Ноэль улыбнулся.

– Прекрасно. Я ищу управляющего.

– Вы его уже нашли. Чем могу быть полезен? Желаете столик?

– Думаю, он уже заказан. На имя Кесслера.

Управляющий посмотрел на него с уважением.

– Да, он звонил минут пятнадцать назад. Но столик он заказал на девять. А сейчас только…

– Я знаю, – перебил его Холкрофт. – Я пришел слишком рано. Но могу я попросить вас об одолжении. – Он показал на свой дипломат. – Я привез это для профессора Кесслера. Кое-какие исторические документы, которые предоставил ему американский университет, в котором я преподаю. Мне сейчас нужно встретиться еще с несколькими людьми и хотелось бы, если это возможно, оставить бумаги здесь.

– Конечно, – ответил управляющий. Он протянул руку за дипломатом.

– Только понимаете, это ценные документы. Не в денежном, а в научном смысле.

– Я запру их в моем офисе.

– Благодарю вас.

– Bitte schen[34]. Ваше имя, сэр?

– Холкрофт.

– Благодарю вас, герр Холкрофт. К девяти ваш столик будет готов. – Управляющий кивнул, повернулся и торопливо понес дипломат к двери под лестницей.

Ноэль минуту размышлял над тем, как вести себя дальше. Никто не входил сюда с тех пор, как он здесь. Это значило, что человек в черной кожаной куртке поджидает его на улице. Пора было проглотить наживку, пора загнать этого человека в угол.

Он взглянул на лестницу, и тут его поразила неприятная мысль. Только что он сделал самую большую глупость, какую только можно было себе представить! Он привел человека в черной куртке туда, где он будет встречаться с Эрихом Кесслером. И в довершение всего еще и назвался своим именем.

Кесслер и Холкрофт. Холкрофт и Кесслер. Они теперь связаны. Он выдал неизвестного третьего из Женевы! Выдал так, как если бы дал объявление в газете.

Теперь уже вопрос, способен ли он устроить ловушку, не стоял. Он должен это сделать. Ему нужно нейтрализовать человека в черной кожаной куртке.

Он распахнул дверь и вышел на тротуар. Курфюрстендамм была освещена. Было прохладно, и в небе луна окружила себя туманом. Он пошел вправо, засунув руки в карманы, чтобы они не мерзли. Прошел мимо мотоцикла и двинулся дальше. Впереди, кварталах в трех от него, на левой стороне Курфюрстендамм, виднелась громада церкви Кайзера Вильгельма, прожектора освещали разрушенную бомбежкой башню, которую решено было никогда не восстанавливать, – напоминание Берлина самому себе о гитлеровском рейхе. Он решил использовать ее как ориентир.

Ноэль продолжал свой путь по аллее, двигаясь медленнее большинства прохожих, часто останавливаясь перед витринами. Через равные промежутки времени он смотрел на часы, чтобы создать впечатление, что считает минуты, что он, возможно, старается так рассчитать время, чтобы прибыть на встречу в определенный момент.

Прямо напротив церкви Кайзера Вильгельма он немного постоял у края тротуара под фонарем. Взглянул налево. В тридцати ярдах, повернувшись к Холкрофту спиной, человек в черной кожаной куртке наблюдал за уличным движением.

Он был здесь – это все, что интересовало Холкрофта. Ноэль снова пошел вперед, теперь уже быстрее. На углу он посмотрел название улицы: Шёнбергштрассе. Она шла под углом к Курфюрстендамм, и по обеим ее сторонам тянулись магазины. Тротуары казались более людными, прохожие меньше спешили, чем на Курфюрстендамм.

Он дождался паузы в уличном движении и перешел улицу, свернул направо по тротуару, держась ближе к бордюру, с извинениями пробираясь среди прохожих. Дойдя до конца квартала, он замедлил шаг. Как и на Курфюрстендамм, он часто останавливался поглазеть на витрины, сосредоточенно глядя на часы. Он дважды видел человека в черной кожаной куртке. Так Ноэль дошел до третьего квартала. В пятидесяти футах от угла начиналась узенькая поперечная улица, соединявшая Шёнбергштрассе и параллельную ей улицу. Переулок был темный, по его сторонам виднелись темные провалы дверей. Длина и темнота отпугивали вечерних прохожих.

