— С этим я справлюсь! У меня есть родственники, занимающие гораздо более высокие посты, чем люди, которых Янни мог бы подкупить. Нет, мы наконец можем больше не волноваться. Он оказался чересчур жадным и при этом по-глупому — ведь это жалкая сумма по сравнению со всем остальным! Но в данном случае речь идет не о сумме — она не играет роли, — важно то, что его можно уличить в подлоге!

На следующее утро все четверо вылетели в Грецию.

Возмущение Энн поведением Янни по отношению к Алексу было, конечно, очень велико, но ему было далеко до гнева Ариадны. Та сразу заявила, что только отсутствие оружия мешает ей убить Янни. Энн рассмеялась, но в душе чувствовала, что это правда. Ради своего обожаемого брата Ариадна была способна на убийство.

Кузены и кузины, дяди и тети налетели на них, как рой жужжащих шмелей. Атмосфера в огромной квартире пропиталась ненавистью. Как и Ариадна, все младшее поколение жаждало крови. «Янни должен умереть!» — непрерывно, как в античной трагедии, повторял хор. Энн спорила с ними, пытаясь убедить, что гораздо лучше будет вывести его на чистую воду и разорить. В ней заговорила прежняя Энн Грейндж, шокированная всеми этими разговорами о возмездии.

Ей страстно хотелось, чтобы Алексу удалось вернуть все свое состояние. Дело было не в деньгах: она понимала, что, потеряв все, он будет страдать, чувствовать себя побежденным. Против этого она и боролась. Но, приехав в Афины, она полностью осознала масштабы катастрофы, если они не сумеют ее предотвратить. Пострадают не только они — всей многочисленной родне Алекса придется потуже затянуть пояса. Ведь вся родня зависит от Алекса и его денег. Он уже давно взял на себя ответственность за их судьбу и нес ее много лет.

Слабо владея греческим языком, Энн не могла помогать Алексу, как раньше. Ее место во время обсуждения плана действий заняла его семья. Фей и Найджел остались совсем без дела, и Энн предложила им поехать на остров.

Целую неделю Алекс встречался с правительственными чиновниками, юристами и полицейским начальством. Все, за исключением мелких деталей, окончательно определилось. Судьба Янни была решена. На следующей неделе его должны были арестовать.

В пятницу вечером Алекс вернулся, держа в руках раздувшийся от бумаг портфель.

— У тебя измученный вид, милый, — озабоченно сказала Энн.

— Я просто немного устал. Ты ведь знаешь мой рецепт против усталости: порция виски, ванна, полчаса сна и потом — твое обворожительное тело… — Он улыбнулся. — Помнишь, когда я впервые сказал тебе об этом?

— В ту ночь, когда сделал мне официальное предложение.

— Какая это была чудесная ночь, правда? Так много чудесных ночей…

— И дней тоже, — засмеялась Энн. — Я вот о чем подумала, Алекс. Тебе совершенно нечего делать в Афинах в уик-энд, так почему бы нам не отправиться на Ксерос? Только мы с тобой, больше никого. Тебе неплохо было бы отдохнуть перед началом следующей недели.

— Но там ведь уже Фей и Найджел… Я хочу, чтобы мы были совсем одни. Можно поехать на какой-нибудь другой остров…

— Фей вчера звонила. Они уехали на Миконос — хотят посмотреть на ветряные мельницы и вернутся только в воскресенье. Мы будем одни.

— В таком случае виски и твое тело придется отложить, — сказал Алекс.

Они сразу вышли, сели в машину и отправились в аэропорт, где их ждал вертолет.

Казалось, сбросив с себя груз неприятностей, Алекс вместе с ними сбросил и годы и снова стал молодым человеком. Его страсть не переставала поражать Энн.

Они так замечательно провели время на острове, что Энн не захотелось возвращаться в город. Здесь Алекс принадлежал ей безраздельно, тогда как в Афинах приходилось делить его с семьей и друзьями.

— Знаешь, дорогой, — сказала она, — в городе так жарко! Отправляйся один и вернись вечером. Мы проведем здесь всю неделю.

У Алекса на этот день была назначена только одна встреча, и вернуться в тот же вечер было для него нетрудно.

— Но ты мне обещаешь вернуться? Ты ведь способен провести полночи в таверне со своими родичами!

