— На нас напали. Племя охотников. Ведут их колдуны, потом это может быть опасным. Вам надо уезжать отсюда прямо сейчас, пока мы сдерживаем натиск.

Только сейчас Кей заметила голоса и топот за дверью, и какой-то вибрирующий гул вдалеке. Тут же проснулся Джейк, растолкал Сэма. Мальчишка, сонно хлопая глазами, пробормотал:

— Давайте мы сразимся с колдунами. У нас же есть Меч! Гзмарданум не имеет теперь уже власти.

— Его здесь и нет. Зато есть большое количество людей, которые руководствуются своей религией и своими представлениями о том, что правильно, а что нет. Меч, может, и уцелеет в битве, зато вы можете погибнуть. А пророчество должно быть исполнено, — Оумг говорил уверенно и твердо, — потому вам надо уезжать. Мы проводим вас тайными ходами, которые выводят к самому Немсупи. А там и рукой подать до Лионасского кольца. Во Имя Сына просим вас — уезжайте!

Разбудили Марка, и Джейк коротко поведал ему о случившемся. Марк нахмурился, сказал:

— Навлекли мы беду на мудрых, однако. Я сейчас не смогу сражаться, Джейк. Да и ты вряд ли долго удержишься на ногах в битве. Нам действительно надо уезжать. Да сохранит Отец Небесный этих людей.

Марк оказался еще очень слабым, потому Кей села на лошадь вместе с ним и крепко обняла его за талию. Сэм сжимал в руке рукоять Меча. Джейк, взбираясь на гнедого, шептал слова молитвы.

— Почему они напали на вас? — спросил Сэм, когда они двигались темными длинными коридорами подземелья вслед за Денгой, вызвавшейся быть их проводником.

— Кто-то убил Ветреного, когда он возвращался от нас. Это случилось около наших территорий, потому Вожди обвинили нас. Но это только предлог, они догадались, что избранные и Священное оружие здесь, и хотят добраться до вас. Особенно до Меча. Гзмарданум боится его, вот что! Так что, езжайте. Я верю что вы одержите победу, и Зло будет побеждено. Да хранит нас всех Создатель!

Небо, налитое серым свинцом, обрушилось мелким дождем на головы путников, едва они покинули гостеприимные подземелья. Для того, чтобы выбраться наружу, воспользовались таким же «летаком», что и прошлый раз, только башня, в которой он находился, развалилась до основания, и шахта подъемника оказалась под открытым небом. Денга улыбнулась на прощанье, дернула тросы, и железный ящик исчез под землей, увозя светловолосую девушку.

Увидятся ли они еще с Денгой? Уцелеют ли мудрые? Кей знала, что остается только надежда. Надо ехать вперед, надо сражаться и бороться. Надо выполнить пророчество до конца.

— Поехали, — негромко скомандовал Джейк.

Кей сжала бока Мураша, обернулась в сторону Сэма, чтобы убедиться, что мальчишка не отстает.

Марк негромко велел:

— Кей, держись крепче. Думаю, что кони хорошо отдохнули, потому можно их не беречь. Вперед, верные.

Он хлопнул по крупу коня, и тот понесся вперед, точно вихрь. Вслед за ними спешил Папоротник, который был рядом все время, пока находились в подземельях.

Стемнело очень быстро. Ночь дыхнула лютым холодом, рванула злым ветром плащи, подняла в воздух тяжелую пыль. Но коней не сдерживали, скакали молча и быстро, не останавливаясь, не зажигая факелов. Меч Кузнецов хорошо освещал дорогу, Сэм лишь время от времени произносил Имя Сына да Джейк просил Создателя сохранить поселение мудрых.

Скакали всю ночь. Один раз им пришлось отбиваться от надхегов, выбравшихся на поверхность для охоты. Сэму удалось срубить пару голов Мечом, и ящеры отстали. Марк, глянув на мертвые тела животных, похвалил:

— У тебя хорошо вышло, парень.

— Это все Меч! — крикнул ему Сэм, — Он обладает необыкновенной силой.

— Я догадывался об этом, — устало ответил Марк.

Последний город Гантос миновали уже утром. Взошедшее солнце осветило перед путниками широкую, засыпанную снегом равнину и прячущиеся в рассветной дымке вершины гор.

Лионасское кольцо.