Но этот переулок был в то же время хорошей ловушкой – неосвещенное пространство из кирпича и бетона, в которое он заведет своего преследователя.

Он продолжил свой путь, миновал переулок, все ускоряя шаг, а в ушах у него звучали слова Хелден:

Любитель всегда поступает неожиданно, не потому что он умен или опытен, но оттого, что он просто не знает, как поступить. Быстро и явно совершай неожиданные поступки, словно ты растерялся.

Он дошел до конца квартала и резко остановился у фонаря. Он огляделся вокруг, словно его что-то удивило, развернулся – человек, который не может принять нужное решение. Возвратился к переулку и неожиданно побежал, налетая на пешеходов, нырнул в переулок – человек, охваченный паникой.

Он бежал, пока не стало совсем темно, пока не оказался в глубине переулка, среди теней, и огни не затерялись вдалеке. Он заметил металлическую дверь – какой-то «черный» ход. Кинулся к ней, забился в угол, прислонившись спиной к кирпичу и стали. Сунул руку в карман и сжал пистолет. Глушитель не был прикреплен – в этом не было необходимости. Стрелять он не собирался. Он хотел использовать пистолет только как угрозу, да и то не сразу.

Ждать пришлось недолго. Он услышал шаги бегущего человека и понял, что и у врага резиновые подошвы.

Человек пробежал мимо, потом, словно разгадав уловку, остановился, вглядываясь в тень. Ноэль вышел из своего угла, держа руку в кармане пиджака.

– Я ждал тебя. Стой, где стоишь, – он говорил с напором, пугаясь собственных слов. – У меня в руке пистолет. Я не хочу стрелять, но я выстрелю, если ты побежишь.

– Два дня назад во Франции ты не колебался, – сказал человек с сильным акцентом и действовавшим на нервы спокойствием. – Я не жду, что ты остановишься и теперь. Ты – жалкая свинья. Ты можешь меня убить, но мы тебя остановим.

– Кто вы?

– Какая разница? Просто знай, что мы тебя остановим.

– Ты из «Возмездия»?

Несмотря на темноту, Ноэль смог разглядеть презрение на лице этого человека.

– «Возмездие»? – переспросил тот. – Террористы без причины, революционеры, с которыми никто не хочет иметь дело. Мясники. Я не из «Возмездия».

– Тогда из ОДЕССЫ?

– Ты бы этого хотел, не так ли?

– Что ты имеешь в виду?

– Вы используете ОДЕССУ, когда подойдет время. На ее совести много грехов, вы будете убивать от ее имени. Мне кажется, юмор в том, что мы бы истребили ОДЕССУ так же быстро, как и вы. Но нам нужны именно вы; мы-то знаем разницу между клоунами и монстрами. Поверь, мы вас остановим.

– Это все чушь! Ведь ты и не из «Вольфшанце»!

Человек понизил голос.

– Мы все из «Вольфшанце», не так ли? Так или иначе, – сказал он с вызовом. – Я повторяю. Убей меня – на мое место встанет другой. Убьешь того – его заменит третий. Мы остановим вас. Стреляй же, герр Клаузен. Или мне стоит сказать – сын рейхсфюрера Генриха Клаузена?

– Что ты несешь? Я не хочу тебя убивать. Я никого не хочу убивать.

– Ты убивал во Франции.

– Если я там кого-то и убил, то только потому, что он сам пытался убить меня.

– Aber naturlich[35], герр Клаузен.

– Прекрати называть меня так.

– Почему? Ведь это твое имя, не так ли?

– Нет! Мое имя Холкрофт.

– Конечно, это тоже часть вашего плана. Респектабельный американец без каких-либо связей в прошлом. А когда кто-нибудь обнаружит их, будет уже поздно.

– Что значит поздно? Кто ты такой? Кто тебя прислал?

– Ты не сможешь выпытать это у меня. Мы не входим в твой план.

Холкрофт вытащил пистолет из кармана и подошел ближе.

– Какой план? – спросил он, надеясь узнать хоть что-то.

– Женева.

– Что за Женева? Это ведь город в Швейцарии.

– Мы все знаем, и все решено. Вам не остановить орлов. На этот раз остановить орлов не удастся.

– Орлы? Что за орлы? Что за «мы»?