12 июля 1798 Люси Перевод С. Маршака [177] I Какие тайны знает страсть! Но только тем из вас, Кто сам любви изведал власть, Доверю свой рассказ. Когда, как роза вешних дней, Любовь моя цвела, Я на свиданье мчался к ней, Со мной луна плыла. Луну я взглядом провожал По светлым небесам. А конь мой весело бежал — Он знал дорогу сам. Вот наконец фруктовый сад, Взбегающий на склон. Знакомый крыши гладкий скат Луною озарен. Охвачен сладкой властью сна, Не слышал я копыт И только видел, что луна На хижине стоит, Копыто за копытом, конь По склону вверх ступал. Но вдруг луны погас огонь, Тоска мне сердце облегла, Чуть только свет погас. «Что, если Люси умерла?» — Сказал я в первый раз. II Среди нехоженых дорог, Где ключ студеный бил, Ее узнать никто не мог И мало кто любил. Фиалка пряталась в лесах, Под камнем чуть видна. Звезда мерцала в небесах Одна, всегда одна. Не опечалит никого, Что Люси больше нет, Но Люси нет — и оттого Так изменился свет. III К чужим, в далекие края Заброшенный судьбой, Не знал я, родина моя, Как связан я с тобой. Теперь очнулся я от сна И не покину вновь Тебя, родная сторона — Последняя любовь. В твоих горах ютился дом. Там девушка жила. Перед родимым очагом Твой лен она пряла. Твой день ласкал, твой мрак скрывал Ее зеленый сад. И по твоим холмам блуждал Ее прощальный взгляд. IV Забывшись, думал я во сне, Что у бегущих лет Над той, кто всех дороже мне, Отныне власти нет. Ей в колыбели гробовой Вовеки суждено С горами, морем и травой Вращаться заодно. 1799
Симплонский перевал Перевод А. Ибрагимова [179] Дорога и река Сопутствовали нам. Мы шли часами Неторопливым шагом. Из лесов К нам доносился тяжкий запах тленья, Но жизнь торжествовала здесь повсюду; Гремели, низвергаясь, водопады; В теснине узкой воевали ветры И выли, побежденные, протяжно; Потоки изливались — с ясной выси; Невнятными глухими голосами Чернеющие — все в слезах — утесы Пытались нам поведать о себе; Безумствуя, речная быстрина Нам головы кружила; в небесах Парили облака свободной стаей. Покой и непокой и тьма и свет — Все словно одного ума творенье И словно одного лица черты. О, грозные, таинственные знаки! Своей рукой их начертала вечность: Начало, и конец, и бесконечность. Агасфер Перевод С. Маршака [180] Многопенные потоки, Пробежав скалистый путь, Ниспадают в дол глубокий, Чтоб умолкнуть и заснуть. Стая туч, когда смирится Гнев грозы и гул громов, Шлемом сумрачным ложится На зубчатый ряд холмов. День и ночь косуля скачет По скалам среди высот, Но ее в ненастье прячет От дождя укромный грот. Зверь морской, что в океане Крова мирного лишен, Спит меж волн, но их качанья Он не чувствует сквозь сон. Пусть, как челн, грозой гонимый, Пляшет ворон в бурной мгле, — Рад он пристани родимой На незыблемой скале. Робкий страус до заката, По пескам стремит свой бег, Но и он спешит куда-то В сень родную — на ночлег… Без конца моя дорога, Цель все так же впереди, И кочевника тревога День и ночь в моей груди. 1800 Скала Джоанны Перевод А. Сергеева [181] Два года ранней юности своей Ты подарила дымным городам И с тихим прилежаньем научилась Ценить лишь те живые Существа, Какие жизнь проводят у камина; И потому-то сердцем не спешишь Ответить на расположенье тех, Кто с умилением глядит на горы И дружит с рощами и ручейками. Ты нас покинула, и все же мы, Живущие в укромной простоте Среди лесов и нив, не разлюбили Тебя, Джоанна! Я бы поручился, Что после долгих месяцев разлуки Ты с радостью бы услыхала некий Обычный наш пустячный разговор И подивилась верным чувствам тех, С кем ты бывала счастлива когда-то. Тому дней десять — я сидел в тиши Под соснами, сомкнувшимися гордо Над старой колокольней, и Викарий Оставил мрачное свое жилище И, поздоровавшись со мной, спросил: «Что слышно про строптивую Джоанну? Не собирается ль она вернуться?» Порассудив о сельских