После Кей добавила:

— И сохрани, Отец, Марка О'Мэлли.

Поднявшись с колен, Кей почувствовала, наконец, как умиротворение пришло в ее сердце. Буря утихла, тревоги исчезли. Кей приняла решение, и теперь ей стало легко и спокойно. Она не поколеблется и не испугается. Она не повернет назад.

А Отец силен сохранить ее брата и позаботиться о нем. И Отец силен сохранить их отряд в этой трудной и опасной миссии.

На следующее утро Кей сообщила о своем решении Нику.

Голубые иглы елей, застывшие в морозном воздухе, казались слишком длинными и странными. У елей не бывает таких игл, Кей знала. Но деревья в Лесу Северных Вершин не походили на обычные. Фантастическими громадами они вздымались к зимнему небу. Их стволы, такие толстые, что не обхватить и трем воинам, напоминали древние башни. Бесцветные облака хмурились где-то высоко за деревьями-башнями. И ни капли солнца.

Лес Северных Вершин неприветливо и настороженно склонялся над путниками, дерзнувшими нарушить его покой. Для того чтобы добраться до замка Гаднаэми, отряд с избранными делал большой крюк, забираясь в дремучие северные леса — более простые и короткие пути были заняты баймами. Где-то за негостеприимной чащей находился скрытый вход в подземный туннель, ведущий в замковые подвалы. К этому туннелю и вел их Тэн.

К отряду избранных присоединились все те, кто уже делил с ними тяготы дороги до Лионаса. Со слезами проводила Сэма Марта. Не было только малыша Грэга, оставшегося в Сосновом Приюте, на попечении Марты. И вместо Галиена, не успевшего еще оправиться от ран, на высоком жеребце ехала решительная Гаэс.

Они отправились в дорогу на рассвете, в промозглых зимних сумерках. Старейшины совершили последние молитвы, препоручая отряд защите Создателя, Ник передал последние наставления Марку, Джейку и воинам, и вереница закутанных в плащи всадников тронулась в сторону Перевала Пилигримов. Их провожало почти все взрослое население Лионаса, и воины, сменившиеся с передовых постов, несмотря на усталость, долго стояли вдоль дороги, ведущей к перевалу. В глазах людей светилась надежда. Отряд избранных отправился в путь. Значит, надо верить, что Проклятая Дверь будет закрыта, и истерзанные земли Суэмы, наконец-то, обретут покой. Надо верить, что избранные справятся со своей задачей. Так гласит древнее пророчество, а древним пророчествам в Суэме верили. Кей сама хотела в это верить, двигаясь вместе с воинами к Перевалу Пилигримов.

Она куталась в плащ и изредка оглядывалась назад на удаляющиеся огни Лионаса. Где-то там, в одном из утонувших в тумане домов все еще спит малыш Грэг. А когда он проснется, то обнаружит, что мамы Кей нет рядом…

Кей смахнула непрошенные слезинки. Что уж теперь плакать… Решение принято, и нет смысла оглядываться. Вперед, в забытые, опустошенные, мрачные земли.

Зато она рядом со своими друзьями, рядом с Марком. Папоротник тоже присоединился к отряду. Хотя Кей надеялась, что пес останется с малышом, послужит ему поддержкой и утешением. Но Папоротник, как всегда, сам принимал решения, с кем ему быть — и вот, он невозмутимо бежит рядом с лошадью Кей. Что ж, кажется, в пророчестве говорилось что-то о собаке. Наверное, это должен быть Папоротник.

До гигантского, необычного леса добрались к вечеру, когда легкий туман опустился на равнину и пролески. Глядя на толстые стволы деревьев-исполинов, Кей тихонько сказала Гаэс:

— Какие странные ели.

— Это особенные ели, нгурхори, — пояснила Гаэс.

— Жутковато здесь, в этом лесу.

Гаэс откинула с головы капюшон, убрала с плеча медную косу, возразила:

— Здесь боятся нечего и некого — это спокойные места. В Северных Вершинах я бывала не раз, с дедом и Тэном. Хорошо знаю все тропинки и полянки. Баймы сейчас гораздо западнее, и даже зменграхов не слышно.

— Вот тропинок как раз и не видно, ни одной, — возразила Кей.