Кей хотела улыбнуться, но не смогла. Из потрескавшихся губ потекла кровь, но эта боль уже не казалась ей болью. Просто неприятность. Самая страшная боль жгла изнутри, и она была сильнее мороза и ветра, сильнее усталости и голода.

— Марк, только бы они все спаслись, — тихо прошептала она.

Марк не переспрашивал, он понял, за кого переживала Кей. Наверняка сам он думал о том же самом. Боль в раненой ноге сильно досаждала ему, временами он ложился на холку Мураша, и Кей видела капли пота на висках воина.

Дальнейший путь прошел, словно во сне, и девушка плохо помнила, как преодолели широкую снежную равнину, как встретили пограничный отряд суэмцев с Ником во главе. Словно в туманном, вязком сне видела она встревоженные, обеспокоенные лица. Марка забрали из ее седла и пристроили на свежем, горячем жеребце. Она помнила, что Сэм передал Нику Меч, помнила, как неслась на высокой вороной кобыле вслед за Ником и жеребцом Марка так быстро, что только ветер свистел в ушах.

Дальше в воспоминаниях осталось лишь печальное, встревоженное лицо Марты, которая осторожно и быстро снимала с Кей одежду и купала ее в теплой, пенной воде. И кровать с голубым, отделанным кружевом, бельем. Почему-то это белье особенно врезалось Кей в память.

— Голубое, как свет Меча, — подумала она и провалилась в сон.

Кей не снились сны. Она не видела ни мрачных подземелий, ни страшных надхегов, ни загадочного Храма Двери. Только теплая, мягкая темнота окружала ее, спокойная и нежная, как колыбельная песенка. Первый раз Кей проснулась в вечерних сумерках. Сходила в туалет, отпила из кувшина прохладный кислый морс и села на кровать. В комнате было так натоплено, что сам воздух казался звонким от тепла. Синело за тонкими прозрачными занавесками вечернее небо, и желтел на комоде круг от настольной лампы.

— Который час? — подумала Кей, легла на постель и вновь уснула.

Только утром, когда окончательно рассвело, исцеляющий глубокий сон покинул Кей, и она встала с ясной головой. В комнате пахло кофе и свежей сдобой, а на маленьком столике у кровати девушка увидела кофейник, миску с булочками, блюдце с ломтями сыра, молочник и шоколадные конфеты. Увидела и тут же почувствовала страшный голод. Она проспала почти сутки, а до этого ела по-настоящему только в подземельях у мудрых. Кей развернула конфету и сунула в рот.

Жив ли Марк? — толкнулась тревожная мысль. Торопливо натянув халат, Кей бросилась к двери и столкнулась с Мартой, входящей в комнату.

— Мир тебе, благословенная Кей, — проговорила Марта, и тонкие морщинки ее глаз, казалось, улыбнулись вместе с ней, — выспалась ты?

— Марк жив? — быстро спросила Кей и замерла в тревоге.

— Жив, и с ним все будет в порядке. Так что, не волнуйся, милая, повода изводить себя нет.

— Мне надо к нему, я должна его увидеть…

— И увидишь. Но без завтрака-то нельзя. Поешь спокойно, мы с кухаркой совсем недавно вынули булочки из печи, горячие еще. Давай, давай… И Грэг в порядке, жив-здоров. Но пока еще не пущу его к тебе, Марку ты сейчас нужнее. А булочки такие вкусные, Сэм их очень любит…

Говоря неторопливо и мягко, словно надевая петли на спицы, Марта усадила Кей на кровать и тут же сунула ей на колени поднос с булочками.

— Сэм и Джейк спят? — спросила Кей.

— Джейк уже встал, еще вчера вечером он поднимался, разговаривал с Ником. Рассказал о всем, что довелось вам пережить. А Папоротник — представляешь — устроился у кровати Сэма. Так и пролежал сутки в его комнате.

Марта налила кофе в чашку, добавила молока и ловко намазала разрезанную пополам булочку маслом.

Кей оглянуться не успела, как умяла три булочки, весь сыр и все конфеты. А чашки выпитого кофе она и не считала — Марта только успевала подливать. Она сидела тут же, рядом, и в ее словах, в ее движениях было столько материнского тепла и заботы, что, доев последнюю булку, Кей посмотрела в добрые, светло-карие, словно гречишный мед, глаза и почувствовала, что сейчас расплачется. Чудовищное напряжение последних дней схлынуло, оставив после себя слабость и растерянность.