Деление легионов на три призываемых год за годом группы - гастатов, принципов и триариев - обратилось ко Второй Пунической войне в чистую формальность. Оба столичных легиона, которые формировались ежегодно, состояли, вероятно, из подраставших военнообязанных юношей, а триарии были так же неопытны в военном искусстве, как в 1814 г. воины в гвардии Наполеона, состоявшей из рекрут9. В прежних же римских легионах замечалось обратное явление: даже гастаты не были очень молоды, а в легионах, сражавшихся при Каннах и при Нараггаре, самые молодые легионеры были значительно старше знаменитой "старой гвардии" Наполеона.
Исчезли группировка по возрастам и бережливое отношение к старшим возрастным контингентам. В то время как раньше триариев щадили, теперь их часто выдвигали из задних рядов на фланги или же применяли при поворотах в сторону противника и для откомандирований, и тут-то они попадали на наиболее угрожаемые места, где больше всего было потерь.
Если же в военном деле и держалась еще 100 лет схема деления войска на три части, то это объясняется естественной устойчивостью всякой застывшей организации10.
Двойная роль велитов, - с одной стороны, как легковооруженных, а с другой - как обозных и денщиков, - была видоизменена, по-видимому, во время Второй Пунической войны.
Марий уничтожил все эти различия. Денщики и обозные не считались вообще воинами и были выделены из легиона11. Из легковооруженных составили корпуса стрелков и пращников. Легион состоял из одинаково вооруженных и обученных гоплитов; число манипул осталось прежнее, причем каждая манипула заключала в себе 200 чел., а каждые 3 манипулы составляли когорту.
Когорта из 600 чел., соответствующая нашему батальону, является с этих пор тактической единицей. Легион состоит из 10 когорт, или 6 000 чел.12. Новая организация примыкает к старой, поскольку когорта состоит из 3 манипул. Контингент войск у союзников, не имевших возможности выставлять целые легионы, но обязанных сохранять тот же военный строй, что и римляне, назывался исстари когортой и делился на гастатов, принципов и триариев13. Эти когорты не имели тактического значения. В лагере они, конечно, вливались в легионы, а при построении боевого порядка приблизительно распределялись так, что гастаты приноравливались к первому, принципы и триарии ко второму и третьему эшелонам. Когорты Мария были всегда вместе и составляли ядро армии.
Прежние манипулы не являлись тактическими единицами: они были слишком малы; они не были самостоятельны по-настоящему, - а если даже и бывали случаи, когда одна манипула или несколько вместе совершали маневр или отдельное нападение, то принципиально все-таки действовал весь эшелон или определенная часть эшелона. Старая манипула состояла из 60, 120 или самое большее из 150 чел.; новая когорта - из 600 чел. Подобный отряд исключительно обученных воинов мог с этих пор легко повиноваться всякому приказу - принимать любой строй и совершать любое движение. Полководец мог приказать войску выстроиться в одну, две, три или четыре линии; он мог одну линию усилить, другую ослабить; он мог выстроить из них ломаную линию и ставить когорты спиной друг к другу, чтобы образовать двойной фронт. Он мог, наконец, перемещать каждую когорту с одного места на другое.
Легион являлся всегда только административной единицей, первоначальной же тактической единицей была фаланга, состоявшая из одного или нескольких легионов. У греков и македонян она такой единицей и осталась. Римляне же расчленили фалангу, поделили ее на эшелоны (линии) и разбили на многочисленные небольшие тактические подразделения, которые могли то соединяться в прочное целое, то с необычайной гибкостью менять форму строя: делиться, поворачиваться в одну или другую сторону. Как жутко и трудно было, вероятно, старинной греческой фаланге гоплитов охранять фланги от натиска кавалерии! Римский же полководец со времени Мария мог приказать нескольким когортам образовать прикрытие для флангов и быть вполне спокойным за них. Каким простым и удобным кажется такое устройство войска! Но для того чтобы организовать это удобное подразделение на мелкие группы, спаянные так тесно, что в любую минуту можно было образовать тактическую единицу, надо было преодолеть много трудностей. Для этого потребовались целые столетия и римская дисциплина. Одно лишь это государство из древнего мира действительно добилось этого и благодаря этому достигло господства над всеми остальными.
Раньше находили, что производить впечатление на войне могут только воины, объединенные в сомкнутые массы. Но массы эти оказались на деле неуклюжими, беспомощными и очень чувствительными со стороны тыла и на флангах. При этом большая часть оружия бездействовала.