— Потому что снегом все засыпано. Но Тэн правильно ведет отряд. Мы въехали в лес у скалистой, зубчатой гряды и едем строго на север. Скоро должна быть небольшая ложбинка, там лес редеет, и можно будет переночевать. Мы не заблудимся. В лесу много особенных примет, которые показывают, что мы на верном пути. Послезавтра выберемся к Памятным Столбам, где и будет проход в подземелья Гаднаэми. Это не сложно.

Гаэс стряхнула упавший на плечи снег и продолжила:

— В Лесах Северных Вершин никто не живет — у елей нгурхори слишком плотная древесина, потому их невозможно спилить. По крайней мере, суэмцы это делать не умеют. Ели растут настолько часто, что даже участок под огород не расчистить. Землянку — и ту не выроешь, в земле полно твердых, как камень, корней. Потому поселений в лесу нет, и никогда не было. Даже животные в этом лесу не обитают — наверное, отпугивает еловый запах. Зменграхи тоже избегают Северных Вершин.

— Помнится, Тэн говорил, что карта, за которой мы едем, хранится в сундуке нгурхори. Значит, одно дерево все-таки был спилено, — заметила Кей.

— Мы с дедом сами этому удивлялись. В подземельях замка значительная часть отделки выполнена из этих елей. Мудрые умели обращаться с такой древесиной, это они когда-то сажали Северные Леса. Тэн и дедушка не знали, что наш предок был из мудрых, вот и гадали — кто мог отделывать подвалы породой нгурхори. Теперь-то ясно, откуда предок знал столько секретов.

Исчезнувшая цивилизация мудрых унесла с собой немало тайн, подумала Кей. Еловый лес нгурхори — одна из них. Мудрые сажали ели, рассчитывая в будущем использовать крепкую древесину, но теперь рубить деревья некому, и лес стал необитаемой чащей.

Растянутой цепочкой двигался отряд по присыпанной снегом и зажатой деревьями-гигантами тропинке. Впереди Кей и Гаэс ступал конь Марка, за ними виднелась громадная фигура Смаика. А дальше, скрытые толстыми стволами, вели отряд Тэн и Самэйн.

Стемнело скоро, а спасительной ложбины, где собирались устроиться на ночлег, все не было видно. Марк негромко запел медленную песню. Под сводами колючих, засыпанных снегом ветвей напев Марка звучал тускло, словно растворялся в морозном, густом от запаха нгурхори, воздухе.

— Хорошо поешь, Марк, — сказала ему в спину Гаэс.

Марк обернулся:

— Вам нравится, девчонки?

— Мне очень, — в темноте не видно было, как улыбается Гаэс, но задор в ее голосе звучал заразительно и искренне.

— А тебе, Кей? — Марк приостановил коня.

— Ты пой, пой, — уклончиво ответила Кей, — а мы послушаем.

— Хватит болтать, двигайтесь быстрее. Песенки он девчонкам решил петь… Уже стемнело, а мы все до ночлега никак не доберемся, — проворчал сзади Смаик.

Гаэс засмеялась, Марк ответил:

— Не возмущайся, Смаик, это не я веду отряд. Гаэс, скоро мы будем на месте стоянки?

— Передняя часть отряда уже там, наверное. Просто плохо видно в темноте.

Действительно, очень скоро тропа пошла под уклон, расступились в сумраке стволы елей, и перед путниками открылась белеющая низинка. Стало сразу светлей — в ложбинке не росли ели, и пробивающиеся сквозь разрыв в облаках бледные лучи маленькой луны Аниес освещали частый, голый кустарник.

Кей облегченно вздохнула:

— Хвала Создателю!

— Да будет так, — подтвердили Марк и Смаик.

— Хвала и честь, — подтвердила Гаэс.

В ложбине заночевали. Расседлали лошадей — Сэм помогал их кормить. Нарубили веток кустарника. И совсем скоро молчаливый голубоглазый Лариэн, укрепив над пляшущими языками костра котелок с водой, засыпал заварку в металлический чайник.

Хозяйственными делами занимались мужчины, а Кей и Гаэс отдыхали и согревались у костра, устроившись на срубленных и накрытых одеялом ветках.

— Замерзли, девушки? — спросил Тэн, бросив на снег охапку сучьев.

Кей, расшнуровывая ботинки, подняла на него глаза и ответила:

— Конечно, зима все-таки. Я всю дорогу вспоминала, как было тепло и уютно в фургоне.

— Ничего, зато без фургона быстрее доберемся. Уж придется вам пару дней потерпеть.