– Мы не знаем, где их искать. Нам неизвестна даже его национальность. Наши лаборатории работали целые сутки, чтобы хоть что-то выяснить: проверяли зубы, кожу, метки на теле, пытаясь найти хоть какую-то зацепку для компьютерной проверки. Пока безрезультатно.

– Тогда, может быть, он не Тинаму? Единственная примета – татуировка, да еще калибр винтовки совпадает. Разве этого недостаточно?

– Теперь уже – да. Можете упомянуть об этом в завтрашней статье. Две из обнаруженных в засадах винтовок и ружье, которым он воспользовался, идентичны трем винтовкам, применявшимся в предыдущих покушениях.

Теннисон кивнул:

– Это утешает, не правда ли?

– Конечно. – Пэйтон-Джонс ткнул пальцем в фотокопию записки. – Каков ваш ответ?

– Насчет чего? Вы имеете в виду записку?

– Насчет «Нахрихтендинст». Вы нас вывели на этот след, и след оказался верным. Может получиться великолепная статья. Раскопали материал именно вы, так что у вас есть все права рассказать об этой истории в газете.

– Но вы этого не хотите.

– Мы не можем препятствовать вам.

– С другой стороны, – ответил Теннисон, – у вас есть все права включить мое имя в список участников операции, а этого не хочу уже я.

Пэйтон-Джонс, замявшись, прочистил горло.

– Ну, видите ли… Я дал вам слово, мистер Теннисон. Хотелось бы думать, что этого достаточно.

– Я вам верю. Но я также уверен в том, что ваши слова могут в случае необходимости приобрести несколько иное звучание. Не вы, так кто-нибудь другой предаст мое имя гласности.

– Это невозможно. Вы работали только со мной. Мы ведь сами об этом договорились.

– Значит, Умелый превращается в анонима, лишенного индивидуальных черт.

– Именно. В той сфере, в которой приходится мне вращаться, это вполне приемлемо. Я всю жизнь в секретной службе. И если я даю слово, то можете быть в нем уверены.

– Понятно. – Теннисон встал. – Почему вы не хотите вытаскивать «Нахрихтендинст» на свет божий?

– Мне нужно время. Месяц-другой. Чтобы подобраться к ним поближе. А газетная публикация может спугнуть зверя.

– А вы уверены, что сможете до них добраться? – Теннисон показал на один из конвертов, лежащих на столе. – Эти имена могут помочь?

– Я не уверен. Мы только начинаем операцию. В списке всего восемь человек. Мы даже не знаем, живы ли они. Не было времени, чтобы проверить.

– Кто-то из них точно живой. Кто-то очень богатый и могущественный.

– Ясное дело.

– То есть стремление поймать Тинаму сменилось одержимостью разгромить «Нахрихтендинст»?

– По-моему, переход вполне логичный, – кивнул Пэйтон-Джонс. – Кроме того, помимо чисто профессиональных стимулов мною движет причина еще и личного характера. Я уверен, что именно «Нахрихтендинст» убила моего ученика.

– Кого?

– Моего помощника. Более исполнительного сотрудника я в секретной службе не встречал. Его труп мы обнаружили в маленькой французской деревушке Монтрей в шестидесяти милях к югу от Парижа. Я отправил его во Францию следить за Холкрофтом, но он обнаружил, что этот след – тупиковый.

– У вас есть какие-либо предположения? Что там, по-вашему, произошло?

– Я знаю, что произошло. Не забывайте, что он следил за Тинаму. Когда Холкрофт доказал, что он тот человек, за которого себя выдает, то есть простой американец, разыскивающий Теннисона по поводу небольшого наследства…

– Очень небольшого, – уточнил Теннисон.

– …уяснив это, мой юный помощник ушел в подполье. Он был профессионалом высшего класса. Ему удалось продвинуться в своих поисках. Более того, он установил некую связь. Он обязан был это сделать. Тинаму, «Нахрихтендинст»… Париж. Все совпадало.

– Что совпадало?

– Вы найдете это имя в конверте. Этот человек живет под Парижем, но мы не знаем, где именно. В свое время он входил в генералитет фашистской Германии: Клаус Фалькенгейм. Однако мы полагаем, что он гораздо более важная шишка, чем просто генерал. По нашему мнению, он – один из основателей «Нахрихтендинст». Его кличка Полковник.