Но для того чтобы вместо одной большой группы составить много маленьких, взаимно помогающих друг другу исправлять недочеты, понадобилась огромная сила военной дисциплины, которая спаяла воедино сумму одиночных воинов; при этом единая воля настолько твердо властвует, что даже душевное волнение и угроза смерти в сражениях не могут их разъединить. Когорта находится в руках начальника, а начальники следуют приказу полководца14.
Когортная тактика является высшей точкой, которой достигла древняя пехота в развитии искусства боя. С тех пор все зависит от искусства полководца, которому уже не требуется изобретать новые формы строя, а нужно только применять и развивать установившиеся.
Основой когортной тактики явилось профессиональное войско, заменившее гражданское.
Вплоть до Мария комплектование производилось еще по старым правилам, хотя сущность последних и изменилась. Всеобщая воинская повинность проводилась очень мягко лишь задолго до Второй Пунической войны. Во время же этой войны она действовала со всею строгостью и с тех пор стала самодержавной. Войска, выставлявшиеся римлянами на поле сражения, по отношению к количеству граждан были так немногочисленны, что требовалось всего лишь несколько возрастных классов, чтобы их пополнить. Вместо того, чтобы призывать и обучать новых рекрут (в целях справедливого распределения повинности среди населения), предпочитали брать воинов, уже отбывших срок службы, хотя бы они и не проявляли особой склонности к этому. Но жалованье, добыча и подарки во время триумфа были так ценны, что многие добровольно шли на службу. Когда разразилась война против Персея Македонского, - рассказывает Ливий (XLII, 32), - в войско добровольно вступило много старых солдат, знавших, как разбогатели те, кто участвовал в войнах против Филиппа и Антиоха. Теоретически старый способ набора остался и применялся иногда так, что военнообязанные тянули жребий между собой или начальство само призывало иногда некоторых из них. Надо полагать, что гражданин, вытянувший жребий, мог беспрепятственно заменить себя другим подходящим рекрутом, причем богатые люди, нужные дома для ведения хозяйства, умели при благосклонном покровительстве чиновников уклоняться от службы. Насколько понизился интерес к военной службе, видно из многочисленных сообщений, где указывается, как трудно было набрать рекрут, когда предстояли либо опасные, либо не обещающие большой добычи походы. Призываемые выставляли всевозможные предлоги, чтобы уклониться от службы. Ничего другого не оставалось, как действовать в принудительном порядке15.
Делались попытки упорядочить эту систему административного произвола. В то время как Полибий утверждает, что римский гражданин обязан был проделать 16 походов, а в случае надобности и 20, Аппиан в одной из заметок говорит, что гражданин, проделавший 6 походов, мог просить об отставке. По-видимому, Кай Гракх сократил еще больше срок действительной службы, но этот срок снова пришлось увеличить, когда нашествие кимвров повергло Рим в ужас, и отечество не могло отказаться16 от помощи опытных, уже испытанных в сражениях солдат. Ввести систему и порядок при наборе, когда должен царить неограниченный закон, но нужно собрать ограниченное число граждан, невозможно; это мы увидим на примере Пруссии при Фридрихе Вильгельме I. Положение, в силу которого для войны требуются испытанные воины, идет вразрез с гуманностью и справедливым распределением тягот среди населения, а склонность старых солдат, отвыкших за время продолжительной военной службы от гражданского состояния, идет этому принципу навстречу. Таким образом, возникает противоречие между формой и содержанием, получается карикатура набора, где с добровольной явкой сочетается административный произвол, - "нажим", как это называется в истории английского флота. Если и случалось консулам применять со всею строгостью законы, то граждане считали такой образ действия тиранией и жаловались народным трибунам. Ливий дважды сообщает (Epitome, 48 и 55), что при подобном конфликте в 150 и 138 гг. народные трибуны заключили консулов в тюрьму. Марий сразу положил конец всем этим древним формам набора и утвердил систему вербовки солдат. Чем больше капитализм, с одной стороны, и рабство - с другой превращали средний класс и крестьянство в деклассированный элемент, тем более удобную почву представляла собой Италия для офицера-вербовщика, и Марий не страшился принимать в войско даже рабов17. И теперь всеобщая воинская повинность не только не была отменена законом, но даже впоследствии давала основание для производства набора; что же касается института наемников, то он существовал в армии уже давно и теперь только усилился.
