— Про Сокровище Мудрецов вы смогли что-то узнать? — спросил Самэйн.

— Он нам рассказал, что мудрые сделали три сокровищницы: Сокровищница Знаний, Сокровищница Силы и Драгоценная Сокровищница. Что значат эти названия — не смог объяснить. Сказал, что, может, забыл, а может, и не знал вовсе. Давно это было, да и старик действительно выглядел очень старым. Еще старик сказал, что у каждого сокровища, якобы, свой хранитель должен быть, но, скорей всего, все хранители давно умерли, а сами сокровища канули в безызвестность. Еще он нам сказал, что если мы найдет потомка мудрецов, то, может, сможем и сокровища найти. Но кто такой, этот потомок, и где его искать — ничего не смог объяснить. Ни имени, ни названия. Таким образом, ничего мы с Ником не узнали и ничего не нашли. Но песню старик нам спел. Вот так-то.

— Я думал, что в Суэме нет желающих найти Сокровища Мудрых, — сказал Самэйн, — суэмцы не желают, чтобы эти сокровища попали в руки баймов.

— Ну, и мы не стали искать, — ответил Марк.

— Интересно, зачем нужно найти потомка мудрых? — поинтересовался Тэн и подбросил вверх один из кубиков Грэга. Кубик улетел в сторону и глухо стукнул об пол.

— Неужели где-то есть еще люди, которые могут считать себя потомками мудрецов? — не унимался Тэн.

— Живут, почему бы им не жить. Кто-то всегда выживает, — неторопливо, слегка растягивая слова, сказал Джейк.

Он задумчиво потер нос и перевел взгляд на огонь. Да и говорил он словно самому себе, отвечая на свои размышления. Как всегда, он, видимо, знает то, чего не знают другие и молчит об этом.

— Но нам о них ничего неизвестно, — заметил Кит.

— Все это погребено под бременем прошедших лет, — пояснил Джейк, — и если сейчас живут потомки мудрецов, то они таковыми могут себя и не считать, потому что в их роду смешаны и мудрецы и земледельцы. То есть у кого-то прапрадедушка может быть из расы мудрецов, но все остальные предки — это земледельцы. Так что не так это легко — разыскать неизвестного потомка.

— Хотелось бы мне знать, что это за Сокровище Силы, — сказал вдруг Марк, — вполне возможно, что нам бы оно весьма пригодилось в войне с баймами.

— Если мудрые спрятали свои Сокровища, значит, они не хотели, чтобы суэмцы ими пользовались, — предположил Кит.

— Нет. Не так. Если они не уничтожили до конца плоды своей цивилизации, значит, полагали, что нам они могут пригодиться, — поправил его Джейк, и добавил, — Многое погребено под бременем времен. Исчезли древние города когда-то сильной цивилизации, и пустынными стали северо-восточные земли, но память о них, и о тех, кто жил там, храниться где-то в потерянных и забытых сокровищницах. Но однажды суэмцы найдут эти сокровища, и истории о сильных и славных землях прозвучат для живущих, и люди узнают о том, что когда-то было.

— Это пророчество? — тихо спросил Марк.

И Джейк, кивнув головой, сказал:

— Я думаю, да.

Пришло время сна для маленького Грэга, и Кей унесла его наверх, в спальню. Ей хотелось еще посидеть около Марка и послушать его песен, но мальчик уже тер руками глазки и хныкал.

А внизу, в гостиной, все еще пели, и Кей, укачивая малыша, могла слышать любимый голос. Она думала о том, что Марк уедет и нескоро вернется, думала об опасностях на его пути и о том, как она будет тосковать. Еще она думала о том, будет ли тосковать за Марком Кенаан-Лана также, как скучает за ним она сама. Непрошенные слезы стояли у Кей в глазах, но руки были заняты — она сидела на кровати и укачивала на руках мальчика — и потому оставались мокрыми ее щеки, и свет фонарей за окном размывался в неясные пятна.

«Сбудется сказка…» — пел Марк, и смотрел ей в глаза. О чем он пел? Что хотел ей сказать? Это была песня о любви, но о какой любви? Вот она сама влюбилась в Марка, но было ли это настоящим чувством, или просто симпатией, которая пройдет со временем? Пожалуй, думала она, только время может все расставить по местам. И, возможно, это — к лучшему, что Марк уезжает, может, пока его не будет, она сможет успокоиться, и ее чувства к нему угаснут. Наверное, так будет лучше всего.