— Я никогда не нарушаю обещаний.

— А одно все-таки нарушил.

— Какое же?

— Ты уверял меня, что обязательно изменишь мне!

— А я все еще не теряю на это надежды! — пошутил Алекс, целуя ее на прощание.

Энн долго махала ему платком, не отрывая глаз от сверкающего белизной вертолета, пока он не поднялся в небо над Эгейским морем.

В этот день Энн решила полностью отдохнуть. Она полежала в ванне, чувствуя, как успокаиваются взвинченные за последнее время нервы и восстанавливаются силы. Вымыла голову и сделала маникюр. Потом поспала. Оказывается, она действительно нуждалась в отдыхе. Ее удивляло, как у такого неистового любовника, как Алекс, еще оставалась энергия для всех его дел. Нет, она не жалуется, ей совсем не хочется, чтобы он стал другим, подумала Энн и улыбнулась своим мыслям.

Фей и Найджел вернулись на судне, приходящем на остров раз в неделю. За неторопливым обедом они рассказывали Энн о своем посещении Миконоса. Потом они купались, а Энн просто лежала на берегу, загорая.

День незаметно перешел в вечер. Энн поднялась к себе, открыла большой шкаф и задумалась над выбором туалета. Нужно сделать Алексу сюрприз, решила она, нарядиться получше и надеть драгоценности. В последние недели подобные мысли не приходили ей в голову. Она выбрала длинное платье из красного шифона, на шее и в ушах у нее сверкали бриллианты. Причесавшись и надушившись своими лучшими духами, она налила себе джина с тоником и вышла на террасу, нависшую над морем. Удобно устроившись в кресле, она стала терпеливо ждать возвращения Алекса.

Издалека до нее донесся знакомый металлический треск винтов вертолета. Энн встала, чтобы следить за его приближением. Он описал круг над домом, и она помахала рукой, как делала всегда, уверенная, что, хотя она и не может видеть Алекса, он непременно заметит ее в ярко-красном платье, выделяющемся на белом мраморе террасы. Вертолет стал стремительно снижаться. Из него вдруг вырвалось пламя, потом до Энн донесся грохот взрыва. Лениво, как при замедленной съемке, обломки вертолета описывали дугу на фоне ярко-голубого неба и падали в море.

— Неужели опять? — Ее слова прозвучали почти как вздох.

Она сжала руками перила, не замечая, что острые мраморные края врезаются ей в ладони, и смотрела, как местные жители спустили на воду лодки и лихорадочно гребут к тому месту, где еще пламенели обломки вертолета. Бессмысленная попытка, мелькнуло у нее в голове. Так она стояла, окаменев и ничего не чувствуя. Кто-то подошел к ней.

— Найджел? — тихо спросила она.

— Энн! — воскликнул молодой человек. По его щекам струились слезы.

— Все кончено, правда?

— Не знаю. Я сразу побежал к вам. Лодки еще не вернулись.

— Мы провели сказочный уик-энд, Найджел. По крайней мере он умер счастливым. Все произошло так быстро. — Она схватила молодого человека за руку. — Я думаю, он ничего не почувствовал, это было слишком внезапно!

— Я уверен, что вы правы, Энн.

На террасу вбежал один из местных жителей. Его лицо блестело от слез.

— Кириа, кириа, — кричал он. — Кириос, энай петенай!

— Что он говорит? — спросил Найджел.

— Он сказал, что мой любимый погиб. — Найджел зарыдал, а Энн нашла в себе силы утешать его. — Я должна была быть с ним! — пробормотала она, обращаясь больше к себе, чем к Найджелу.

Следующие несколько часов прошли как в тумане. Дом наполнился людьми. Они плакали, причитали. Фей, сильная, практичная Фей совсем обессилела от горя. Энн обнимала ее, гладила по волосам, пыталась утешить. Она вызвала врача, он дал Фей сильное успокоительное, и Найджел отвел ее в постель. Врач предложил и Энн принять что-нибудь, но она решительно отказалась. Местные жители — старые мужчины и женщины — искренне горевали. Слезы текли по их обветренным морщинистым лицам. Энн ходила среди них, произносила слова утешения, предлагала вино, велела накрыть на стол. Ее спокойствие и сдержанность поразили всех.