Так прошло несколько недель. Энн продолжала оставаться в неведении и беспокоиться.

— Можно с тобой поговорить, мама?

На пороге мастерской стояли, держась за руки, Фей и Найджел.

— Конечно, дорогие, входите! — Энн выпрямилась и потянулась. — В любом случае я уже достаточно поработала на сегодня. Выпьете что-нибудь?

Фей и Найджел сели на кушетку, где обычно располагался Алекс. Подойдя к ним с подносом и наполненными стаканами, Энн только теперь заметила, что оба явно нервничают.

— Что-то случилось? — задала она излишний вопрос.

— Мы думаем… нет, мы знаем, что у Алекса серьезные финансовые затруднения и он все больше погрязает в них, — без обиняков выпалила Фей.

— О Боже! Как это могло произойти? Когда? — Энн опустилась на стоявший напротив стул.

— Это накапливалось постепенно, в последние полгода. Мы начали беспокоиться, однако Алекс был убежден, что дело просто в кратковременном падении курса акций и что ему удастся справиться с трудностями.

— А в чем они заключаются?

— Это довольно трудно объяснить… В течение последнего года заключаемые сделки не приносили Алексу прибыли, хотя, казалось бы, этого легко было избежать. Вначале мы приписывали неудачи тому, что он меньше занимается делами, а у нас недостаточно опыта. Но неудачи следуют одна за другой, а мы не такие уж простаки, правда, Найджел?

— Я сперва обвинял во всем себя, — сказал Найджел с расстроенным видом. — Но теперь я уверен, что причина в другом. Видите ли, Энн, вопрос главным образом в деньгах. После каждой заключенной сделки надо платить уйму денег юристам, архитекторам, проектировщикам и так далее. Это обходится иногда в сотни тысяч, а если в конечном счете сделка срывается, то вы только проигрываете, не получив никакой прибыли… — На его красивом лице опять появилось озабоченное выражение, которого Энн давно не видела.

— Скажите, разве Алекс не может позволить себе потерять несколько миллионов, Найджел?

— Да, конечно, если в дальнейшем намечается поворот к лучшему, но сейчас положение складывается не в нашу пользу. И это не все. Недавно произошла настоящая катастрофа: лопнуло несколько контрактов. В свое время Алекс предвидел бы это заранее и без труда повернул бы дело в свою пользу. Он всегда был на шаг впереди всех — в этом и заключается его сила. Теперь же создается впечатление, что какой-то подлец раньше самого Алекса точно знает, как он собирается действовать.

Найджел подлил вина в бокалы. Энн только сейчас обратила внимание, что, говоря о ее муже, он называет его Алексом. Она не могла вспомнить, когда в последний раз слышала, как он произносит «мистер Георгопулос». Исходила ли инициатива от Алекса, или было это еще одним доказательством возросшей уверенности в себе Найджела?

— К сожалению, беды и на этом не закончились, — добавила Фей. — В последние месяцы произошло несколько несчастных случаев — на сталелитейном заводе и на других предприятиях погибли люди. Доказать мы ничего не можем, но абсолютно уверены, что виной всему саботаж. Я знаю, это неприятное слово, но по-другому не назовешь — слишком уж много совпадений. На прошлой неделе море затопило нефтяную платформу, а Алекс был там главным держателем акций. К счастью, людей удалось спасти…

— Я читала об этом, но не подозревала, что Алекс имеет отношение к морским нефтеразработкам. Он никогда не обсуждает со мной деловых вопросов.

— Это мне известно. Не сомневаюсь, что он поднимет страшный шум, когда узнает, что мы говорили с тобой. Но мы решили, что обязаны это сделать. История с нефтяной платформой была для нас последней каплей. Конечно, будет проведено расследование. Совершенно очевидно, что это не был несчастный случай, и люди, уполномоченные этим заниматься, неизбежно придут к такому заключению. Если нам не удастся доказать, кто это сделал, страховая компания откажется платить и все счета будут предъявлены Алексу. Одна только компенсация пострадавшим составит колоссальную сумму, непосильную для одного лица. Я знаю — это прозвучит сверхтрагично, но мы с Найджелом уверены, что против Алекса ведется настоящая кампания.

— А вы знаете, кто за ней стоит? — сердито спросила Энн.

