Вальдемар Янцен (Waldemar Janzen)был следующим, кто попытался написать монографию непосредственно по нашей теме «Ветхозаветная этика» (Old Testament Ethics,1994). Идя по следам Хауэрваса, Бирча и других, Янцен приводит доводы в пользу того, что повествование является намного более созидательным жанром для этики, чем закон. Янцен оспаривает общепринятую мысль о том, что в самом законе Декалог должен был служить исчерпывающим обобщением необходимого поведения. Он считает его скорее иллюстрацией и образом основных сфер. Янцен выдвигает предположение о существовании в библейском Израиле определенных нормативных моделей поведения, сформированных повествованиями и прочими жанрами (включая заповеди). Янцен использует понятие «модель» (paradigm) немного в ином значении, чем я. Тогда как я использую его для описания либо общей концептуальной матрицы убеждений Израиля, либо как конкретную модель, с помощью которой Израиль должен был служить примером для народов, Янцен использует его в более субъективном значении. Израильтяне принимали нравственные решения и направляли свое этическое поведение под влиянием известных портретов идеального поведения. Эти умозрительные модели в результате влияния многих сложных факторов — не исключая законы, хотя большее влияние оказали повествования — соединились в гармоничную картину того, что означает быть хорошим израильтянином в различных обстоятельствах. Янцен делает набросок того, что считает главными этическими моделями Ветхого Завета: царская модель, священническая модель, пророческая модель, модель мудрости и модель семьи. Последняя лежит в основании всех предыдущих, связывая их вместе общей ударением на темах жизни, земли и гостеприимства.
Год 1995–йбыл по–особенному богатым для ценителей ветхозаветной этики. Меню состояло из трех книг, написанных в соавторстве, и нескольких монографий по библейской этике, которые внесли значительный вклад в изучение Ветхого Завета:
1. Журнал «Семея» (Semeia)полностью посвятил 66–й выпуск теме «Этика и политика в Еврейской Библии» (Ethics and Politics in the Hebrew Bible,1994–1995). В методологическом разделе, в статье «Основание этики в Еврейской Библии» ('The Basis of Ethics in the Hebrew Bible'), Джон Бартон (John Barton)повторил и усилил свою классификацию ветхозаветной этики как комбинацию послушания воле Божьей, естественного закона и подражания Богу, — взгляды, которые он впервые предложил еще в 1978 и 1983 годах. Как отмечалось выше, это, в свою очередь подготовило путь его монографии «Этика и Ветхий Завет» (Ethics and the Old Testament),изданной в 1998 году. Другие методологические статьи были написаны Эрилом Дейвисом (Eryl W. Davies,«Этика еврейской Библии» ['Ethics of the Hebrew Bible']) и Робертом Уилсоном (Robert Wilson,«Источники и методы» ['Sources and Methods']). На мой взгляд, обе статьи весьма фрагментарные и разочаровывающие. Более интересна статья Брюса Бирча (Bruce Birch)«Нравственная сила, сообщество и характер Бога в еврейской Библии» ('Moral Agency, Community, and the Character of God in the Hebrew Bible), упомянутая выше.
2. Результатом Шеффилдского коллоквиума стал том «Библия в этике» (Bible in Ethics, 1995). [373]И вновь Брюс Бирч (Bruce Birch)представил важную статью об этических аспектах богословия Книги Исхода (которая упоминалась выше). Тем не менее, в своей статье «Этика и Ветхий Завет» ('Ethics and the Old Testament') Филипп Дейвис (Philip R. Davies)предлагает весьма негативные утверждения. Основной элемент ветхозаветной этики, которым он считает слепое послушание заповедям божества (само по себе спорное предположение, как мы увидим в четырнадцатой главе ниже), неприемлем для Дейвиса на том основании, что оно вообще не является по–настоящему этическим.
Дейвис считает, что использовать Библию для этики означает во многих случаях сопротивляться ей (с. 173). Подобная же враждебная оценка этических ценностей Ветхого Завета встречается в статье Шерил Экзам (Cheryl Exum)«Этика библейской жестокости против женщин» (The Ethics of Biblical Violence against Women'). Подробнее они обсуждаются в четырнадцатой главе.
