размещать ее в городах. Уже Гегель46 обратил внимание, что лангобарды обосновывались в Италии не в деревне, а преимущественно в городах. Ариманны постоянно упоминаются в качестве основного населения городов47. В период мира они обычно обращались к каким-либо гражданским занятиям, не забывая при этом, подобно владетелям наделов в деревнях, о своем воинском звании. В качестве аналогии из более позднего времени можно указать привилегию, объявленную гражданам архиепископом Гебгардом Бременским в 1233 г.; он дает здесь обещание, что не будет mercatores против их желания призывать на военную службу, "за исключением тех купцов, которые в качестве министериалов или в качестве церковников имеют лены от церкви". Следовательно, в Бремене не находились в военном сословии люди, имевшие лены и в то же. время бывшие mercatores.
Призыв Лотара для похода на Корсику. Февраль 825 г.
М. G., I, 324.
"Желаем, чтобы все графы в отношении тех, которые пойдут с ними на Корсику или останутся, придерживались следующего:
1. Мы желаем, чтобы государевы вассалы, служащие при дворе в качестве воинов, оставались. Вассалы, принятые этими последними под свою руку ранее, да остаются со своими сеньорами. Относительно остающихся в их имениях желаем знать, кто они. Имеющие же наши бенефиции обязательно должны выступать.
2. Желаем, чтобы вассалы епископов либо аббатов, остающихся дома, за исключением двух по выбору самого [епископа или аббата], и их свободные воины, за исключением четырех, были все привлечены к несению военной службы и шли за их графами.
3. В отношении же прочих свободных, называемых баригильдами, мы желаем, чтобы графы руководствовались следующим: разумеется, что владеющие состоянием, дающим возможность выступать на свои средства, и притом выказавшие себя годными к военной службе по силам и здоровью, должны идти; владеющие же средствами и, однако, не имеющие сил для того, чтобы идти самим, да помогают сильному (физически) и малоимущему. Свободные же, не могущие по бедности выступать на собственные средства, но все владеющие некоторым имуществом, пусть объединяются по двое, по трое или по четверо (и в большем числе, если будет необходимость), однако, чтобы по указанию графа помочь идущему в войско; и так порядок этот не должен распространяться только на тех, кто по черезвычайной бедности не может ни сам идти, ни идущему оказать помощь".
Из капитулярия Лотара. Май 825 г.
М. G.,I, 319
"1. Постановляем, чтобы свободные, владеющие таким состоянием, которое дает полную возможность выступить в поход, и не повинующиеся приказу о выступлении на первый раз, подлежали уплате пени; и если вторично окажется, что один из таких пренебрежет явкой, пусть уплатит пеню, т.е. 60 солидов; а если третий раз в том же поступке будет уличен, пусть знает, что потеряет всё имущество или пойдет в изгнание. Относительно свободных среднего достатка, не могущих выступать на свои средства, поручаем верности графов, чтобы по двое, по трое, по четверо или в большем числе, если будет необходимо, оказывали помощь одному наилучшему для несения нашей службы. Те, кто по черезвычайной нищите не могут выступить на свои средства, ни оказать помощь (другому), да пребывают в покое до тех пор, пока не оправятся".
* * *
То обстоятельство, что лангобарды покорились франкам, не рискнув ни на одно сражение, находит себе объяснение не столько в том, что франки были многочисленнее лангобардов, так как через Альпы Каролинги могли перевести только немного войска, - сколько в переходе лангобардов на мирное положение, которому не противостояла никакая ленная система. Из приведенных капитуляриев мы заключаем, что Карл Великий перенес франкскую военную. организацию в свои лангобардские владения. Столь решительно подчеркнутое требование капитулярия, чтобы от групп, образование которых безраздельно предоставляется воле графа, выставлялись физически наиболее годные к военной службе, наводит на мысль, что это распоряжение некоторое время действительно выполнялось, пока вассальное воинское сословие не вступило в свои права.
Согласно следующему капитулярию Людовика II от 866 г. (М. G., II, 94) была предпринята попытка видоизменить старую систему. Он гласит:
"1. Всякий, кто имеет возможность снарядиться в поход на свое движимое имущество, пусть выступает в поход; имеющие половину потребного для того имущества да объединятся по двое, с тем чтобы один из них, более годный для военной службы, мог выступить. Бедняки пусть идут в береговую или внутреннюю охрану; при этом в названную охрану пусть идут имеющие более десяти солидов. А с имеющих движимого имущества меньше чем на десять солидов, да не взыскивается ничего. Если у отца один сын и этот сын лучше отца, снаряженный отцом да выступает, а если отец лучше, сам да выступает. Если же у него два сына, тот из них, кто лучше, пусть выступает, другой же да остается с отцом, а если у отца много сыновей, все более годные пусть выступают, только один пусть остается, который окажется наименее годен. Согласно капитулярию государя и отца нашего желаем, чтобы при двух неподеленных братьях выступали оба; если таких будет трое, один, который наименее годен, да остается, прочие пусть идут; если таких много, все более годные пусть идут, один, наименее годный, да остается. При этом желаем, чтобы ни в коем случае ни граф, ни сотники не освобождали никого, за исключением одного, оставляемого в каждом графстве для охраны, и двух при супруге графа; епископы же ни одного мирского да не оставляют.
2. Всякий, кто вопреки настоящему указу осмелится оставаться, должен быть немедленно изгнан, а имущество его должно быть нашими посланцами отобрано в нашу казну. Мы желаем, чтобы всем известно было следующее: то, что раньше было отобрано, нашими предшественниками возвращено было владельцам, которые этого добились в силу милосердия наших предшественников. Теперь же знайте наверное, что отобранное имущество нами возвращаться не будет.
