Сентябрь 1802 Лондон, 1802. Мильтон Перевод Арк. Штейнберга [204] Как нынче, Мильтон, Англии ты нужен! Она — болото; меч, перо, амвон, Село и замок впали в смутный сон. Мы себялюбцы, и наш дух недужен. Вернись же к нам, дабы тобой разбужен Был край родной и к жизни воскрешен! Пусть мощным, вольным, властным станет он И с добродетелью исконной дружен. С душой, как одинокая звезда, И речью, словно гул стихии водной, Как небо чист, могучий и свободный, Ты бодро-благочестным был всегда, Взвалив на сердце, в простоте безгневной, Убогий труд работы повседневной. Сентябрь 1802
«Я отложил перо; мне шквальный ветер пел…» Перевод Арк. Штейнберга [205] Я отложил перо; мне шквальный ветер пел О бригах гибнущих, о буреломных чащах, — Полуночный псалом, утраченный для спящих Невольников забот и повседневных дел. Помыслил я тогда: вот мой земной удел — Внимать мелодии, без меры и созвучий, Чтоб я ответствовал на вещий зов певучий И страстным языком природы овладел. Немногим явственен надгробный стон такой, Звучащий набожно над горем и тоской Давно минувших лет; но он как буря эта, Порывом яростным печаля сердце мне, О наступающей пророчит тишине, О легкой зыби волн в сиянии рассвета. <Ноябрь> 1808 «Бессилен человек и близорук…» Перевод Э. Шустера [206] — Бессилен человек и близорук, Он в прошлом весь, и нет надежды боле, И даже радость, промелькнувши вдруг, Ему не в силах скрасить скорбной доли! — Но есть творцы; из бренной сей юдоли Они, минут нарушив перестук, Выводят Мысль — и жизни мрачный круг Горит зарей, неведомой дотоле. Воображенье властью неземной Страдающих спасет от горьких мук; Оно вернет заблудшему покой, Врачуя амарантами недуг; С цветами веры в час печали злой Оно для всех — незаменимый друг. «Ты все молчишь! Как быстро отцвела…» Перевод В. Левика [207] Ты все молчишь! Как быстро отцвела Твоя любовь, не выдержав дыханья Разлуки, растоптав воспоминанья, Отвергла долг и дар свой отняла. Но в горький плен мой разум ты взяла, Тебе служить — иного нет желанья! И хоть сожгла ты прошлое дотла, Душа, как нищий, просит подаянья. Ответь! — Пусть сердце, пылкое тогда, Когда мы страстным предавались негам, Пустым, холодным стало навсегда, — Гнездо в лесу, засыпанное снегом, В глухом лесу, где замер каждый звук. Ответь, молю, не дли жестоких мук! 1832–1833 РОБЕРТ САУТИ Медок (Ме́док в Уаллах) Перевод А. С. Пушкина [208] Попутный веет ветр. — Идет корабль, Во всю длину развиты флаги, вздулись Ветрила все, — идет, и пред кормой Морская пена раздается. Многим Наполнилася грудь у всех пловцов. Теперь, когда свершен опасный путь, Родимый край они узрели снова; Один стоит, вдаль устремляя взоры, И в темных очерках ему рисует Мечта давно знакомые предметы, Залив и мыс, — пока недвижны очи Не заболят. Товарищу другой Жмет руку и приветствует с отчизной, И господа благодарит, рыдая. Другой, в безмолвии творя молитву Угоднику и деве пресвятой, И милостынь и дальних поклонений Старинные обеты обновляет, Когда найдет он всё благополучно. Задумчив, нем и ото всех далек, Сам Ме́док погружен в воспоминанья О славном подвиге [209], то в снах надежды, То в горестных предчувствиях и страхе. Прекрасен вечер, и попутный ветр Звучит меж вервий, и корабль надежный Бежит, шумя, меж волн. Садится солнце. 1805 Доника Перевод В. А. Жуковского [210] Есть озеро перед скалой огромной; На той скале давно стоял Высокий замок и громадой темной Прибрежны воды омрачал. На озере ладья не попадалась; Рыбак страшился удить в нем; И ласточка, летя над ним, боялась К нему дотронуться крылом. Хотя б стада от жажды умирали, Хотя б палил их летний зной: От берегов его они бежали Смятенно-робкою толпой. Случалося, что ветер и осокой У озера не шевелил: А волны в нем вздымалися высоко, И в них ужасный шепот был. Случалося, что, бурею разима, Дрожала твердая скала; А мертвых вод поверхность недвижима Была спокойнее стекла. И каждый раз — в то время, как могилой Кто в замке угрожаем был, — Пророчески, гармонией унылой Из бездны голос исходил. И в замке том, могуществом великий, Жил Ромуальд; имел он