Таким образом, земля и ее запасы, вместо того чтобы стать всеобщим источником благ, одинаково доступным для каждого, стала одной из основных причин борьбы и войн. Некоторые запасы были захвачены меньшинством, которое не пожелало делиться ими с остальными. Другие же были растрачены, загрязнены или неверно использованы. Вместо того чтобы стать объединяющим источником совместного использования ресурсов, как незаслуженного дара, они стали предметом завоевания и захвата, инструментом угнетения, жадности и власти. И даже отдельные территории с небольшими сельскохозяйственными благами или вовсе без них становятся яблоком раздора в наиболее кровавых и продолжительных войнах, уродующих человеческую историю. Ветхий Завет показывает заносчивость царей и императоров, заявляющих о своих правах на владение ресурсами, как если бы они сами создали их. Вот что ответил Бог на подобную абсурдную похвальбу:

С одной стороны это означает, что сам труд стал утомительным и разочаровывающим из–за проклятия земли. Он больше не является приятной составляющей человеческой природы, но превратился в рабство и необходимость: «в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься» (Быт. 3, 19). То, что было для покоренияземли, превратилось для большинства людей в мучительную борьбу за выживание.Эта особенность труда в падшем мире усугубилась изменениями в самом характере труда в новейшее время, изменениями, причины которых сами по себемогут не быть греховными. Индустриализация и технологическое развитие могут считаться в некотором смысле неизбежными и не являются сами по себе греховными, хотя связаны с испорченностью всей человеческой деятельности. Механизация труда привела к разделению на специализации, надоедливому однообразию рабочего процесса и отчуждению от окончательного продукта и его потребителей. Все это умножает разочарование, которое сопровождает, в большей или меньшей степени, любую человеческую деятельность в падшем мире.

С другой стороны, это означает, что человеческие трудовые отношения в экономической сфере испорчены. Труд становится товаром потребления, который люди покупают и продают, забывая об ответственности и совершенно не тревожась о работнике. Труд становится рабом жадности, инструментом угнетения, средством, замещающим Бога амбициями человека. Иногда труд, который изначально был благим Божьим даром существам, сотворенным по его образу, становится идолом, — если люди пытаются обрести в нем свою идентичность и значимость или какой–то высший смысл и цель жизни.

В Книге Екклесиаста содержатся наиболее определенные в Ветхом Завете мудрые высказывания о парадоксальной сути человеческого труда. С одной стороны, он все еще остается даром от Бога, и для человека нет лучшей альтернативы, чем находить удовлетворение в труде (Еккл. 2, 24–25; 5, 18; 9, 10). Но, с другой стороны, труд может быть бесплодным и разочаровывающим (Еккл. 2, 4–11), в конечном итоге растраченным впустую (Еккл. 2, 18–23), пронизанным греховными мотивами (Еккл. 4, 4) или бесцельным (Еккл. 4, 8) и, в конце концов, сведенным смертью к суете (Еккл. 9, 10). Нет более проницательного объяснения последствий Божьего проклятия земли и его влияния на жизнь человека, чем эти наблюдения Екклесиаста о парадоксах человека–труженика.

В нашем падшем состоянии жадность и неудовлетворенность приводит к тому, что экономический рост становится патологически навязчивым. В Ветхом Завете те, кто живут в послушании Богу, расценивают увеличение материальных благ как благословение, которое следует принимать как дар и наслаждаться им со всей ответственностью. Однако никогда оно не расценивается как гарантированная награда, более того, некоторые наиболее верные слуги Божьи оставались материально бедными. Для тех же, кто живет без Бога, рост благосостояния становится самоцелью. Желание накапливать все больше и больше приводит к социальному и экономическому угнетению и насилию, о чем много проповедовали Михей и Исайя (Мих. 2, 1–2; Ис. 5, 8). Павел не был первым, кто учил, что любостяжание равноценно идолопоклонству и что нарушение десятой заповеди равносильно нарушению первой. Второзаконие предупреждает об опасности, когда благословение Божье, умножаясь, может занять место Бога, в том случае, когда о нем забывают. Описав изобилие природных богатств земли (Втор. 8, 7–9) автор переходит к описанию признаков самодовольного, помешанного на возрастании материализма: «Когда будешь есть и насыщаться, и построишь хорошие домы и будешь жить в них, и когда будет у тебя много крупного и мелкого скота, и будет много серебра и золота, и всего у тебя будет много, — то смотри, чтобы не надмилось сердце твое и не забыл ты Господа, Бога твоего, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства» (Втор. 8, 12–14).

Опять–таки Екклесиаст отмечает ненасытную жажду большего, хотя богатство столь ненадежно:

В конечном счете, окончательный продукт экономики также подвержен несправедливым махинациям. Права собственности приватизированы и считаются абсолютными, то есть свободными от какого–либо ощущения трансцендентной ответственности за других. Выражение: «Разве я сторож брату моему?» — стало эгоистичным отказом от ответственности в глобальном масштабе. Из некоторых стран природные богатства вывозятся на протяжении столетий, что равносильно грабежу. Затем произведенные товары, включая продовольствие, продаются в эти страны по субсидированной стоимости, что подсекает и практически уничтожает местное производство и сельское хозяйство. Эти весьма нечестные торговые соглашения усугубляются наличием внешнего долга, который вопреки естественной и исторической справедливости расхищается богатыми и алчными, а выплачивается бедными. Это глобальная проблема в настоящее время, но она не нова, ее наблюдал еще мудрец из Книги Притчей. Недостаточно просто владеть природными ресурсами. Даже недостаточно тяжело трудиться, чтобы произвести из этих ресурсов какой–то продукт. В конечном счете несправедливость может лишить вас и того и другого. Миллионы людей в нашем мире засвидетельствуют истинность этих слов:

Таким образом, зло проникло во все сферы экономической жизни человечества. Более того, Ветхий Завет намекает на еще одну проблему, а именно — весь материальный и экономический порядок пал жертвой демонических сил, которые провоцируют человека на грех, увеличивая и умножая его последствия. Рассказ о грехопадении изображает личную природу зла, приступающего к первому человеку посредством материального творения и использующего материальное творение, чтобы соблазнить к неверию, непослушанию и бунту. Борьба пророков с угнетением и несправедливостью касалась не просто экономики, но тесно связана с духовной борьбой против поклонения Ваалу. Ведь они ясно видели, как отвержение освобождающего служения Господня привело к служению богам эгоистичной наживы и безжалостного угнетения. Битва, инициированная Илией, и выбор, который он предложил людям, — Яхве или Ваал (3 Цар. 18, 21), был не просто духовным или религиозным. Он выступал от имени жертв экономическогоугнетения и жадности, связанных с религиозным отступничеством. Трагический случай с Навуфеем продемонстрировал это. То, что было верным в дни Илии, было таковым и в дни Иисуса, который справедливо заметил: «Не можете служитьБогу и деньгам» (Мф. 6, 24; курсив автора). Какому богу вы будете служить — это очень важный вопрос. А идолопоклонство всегда порождает несправедливость и угнетение.