Мы поговорим о творении в контексте эсхатологии в заключительном разделе.

Начальный стих Библии: «В начале сотворил Бог небо и землю» подразумевает фундаментальное онтологическое отличие Бога от своего творения. [76]У неба и земли было начало. Бог был там еще до начала. Оба (Бог и вселенная) — различные порядки бытия. Такой дуализммежду Богом и творением присущ библейской мысли и христианскому мировоззрению. Он противоположен монизму(убеждению, что вся реальность, в конечном счете, единична: все едино, без различий) и пантеизму(убеждению, что Бог в некоем смысле тождественен реальности вселенной; все вместе и есть Бог). Поэтому библейское учение о творении — это главный пункт отличия и полемики с духовностью движения Новый век, которое принимает общее монистическое или пантеистическое мировоззрение.

Следовательно, творение хоть и отличается от Бога, своего творца, но оно также полностью зависит от него. Творение не является независимым или вечным. Напротив, Бог активно и непрестанно поддерживает его существование и функционирование на макро– и микроуровнях (Пс. 32, 6–9; 64, 9–13; 103). В библейском учении мир не является самоподдерживающейсябиосистемой. «Гипотеза Геи» (Gaia hypothesis), впервые предложенная Джеймсом Э. Лавлоком (James Е. Lovelock), говорит о взаимосвязанности всей биосферы. [77]Хотя Лавлок и предположил, что земля действует как единый организм, огромное живое существо, тем не менее, не персонализировал природу. Он не говорил, что вся биосфера — это разумное существо, имеющее сознание,и представляет собой некое божество.Лавлок отверг подобные популярные религиозные метаморфозы его труда. Он полагает, что его гипотеза — это научное переложение древней веры о живой земле, доказательство чему он находит в тенденции Геи к самоорганизации, считая ее своего рода разумом, стоящим за всеми живыми процессами. Хотя Лавлок отвергает всякое теистическое истолкование своей гипотезы, она вполне сравнима с традиционной идеей о Боге, Вседержителе мира. [78]Тем не менее, идея Геи (это греческое слово, означающее «земля», а также имя богини в греческой мифологии) была радушно принята популярным движением Новый век. Сама земля воспринимается как богиня, наделенная властью, разумом и замыслом. Гея занята своим самосохранением и в настоящее время (но не вечно) терпит разрушительные нападки людей. С другой стороны, Библия представляет всю вселенную как отличающуюсяот Бога (ее бытие не является частью бытия Бога), но в то же самое время зависимую отБога в смысле своего существования и поддержки. Бог первичен и не сотворен; вселенная сотворена и зависима. Это не отрицает того, что Бог вложил в землю невероятную способность к обновлению, восстановлению, балансу и адаптации. Эмпирические наблюдения Лавлока неоспоримо свидетельствуют о поразительной способности земли к восстановлению. Но то, как все эти системы работают и взаимодействуют, само по себе запланировано и поддерживается Богом.

Отличие творения от Бога не только искореняет монизм, оно и устраняет природный политеизм,который преобладал в культурном и религиозном окружении Израиля. Различные силы природы воспринимались как божества, и функция многих религиозных ритуалов состояла в том, чтобы расположить или склонить богов или богинь благоприятствовать урожайности и плодородию. Однако в вере Израиля такие великие реальности естественного мира, как силы, феномены или объекты, не имели внутренне присущего божественногобытия. Принадлежавшая им власть, которая, без сомнений, велика, была исключительно делом Господа и подчинялась его повелению. Таким образом, с одной стороны, ханаанские культы плодородия отвергались потому, что Израиль уже знал — только Господь обеспечивал их изобилие (напр., Ос. 2, 8 и дал.). С другой стороны, чрезвычайно могущественные и влиятельные астральные божества Вавилона были разоблачены как всего лишь сотворенные объекты, находящиеся под властью Господа (Ис. 40, 26). В любом случае, убеждения Израиля о творении стали причиной культурного и политического конфликта с окружающими мировоззрениями. Таким образом, хотя еврейская Библия учит уважительному отношению и заботе обо всем творении, она противится и осуждает склонность человека обожествлять и персонализировать естественный порядок или наделять властью, которая не зависит от творца.

Важно понимать различие между персонализациейи персонификациейприроды. Ветхий Завет часто персонифицирует природу, но исключительно как риторический оборот, фигуру речи, для усиления эффекта. В таком литературном приеме о природе говорится, как о личности.Например, небеса и земля призваны быть свидетелями Божьего обращения к своему народу (напр., Втор. 30, 19; 32, 1; Ис. 1, 2; Пс. 49, 1–6), они возвещают его славу (Пс. 18), они радуются его суду (Пс. 95, 11–13; 97, 7–9). Наиболее ярким примером является описание земли, которая «извергла» прежних обитателей за их нечестие, и сделает то же самое с израильтянами, когда они последуют их примеру (Лев. 18, 25–28). Но суть такой персонификации природы либо в том, чтобы подчеркнуть личный характер Бога, создавшего ее, действующего в ней и через нее, либо чтобы выразить личный и нравственный характер отношений людей с Богом. Подобный литературный прием не наделяет природные силы характеристиками или личными способностями. По сути, персонализация природы (наделять онтологическим личным статусом саму природу) приводит как к обезличиванию Бога, так и к деморализации человечества. Приписывать творению личный статус и оказывать почтение, принадлежащее только Богу (или людям, которые являются носителями образа Божьего), — это форма идолопоклонства, столь же древняя, как и само грехопадение (см. Рим. 1, 21–25), хотя она и облечена в новые характерные одежды XX века в движении Новый век.

В первой половине XX века многие ученые подчеркивали исторический характер веры Израиля. Это включало утверждение, что Израиль «демифологизировал» широко распространенные ближневосточные мифы о сотворении. Утверждают, что Израиль превознес историю над природой. Яхве был Богом истории в противовес окружающим богам природы. Следовательно (согласно фон Радду, например), Израиль не имел независимого учения о сотворении, все было объединено в доминирующей искупительно–исторической традиции Яхве и Израиля. Хотя при разумном подходе подобные сравнения Израиля с окружающими народами правомерны, в случае крайних сравнений они не соответствуют действительности. Сейчас уже установлено, что прочие древние ближневосточные цивилизации верили — их боги действовали в человеческой истории, и не все их божества можно адекватно изобразить в качестве всего лишь обожествленных природных сил. И наоборот, радикальным искажением веры Израиля будет расценивать всю терминологию, метафоры и мистический символизм сотворения, который мы находим в Псалмах и пророках, как всего лишь еще один способ сказать об истории. Яхве, без сомнения, Бог сотворенного порядка, а также Бог истории Израиля. Однако негативным последствием ранней точки зрения было популярное мнение, что Библия десакрализировала природу. Это означает, что Израиль не имел ощущения сакральности сотворенного порядка, и считал его всего лишь объектом, который используется на благо человека. Есть мнение, что это служит библейским основанием научному, технологическому и потребительскому отношению ко всему остальному творению в целом. Подобное светское представление о природе не соответствует тому, что здесь подразумевается под отделением Бога от природы. [79]