дочь; Пленялось все красой его Доники: Лицо — как день, глаза — как ночь. И рыцарей толпа пред ней теснилась: Все душу приносили в дар; Одним из них красавица пленилась; Счастливец этот был Эврар. И рад отец; и скоро уж наступит Желанный, сладкий час, когда Во храме их священник совокупит Святым союзом навсегда. Был вечер тих, и небеса алели; С невестой шел рука с рукой Жених; они на озеро глядели И услаждались тишиной. Ни трепета в листах дерев, ни знака Малейшей зыби на водах… Лишь лаяньем Доникина собака Пугала пташек на кустах. Любовь в груди невесты пламенела И в темных таяла очах; На жениха с тоской она глядела? Ей в душу вкрадывался страх. Все было вкруг какой-то по́лно тайной; Безмолвно гас лазурный свод; Какой-то сон лежал необычайный Над тихою равниной вод. Вдруг бездна их унылый, и глубокий, И тихий голос издала: Гармония в дали небес высокой Отозвалась и умерла… При звуке сем Доника побледнела И стала сумрачно-тиха; И вдруг… она трепещет, охладела И пала в руки жениха. Оцепенев, в безумстве исступленья, Отчаянный он поднял крик… В Донике нет ни чувства, ни движеньяз Сомкнуты очи, мертвый лик. Он рвется… плачет… вдруг пошевелились Ее уста… потрясена Дыханьем легким грудь… глаза открылись… И встала медленно она. И мутными глядит кругом очами, И к другу на руку легла, И, слабая, неверными шагами Обратно в замок с ним пошла. И были с той поры ее ланиты Не свежей розы красотой, Но бледностью могильною покрыты; Уста пугали синевой. В ее глазах, столь сладостно сиявших, Какой-то острый луч сверкал, И с бледностью ланит, глубоко впавших, Он что-то страшное сливал. Ласкаться к ней собака уж не смела; Ее прикликать не могли; На госпожу, дичась, она глядела И выла жалобно вдали Но нежная любовь не изменила: С глубокой нежностью Эврар Скорбел об ней, и тайной скорби сила Любви усиливала жар. И милая, деля его страданья, К его склонилася мольбам: Назначен день для бракосочетанья; Жених повел невесту в храм. Но лишь туда вошли они, чтоб верный Пред алтарем обет изречь: Иконы все померкли вдруг, и серный Дым побежал от брачных свеч. И вот жених горячею рукою Невесту за руку берет… Но ужас овладел его душою: Рука та холодна, как лед. И вдруг он вскрикнул… окружен лучами, Пред ним бесплотный дух стоял С ее лицом, улыбкою, очами… И в нем Донику он узнал. Сама ж она с ним не стояла рядом: Он бледный труп один узрел… А мрачный бес, в нее вселенный адом, Ужасно взвыл и улетел. вернуться Лондон, 1802. Мильтон. — Написан в сентябре 1802 года, опубликован в 1807 году. вернуться «Я отложил перо; мне шквальный ветер пел…». — Сонет опубликован в 1815 году. вернуться «Бессилен человек и близорук…». — Написан, вероятно, в 1815 году, опубликован тогда же. вернуться «Ты все молчишь! Как быстро отцвела…». — Сонет опубликован в 1852 году. вернуться Медок (Медок в Уаллах). — В 1821 году Александр Сергеевич Пушкин перевел строка в строку двадцать пять начальных стихов первой части огромной поэмы Саути «Ме́док». Поэма начата автором осенью 1794 года, окончательно отредактирована осенью 1804 года и впервые вышла отдельным изданием в 1805 году. вернуться …О славном подвиге… — об открытии Америки. Как объяснял Саути, сюжет поэмы основан на сообщении хроник о том, что около 1170 г. Медок, один из принцев Северного Уэльса (Уаллов, как прочел Пушкин), отказавшись от борьбы за престол, которую затеяли его братья, отплыл на запад в поисках новой страны для поселения. Он нашел ее и, оставив часть людей на материке, вернулся в Уэльс за новыми поселенцами (как раз с этого момента начинается поэма); после его отплытия о нем «ничего не было слышно». вернуться Доника. — Стихотворение написано в Бристоле, опубликовано в 1797 году в сборнике «Стихотворений». Как объяснял Саути, сюжет баллады взят из примечаний к поэме Томаса Хейвуда (1574? — 1641) «Иерархия блаженных ангелов» (издание 1635 года); случай этот якобы произошел в Финляндии. В переводе В. А. Жуковского опущены строфы 8 и 25 оригинала, в обоих случаях их содержание изложено переводчиком в последнем стихе предыдущей строфы. |