Маленький Грэг уже спал. Над его верхней губкой блестели капельки пота, одной рукой он держал шнурочек от платья Кей. Кей улыбнулась и поцеловала его темную, пахнущую душистыми травами, голову.

Едва уложив мальчика в кроватку и укрыв одеяльцем, Кей услышал стук в дверь. Это оказался Марк.

— Ты еще не спишь? — спросил он.

Кей покачала головой.

— Мы выезжаем еще до рассвета, потому мне надо идти. Пожелай мне счастливого пути, Кей.

— Счастливого пути, тебе, Марк, — тихо проговорила она.

Его синие глаза под черными, прямыми бровями казались такими близкими и родными. Он словно что-то еще хотел сказать, потому задержался у порога, вглядываясь в лицо Кей. После коротко улыбнулся, легко дотронулся до ее руки, сжал пальцы и сказал:

— Еще встретимся.

После спустился вниз.

Как странно, подумала Кей, опускаясь на пол в своей комнате, ведь Марк специально поднялся наверх, чтобы увидеть ее и попрощаться. И Кей поняла, так четко и ясно, как только может понимать влюбленная женщина, что она так же нравится Марку, как и он ей. Именно эти чувства светились в его глазах, когда он пел свою песню. «Сбудется сказка…»

А может быть действительно для Кей сбудется ее сказка, исполнятся заветные желания, и она проживет жизнь рядом с любимым человеком, станет женой Марка О'Мэлли. Хочет ли она этого? Кей не знала.

Но ей так хотелось верить, что все будет хорошо.

Облака ползли по небу хмурые и ленивые, точно стадо овец. Толпились над черепичными крышами и причудливыми флюгерами. Иногда в редкие просветы проглядывала лазурь, чистая и ясная, но ее тут же закрывали облачные края. Пахнущий сыростью и прелыми листьями ветер то нетерпеливо тряс ореховыми и абрикосовыми ветками, то затихал, уходя ввысь. Солнце пряталось где-то далеко, и свет его казался ровным и неярким.

Сидя на крыше Желтого Дома, Кей засмотрелась на облака, подставляя лицо порывам ветра. Шел второй месяц осени, сада Такнааса обнажались, продрогшая земля мерзла под ночными дождями. Лишь радостно зеленел лес на далеких холмах.

Кей забралась на крышу, чтобы отцепить от флюгера нить воздушного змея. Змей был затеей Тэна, но запускать его любил Грэг. Сейчас эти двое стояли внизу, задрав головы, Грэг тряс палочку с намотанной нитью и изредка приговаривал:

— О, змей!

«О, змей» метался, как раненый голубь, то попадая в воздушный поток, то опускаясь вниз. И что за мысль, запускать его в саду, где полно деревьев, а на крыше скрипит беспокойный флюгер?

Кей еще раз дернула нитку, вздохнула и посмотрела вдаль. Зато отсюда очень хорошо видно и холмы, и стену леса и даже, совсем немного, краешек пограничных стен.

С тех пор, как уехал Марк, прошла весна, лето и почти вся осень. А от него так и не было вестей. Кей и Джейк знали, что обоз благополучно добрался до Лионаса, об этом им сообщил кормчий прибывшего оттуда последнего каравана. Но теперь баймы продвинулись еще дальше в глубь Суэмы, обозы из Лионаса и других северных земель уже не приходили в Такнаас — дороги стали слишком опасными. Не долетали почтовые голуби, может быть, погибали в пути. Потому, наверное, не было вестей от Марка.

Сейчас многие не получали вестей от своих родных, война разметала семьи, разъединила воинов с их родными и оставалось только ждать и надеяться. Джейк был спокоен, и Кей думала, что Марк жив и с ним все в порядке. Иначе Джейк бы непременно почувствовал беду, он ведь умел предчувствовать.

Но она все равно думала о Марке, и звездными ночами, и днем, когда работала в лаборатории или играла с Грэгом. Как же ей хотелось узнать, что с ним происходит и где он сейчас. Получить хоть маленькую весточку. Иногда ей казалось, что Марк уже не вернется в Такнаас, и тогда мир представлялся ей черно-белым и пустым, и ничто не радовало ее, кроме маленького Грэга.