Молодая пара переглянулась с несчастным видом.

— Отвечайте! Вы обязаны рассказать мне все!

— Вы ведь знаете, как к нему относится Алекс. Поэтому практически невозможно заговорить с ним об этом, но… Да, Энн, мы убеждены, что это Янни.

— Янни? — машинально переспросила Энн, хотя совсем не удивилась.

— Кто же еще, мама? Это должен быть кто-то очень близкий к Алексу, человек, полностью осведомленный о его делах… Ни Найджал, ни я не имеем отношения к этому заговору, значит, остается только Янни.

— Понимаю!

— Но, как мы уже говорили, доказать мы ничего не можем. Он действует с дьявольской хитростью. Но вот чего ни Фей, ни я не понимаем: если мы с такой легкостью пришли к этому выводу, неужели этого не понял Алекс?

— Я ни на минуту не сомневаюсь, что он обо все догадался.

— Так почему он ничего не предпринимает? Почему не избавляется от него? Почему не выгоняет его с позором, пока еще есть время? Ах, мамочка, я так страшно расстроена из-за всего этого!

— Он, должно быть, думает, что не может.

— Мамочка, я не могу не задать тебе один вопрос: может быть, Янни располагает какими-то сведениями, компрометирующими Алекса? Шантажирует его? Никакого другого объяснения мы не видим!

— Я немедленно поговорю с Алексом! — заявила Энн, игнорируя вопрос дочери. — Благодарю вас, что вы рассказали мне обо всем. Я так и знала, что происходит что-то серьезное!

— Он страшно на нас рассердится! — с беспокойством заметил Найджел.

— Не рассердится, — улыбнулась Энн. — Обещаю вам. И уберите это беспокойное выражение с вашего лица, Найджел, из-за него вы выглядите стариком, а вам давно уже удается бороться с этим.

Найджел улыбкой ответил на ее поддразнивание.

Энн сразу направилась в их комнату, зная, что в это время Алекс обычно принимает ванну.

Он лежал в воде с бокалом шампанского в руках. К удивлению Энн, она не услышала музыки Моцарта. Вместо нее раздавались мощные аккорды увертюры к «Тангейзеру». Подойдя к проигрывателю, она уменьшила звук.

— Зачем ты это сделала? — капризно спросил Алекс.

— Нам нужно поговорить.

— О чем, дорогая? — Он стал намыливать губку.

— О твоих затруднениях, о том, почему ты теряешь деньги, а также о том, что делать, чтобы все пошло на лад.

Он ничего не сказал, но продолжал медленно и методично намыливать губку. Потом так же медленно начал теперь ею руки.

— Ты мне не ответил, Алекс.

— Я уже говорил тебе, что ты не должна…

— …ломать свою хорошенькую головку над этими проблемами. О, Алекс, ради всего святого, это серьезный разговор! Хоть раз поговори со мной откровенно. Я твоя жена и должна знать, что происходит!

— Любимая, ты никогда не будешь ни в чем нуждаться, я давно пообещал тебе это. Так зачем беспокоить тебя?

— Я ведь не об этом спросила, Алекс! — воскликнула Энн. В ее голосе появилось раздражение. — Мне это в высшей степени безразлично! Я вижу, что ты безумно беспокоишься, и поэтому хочу все знать, чтобы помочь тебе, поддержать тебя.

— Может быть, у тебя есть сто миллионов? — Алекс медленно улыбнулся.

— Ты выводишь меня из себя! Я настаиваю, чтобы ты рассказал мне, что происходит — с тобой, с Янни и с деньгами!

Ни слова не говоря, Алекс вылез из ванны. Энн протянула ему мохнатую простыню. Он завернулся в нее и прошел в свою гардеробную. Энн следовала за ним по пятам.

— Что тебе известно? — спросил он наконец.

— Ничего, в этом-то все и дело. Я действую чисто интуитивно. Чувствую, что у тебя возникли проблемы, серьезные проблемы, и что причина их — в Янни.

— Ты у меня умница, дорогая!

— Напротив, я настоящая дура! Я видела, что ты изменился, и думала, что это твоя обычная неугомонность. Мне и в голову не пришло, что у тебя неприятности. Ты всегда был таким преуспевающим, я и не помышляла… Насколько это серьезно?