3. Также в 1995году Сирил Родд (Cyril Rodd)выступил редактором–составителем сборника статей «Новые события — новые обязанности?» (New Occasions Teach New Duties?).Его глубокая статья «Использование Ветхого Завета в христианской этике» (The Use of the Old Testament in Christian Ethics') (название случайно перекликается с такой же полезной статьей Говарда Маршала «Использование Нового Завета в христианской этике» [Howard Marshall The Use of the New Testament in Christian Ethics']) делает обзор трудностей, с которыми мы сталкиваемся при этическом подходе к Ветхому Завету. Родд утверждает, что мы часто бываем весьма непоследовательны в том, что одобряем; иногда мы игнорируем то, что не одобряем или не можем одобрить; в иных ситуациях навязываем Ветхому Завету ряд этических вопросов, которые являются скорее современными, чем библейскими. Родд дает оценку четырем типичным попыткам разрешить эти проблемы (Джона Роджерсона, Ричарда Бокэма, Джона Голдингея и мою). Он приходит к выводу, что, в конечном счете, никто не преуспел, хотя эти точки зрения являются приемлемыми для ученых, разделяющих соответствующие предпосылки или конфессиональные позиции. Эта статья явно служит подготовкой для важной работы Родда «Знакомство с неизвестной страной» (Glimpses of a Strange Land),изданной шестью годами позже (2001, смотри ниже).
Уильям Споун (William С. Spohn).Изобилие 1995года продолжила книга Споуна «Что говорят о Писании и этике?» (What Are They Saying About Scripture and Ethics?).Подобно другим книгам в серии, эта монография делает обзор современного состояния области и уделяет много внимания герменевтическим и методологическим вопросам. Однако в последней главе Споун предлагает собственный взгляд, согласно которому важнейшим аспектом библейской этики он считает «ответную любовь». Иисуса он называет «конкретной универсалией» и, обсуждая путь нашего перехода от этой модели (Иисуса) как образца к выборам и решениям, которые нам необходимо принимать в своем мире, утверждает позицию на основе библейских моделей, сравнимую с моей.
Моше Вайнфельд (Moshe Weinfeld).Еще одной важной монографией в 1995году была книга Вайнфельда «Социальная справедливость в древнем Израиле и на древнем Ближнем Востоке» (Social Justice in Ancient Israel and in the Ancient Near East).Сначала Вайнфельд пересматривает уже изученную область, определяя данные понятия. Затем он связывает их с историческими царями Израиля, эсхатологическим царем и затем с концепцией субботы и юбилея. Он также анализирует влияние восприятия Израилем себя слугами Яхве, а земли — землей Яхве. Этот обширный, информативный, полезный труд не раз упоминается в восьмой главе.
Норманн Хабель (Norman Habel).Еще одна монография 1995года переходит от социальной справедливости к экономическому конфликту. Норманн Хабель вернулся к теме земли, по–разному рассмотренной Брюггеманом, а также мной в книге «Божий народ в Божьей земле» (God's People in God's Land).Хабель находился под сильным влиянием более современных социологических подходов к Ветхому Завету, которые претендуют на раскрытие всепроникающей роли идеологии и классовых интересов в библейских текстах. Он делает обзор темы земли при помощи шести различных блоков предания: земля как источник богатства (царская идеология); земля как условный дар (теократический взгляд левитов); земля как семейные наделы (идеалы семейства, встречающиеся в Книге Иисуса Навина); земля как личный удел Яхве (пророческая идеология, особенно сильно представленная у Иеремии); земля как «субботняя граница» (священническое восприятие); земля как принимающая страна (иммигрантская идеология патриархальных текстов). Хотя его анализ восхитителен и охватывает большое количество соответствующих текстов, мне кажется, что Хабель видит конфликтующие идеологии там, где другие считают их дополняющими взглядами. В этом он предвосхищает книгу Дэвида Плайнса (David Pleins), о которой мы поговорим ниже. Еще одним критическим отзывом может быть то, что Хабель обращает мало внимания на канонический порядок преданий в еврейской Библии (например, он сначала рассматривает царскую идеологию, а патриархальные предания в конце). В результате этого он может считать правомерными такие идеологические и практические отношения к земле, которые критически осуждаются в своем каноническом контексте (такими, несомненно, являются монархические практики, как в исторических, так и в пророческих текстах).