новостях, Он принялся выпытывать, зачем Я возрождаю идолопоклонство, И, как Друид, руническим письмом Я высек чье-то имя на отвесной Скале над Ротой, у опушки леса. Я ощущал в душе невозмутимость, Какая возникает на границе Меж старою любовью и досадой, И не старался избежать дознанья; И вот что я сказал ему: — Однажды С Джоанной мы гуляли на заре В то восхитительное время года, Когда повсюду верба расцветает И золотыми жилами струится В зеленых перелесках по холмам. Тропинка привела на берег Роты К крутой скале, глядящей на восток; И там пред величавою преградой Я замер — я стоял и созерцал Скалу от основанья до вершины: На необъятной плоскости сплетались Кусты, деревья, камни и цветы; Прелестная игра нежнейших красок, Объединенных властной красотой, Одним усильем восхищала сердце. Так я стоял минуты две — и вдруг Лукавая Джоанна мой восторг Заметила и громко рассмеялась. Скала как бы воспрянула от сна И, вторя Деве, тоже рассмеялась; Им отвечала древняя Старуха, Сидящая на гулком Хэммарскаре; И Хелмкрег, и высокий Силвер-Хау Послали вдаль раскаты смеха; к югу Его услышал Ферфилд, а за ним Откликнулся громами дальний Лохригг; Хелвеллин к ясным небесам вознес Веселье гордой Девы; старый Скиддо Задул в свою трубу; сквозь облачка Донесся снежный голос Гларамары; И Керкстон возвратил его к земле. Наш добрый друг Викарии мне внимал С растерянной улыбкой изумленья, И мне пришлось сказать, что я не знаю, На самом деле братство древних гор Откликнулось на смех иль, может быть, Я грезил наяву и был мой слух Обманут потаенными мечтами. Но только я уверен, что вдали Мы слышали раскатистое эхо, И милая Джоанна вдруг прильнула Ко мне, как будто требуя защиты. А восемнадцать месяцев спустя, Уже один, прохладным ясным утром Я оказался около скалы И в память о давнишнем верном чувстве Я высек на живом ее граните Руническими буквами: ДЖОАННА. И я, и те, кто близок мне, зовем Прекрасную скалу Скалой Джоанны. вернуться Люси. — Цикл стихов, объединенных в некое подобие поэмы, написан в 1799 году в Германии (за исключением стихотворения «К чужим, в далекие края», которое написано в 1801 году) и опубликован в 1800 году («К чужим, в далекие края» опубликовано в 1807 году). Люси— вымышленный персонаж, но в этих стихах отразились чувства поэта к Пегги Хатчинсон, умершей в молодости в 1796 году, и его одиночество возле своей сестры. Кольридж считал, что тема заключительного стихотворения — предположение, что было бы, если бы умерла сестра. В переводе С. Маршака опущено стихотворение, помеченное в оригинале номером три, весьма важное для понимания цикла. вернуться Но вдруг луны погас огонь, // За крышею пропал… — Луна в эти годы служила для Вордсворта, как и для Кольриджа в «Сказании о Старом Мореходе», символом радости и созидательной жизни. вернуться Симплонский перевал. — Отрывок взят из поэмы Вордсворта «Прелюд», над которой он работал полвека (полностью опубликована в 1850 году). Данный отрывок был написан в 1799 или 1804 году; впервые опубликован в 1845 году. вернуться Агасфер. — Стихотворение опубликовано в 1800 году. Агасфер(иначе: Вечный Жид) — персонаж средневековых легенд; осужден богом на вечные скитания за то, что не дал Христу отдохнуть на пути к месту распятия. вернуться Скала Джоанны. — Стихотворение опубликовано в августе 1800 года. Входило в цикл, в предисловии к которому Вордсворт писал: «Можно найти много мест без названий или с неизвестными названиями, где непременно происходят маленькие происшествия или просто раскрываются человеческие чувства, и это придает таким местам особенный и личный интерес». И сам эпизод, описанный в стихотворении, и все детали — вымысел. Как признавался Вордсворт, он начал писать это стихотворение, чтобы разыграть викария. ДжоаннаХатчинсон (1780–1843). — В 1802 г. Вордсворт женился на ее старшей сестре Мэри. |