Мне кажется вероятным, что в решении Мардония вынудить противника к решительному сражению сыграло роль стратегическое соображение, о котором в предании нет никакого следа, но которое подсказывается природой вещей.
Если рассматривать беотийский театр войны изолированно, то может казаться, что как раз греки должны были бы стремиться к решению. Ведь Мардоний начал теперь войну на измор; он заставил покоренных им греков снабжать его продовольствием и все время угрожал Аттике новым опустошением. Но Беотия составляла лишь часть театра войны. Мардоний не мог не знать (сами греки позаботились бы о том, чтобы он это узнал), что греческий флот отплыл к берегам Ионии и что они надеялись зажечь там восстание. Не будет слишком рискованным предположение, что Ксеркс в Сардах сам узнал об опасности и послал Мардонию сообщение, что тот должен поспешить добиться решения в Элладе и часть своих войск отослать обратно, чтобы прикрыть Ионию и держать ее в повиновении. Следовательно, у Мардония был теперь более сильный мотив для того, чтобы искать решения; таким образом и может быть объяснено, почему он, - вопреки своему правильному мнению, что тактически для него выгоднее было оставаться в оборонительном положении и на равнине ожидать наступления греков, - в конце концов все же сам перешел в наступление.
Остается необъясненным, почему часть персидского войска под командой Артабаза, как рассказывает Геродот, не принимала участия в сражении; возможно, что она просто пришла слишком поздно.
То обстоятельство, что греки разделили свои силы и, двинувшись против Мардония, одновременно снарядили в поход большой флот, представляется, если рассуждать формально, крупной ошибкой. Почему они не разбили сначала соединенные силы Мардония, чтобы потом двинуться через море? Стратегия оказывается здесь, как мы часто будем видеть и в дальнейшем, в зависимости от тактики. Даже превосходство в 10 000 гоплитов не сделало греков способными спуститься в беотийскую равнину и в открытом поле в любом месте напасть на персов. Им не оставалось ничего другого, как предложить Мардонию оборонительное сражение на местности, обеспеченной от нападений его конницы, и попытаться вызвать его на наступление. Это было выполнено при помощи морской экспедиции, а может быть также при помощи предпринятой Павсанием перемены позиции. Можно ли во всех этих мероприятиях видеть только случайное совпадение во всех изречениях прорицателей, а в божественных знаках - только влияние слепого суеверия? Такую точку зрения нельзя было бы опровергнуть, но я верю, что Фемистокл и Павсаний были такими, как их изображают нам греки, и знали, что они делают. Кто еще, кроме них, наряду с Мильтиадом и Леонидом умел соединять стратегический взгляд и геройство с хитростью и тонкостью превосходного ума, издалека обозревать вещи и прибегать к крайним мерам - к притворному предательству, к использованию суеверий толпы - ради достижения своей высокой цели!
1. Одновременно со сражением при Платее греки одержали победу также в Малой Азии при Микале. В рассказе об этом сражении о персидской коннице не упоминается, а атакующей стороной являлись якобы греки. На их сторону во время сражения перешли ионийцы. Так как количество гоплитов в экипаже греческого флота безусловно было очень небольшим, то и персидское войско, во всяком случае после ухода ионийцев, было, видимо, очень малым, - новое доказательство того, что Ксеркс не располагал крупными массами воинов, иначе в почти годичный промежуток после Саламина ему было бы нетрудно выставить новое войско. Военное могущество персов еще не было сломлено; приблизительно 25 годами позднее они нанесли поражение значительной афинской армии в Египте и полностью ее уничтожили.
2. Тот же самый умный прорицатель, который так хорошо руководил спартанцами при Платее, был при них и тогда, когда они - примерно в 467 г. - победили аркадцев в тяжелом сражении при Дипее. В ночь перед этим сражением в лагере спартанцев сам собой возник алтарь, украшенный блестящим оружием, и вокруг него видны были следы двух коней. Заключив на основании этого, что им на помощь пришли божественные диоскуры, бойцы были охвачены таким мужеством и воодушевлением, что победили значительно превосходившего их численностью противника. Однако осведомленный грек, который передает нам эту историю, рассказывает, что это царь Архидам велел поставить алтари и провести вокруг них лошадей, чтобы поднять мужество своих воинов (Геродот, IX, 35; Полиэн, Стратег. I, 41).