Теннисон вытянулся в струнку возле своего кресла.

– Даю вам слово, – сказал он, – я ничего не буду публиковать.

Холкрофт сидел на диване, склонившись над газетой. Заголовок, тянувшийся через всю полосу, говорил сам за себя:

Практически каждый материал на странице так или иначе был связан с драматическими событиями в Лондоне. Одни из статей относили читателей на пятнадцать лет назад, связывая имя Тинаму с убийствами обоих Кеннеди и Мартина Лютера Кинга, – предполагали, что Тинаму был сообщником Освальда и Руби; другие заметки пестрели гипотезами касательно недавних убийств в Мадриде, Бейруте, Париже, Лиссабоне, Праге и даже Москве.

Незнакомец с татуированной розой превратился в легенду. Татуировочные ателье по всему миру осаждались толпами страждущих.

– Боже мой, он таки убил его, – сказал Ноэль.

– Но его имя нигде не упоминается, – откликнулась Хелден. – Чтобы Иоганн упустил такой исключительный шанс повысить свою репутацию… На него это не похоже.

– Ты сама говорила, что он изменился; что Женева произвела на него огромное впечатление… Думаю, ты права. Когда я говорил с твоим братом, мне показалось, что он не в ладах с самим собой. Я сказал ему, что банку в Женеве совершенно ни к чему осложнения и совет директоров наверняка будет наводить справки о нас, чтобы застраховаться от возможных компрометирующих обстоятельств. А человек, подобный твоему брату, – что он только не натворил и с кем он только не общался, гоняясь за Тинаму, – мог напугать банкиров до смерти.

– Но вы с братом говорили мне, – напомнила Хелден, – что есть некая сила, гораздо более могущественная, чем «Возмездие», ОДЕССА и даже «Вольфшанце», которая попытается остановить вас. Как, по-твоему, женевские банкиры отреагируют на это?

– Мы скажем им только то, что посчитаем нужным, – сказал Холкрофт. – А может, и ничего не скажем, если нам удастся установить нашего противника.

– Вы это сможете сделать?

– Может быть. Иоганн полагает, что нам это под силу, и, видит бог, он в этих делах разбирается гораздо лучше меня. Мы действовали методом исключения. Сначала полагали, что с нами соперничает одна группа, потом нам казалось – врагов надо искать в другом месте… В конце концов мы выяснили, что ни те ни другие ни при чем.

– Ты имеешь в виду «Возмездие» и ОДЕССУ?

– Да. Они исключаются. Теперь мы ищем кого-то еще, все, что нам нужно, – это раздобыть название.

– И что вы станете делать, раздобыв его?

– Не знаю, – признался Холкрофт. – Надеюсь на твоего брата. Единственное, в чем я уверен, – это то, что действовать придется очень быстро. Майлз доберется до меня через несколько дней. Он собирается публично связать мое имя с убийствами в аэропорту Кеннеди и отеле «Плаза». Майлз потребует моей выдачи, и меня ему выдадут. И тогда Женеве конец. Да и мне тоже.

– Если только они отыщут тебя, – уточнила Хелден. – Мы можем…

Ноэль удивленно взглянул на нее.

– Нет, – отрезал он. – Я не хочу менять одежду трижды в день, ходить в бесшумных резиновых башмаках и носить при себе пистолет с глушителем. Я хочу жить своей жизнью, а не вашей.

– У тебя может не оказаться выбора.

Вдруг раздался телефонный звонок, напугавший их обоих. Холкрофт снял трубку.

– Добрый день, мистер Фреска. – Это был Теннисон.

– Вы можете говорить? – спросил Ноэль.

– Да. С моим телефоном все в порядке, и не думаю, что на коммутаторе «Георга V» проявят особый интерес к обычному звонку из Лондона. Тем не менее будем осторожны.

– Понял вас. Поздравляю. Вы сделали то, что обещали.

– Мне потребовалась большая помощь.

– Вы работали с британцами?

– Да. Вы оказались правы. Давно надо было это сделать. Прекрасные люди.

– Рад это слышать. Приятно осознавать, что мы теперь друзья.

– Уже больше, чем друзья. Мне удалось установить нашего противника.