3. Возвращаюсь еще раз к книге Оветта (Hauvette).
Оветт верит, что сухопутное войско персов насчитывало 2 100 000 бойцов; он допускает, что число это на несколько сот тысяч человек преувеличено, но как раз 80 000 всадников представляются ему вполне вероятным числом (стр. 311, 312). Мое возражение, что персидская армия при современных условиях растянулась бы от Берлина до Дамаска и что даже если протяжение ее сократить на одну треть по сравнению с протяжением, необходимым для такой же по численности современной армии, то все же, когда передовые части подошли к Фермопилам, последние как раз только бы еще выступали из Сард, - это возражение не производит на Оветта никакого впечатления, ибо, по его мнению, положение античных армий было иным, чем армий современных. Современные войска совершают марш в колонне по четыре для того, чтобы половина дороги оставалась свободной, а, кроме того, между ротами, батальонами, полками, дивизиями всегда остается значительная дистанция. По мнению Оветта, персы этого не знали. Ксенофонт в "Киропедии" заставляет однажды 10 000 всадников построить каре в 100 чел. по фронту и 100 чел. в глубину; подобно этому могли двигаться и персы Ксеркса.
Ширина колонны, в которой совершает марш войсковое подразделение, зависит от ширины дороги. Если дорога хотя бы в некоторых немногих местах слишком узка для походной колонны, это создает затор, который прогрессивно возрастает к хвосту колонны и в конце концов становится совершенно непереносимым. Идущие далеко позади должны часами ожидать и тратят при этом свои силы или, если они не очень хорошо дисциплинированы, разбегаются. Передние уходят на столько же вперед, и колонна совершенно разрывается. Поэтому всякое хорошее военное руководство придает величайшее значение тому, чтобы предотвратить заторы при движении или, поскольку в крупных массах войск этого почти невозможно достигнуть, сократить заторы до минимума. Поэтому и введены дистанции между различными войсковыми подразделениями, чтобы небольшие заторы могли быть тотчас же ликвидированы, а высшие начальники непрерывно заняты тем, чтобы соблюдать эти дистанции. Если персы, как думает Оветт и как действительно могло быть, не применяли этого правила, то фактически их походные колонны растянулись бы на еще большее расстояние, чем современные. Современные войска с правильной предусмотрительностью следят за тем, чтобы половина дороги оставалась свободной. Для каждой двигающейся походным порядком части, и особенно на походе в неприятельскую страну, безусловно необходимо, чтобы была возможность сообщения вдоль двигающейся колонны для высших начальников, для посыльных, доставляющих приказы и донесения, а при некоторых обстоятельствах и для быстрого продвижения вперед какого-либо определенного подразделения, например конницы. И у персов это не могло быть иначе. На длинном пути от Сард до Геллеспонта и от Геллеспонта до Аттики приходится форсировать многочисленные реки, пересекать гористые местности, преодолевать горные ущелья. Во многих местах ширина мостов, бродов и горных дорог была, вероятно, не шире, а уже, чем те, которые приходится принимать в расчет современным армиям. Персы двигались, видимо, колоннами не по 100, зачастую даже и не по 4, а только по 2 чел., причем они естественно использовали возможно большее число параллельных дорог.
В собственноручных записях от 18 августа 1870 г. одного генерала из прусского гвардейского корпуса, который в этот день по специальному приказу продвигался в колоннах с более широким фронтом, я нашел пространное рассуждение о том, что по опыту автора этих строк такой марш широким фронтом по шоссейным дорогам своей цели не достиг, а "наоборот, вследствие частых заторов и остановок, после которых вновь начинали движение, сильно утомил войска, и совершенно естественно, что при таком длительном марше образовались промежутки, которые казались беспорядком".
