– Простите, месье, – извинился Ноэль.

Француз пожал плечами и приветливо улыбнулся:

– Ничего.

Ноэль остановился. Француз кого-то ему напомнил.

Круглое приятное лицо, очки… Эрнст Манфреди. Мать уважала Манфреди и все еще считала себя в неоплатном долгу перед швейцарским банкиром. Может, попробовать повлиять на Альтину через Эрнста Манфреди, придумав объяснение, которое якобы дал Ноэлю банкир. Почему бы и нет? Никто не сможет опровергнуть его слова. Эрнст Манфреди мертв. Именно он так заботился о своей старой подруге Альтине Клаузен и боялся за нее. Допустим, Манфреди опасался, что в предстоящие недели, пока со счетом в женевском банке будет покончено, имя Клаузена всплывет на поверхность. Найдутся такие, кто вспомнит своевольную молодую женщину, оставившую мужа и тем самым подстегнувшую моральное возрождение Генриха Клаузена. Перемена, результатом которой стала кража сотен миллионов долларов. И теперь, положим, дремавшая долгие годы враждебность по отношению к ней восстала и возможно отмщение. По разумению Ноэля, мать должна была отнестись с уважением к опасениям Манфреди. Старый банкир знал больше, чем любой из них, и если полагал, что ей лучше всего исчезнуть на время, пока счета не будут раскрыты и страсти не улягутся, то разумнее всего воспользоваться его советом. Этот старый больной человек до конца своей жизни не запятнал себя легкомысленным решением. Все эти доводы имели под собой реальную почву и вполне могли быть следствием их разговора, состоявшегося в Бедфорд-Хиллс три недели назад. Альтина поверит и прислушается к словам старого друга.

Ноэль оглянулся, не идет ли кто следом. Это уже вошло в привычку. Страх рождал осторожность, ярость давала силу. Ноэль жаждал взглянуть в глаза своему врагу.

Какое-то время назад он вылетел из «Георга V» в панике и крайнем замешательстве, не попрощавшись с помощником менеджера, надеясь, что холодный воздух улиц приведет его в чувство, освежит воспаленный мозг. Теперь он вернется, выпьет что-нибудь и попробует снова позвонить в Нью-Йорк. Матери. Он шел быстро, несколько раз резко останавливаясь и оборачиваясь назад. Темно-зеленый «Фиат» медленно полз в потоке машин. Ноэль перешел улицу, вошел в парадный вход в кафе, а секунду спустя неожиданно возник на улице Георга V. Остановился у газетного киоска, купил газету. Огибая угол улицы, вновь бросил взгляд на зеленый «Фиат». Автомобиль резко затормозил. Водитель припарковал машину у обочины и опустил голову. Внезапно Ноэлю стало ясно, что он сделает после звонка Альтине. Навестит Хелден. Ему необходим револьвер.

Фон Тибольт в афинском аэропорту тупо смотрел в трубку телефона-автомата. Он не мог поверить в услышанное.

– Что ты сказала? – переспросил он.

– Это правда, Иоганн, – сказала Хелден. – Британская разведка считает, что ты и Тинаму – одно и то же лицо.

– Странно, – изумленно протянул фон Тибольт. – Странно и возмутительно.

– То же самое я сказала Холкрофту. Я попыталась объяснить, что тебя преследуют за то, что ты пишешь, и вообще за то, кто ты есть на самом деле, как и все мы.

– Да-да, правильно. – Но он никак не мог сосредоточиться на словах сестры, разгневанно и в то же время растерянно сжимая телефонную трубку.

Совершена какая-то ошибка, нужно срочно исправить ее. Что навело МИ-5 на его след? Ведь так тщательно было все продумано и сокрыто. Можно, конечно, предъявить им Тинаму, но это должен быть заключительный шаг. Неужели придется сделать его раньше, чем предполагалось?

– Иоганн, ты меня слышишь?

– Да, конечно.

– Ты должен встретиться с Холкрофтом как можно скорее.

– Хорошо. Я буду в Париже через четыре-пять дней…

– А пораньше нельзя? – попросила Хелден. – Он очень встревожен.

– Совершенно исключено.

– Иоганн, я еще кое-что должна рассказать тебе…

И Хелден рассказала брату обо всем, что ей было известно: о счете в женевском банке, об агентстве в Цюрихе, распределяющем сотни миллионов, об американском сыне Генриха Клаузена, об Эрихе Кесслере в Берлине и, наконец, о фон Тибольте в Рио. Запинаясь, Хелден повторила слова, произнесенные когда-то сестрой: «Однажды придет человек и расскажет о странном договоре»…

– Ты знаешь об этом? – спросила Хелден брата.

– Видишь ли, милая, существует огромное множество вещей, о которых тебе ничего не известно. Я не знаю точно, когда и каким образом должно произойти то, что наверняка произойдет. Я убежден в этом. Я говорил с Гретхен. Этот Холкрофт виделся с ней прошлой ночью. Боюсь, она не была особенно полезна ему. Видишь ли, все мы оказались вовлеченными в дело, сколь серьезное и основательное, столь и подвижное. Мы в состоянии вносить свои поправки…

– То же самое сказал мне Холкрофт, – перебила брата Хелден.

– Естественно.

– Он сильно напуган, Иоганн. Пытается, конечно, не показать страху, но тем не менее это так.

– Ничего удивительного. Любой на его месте испугался бы. Такая ответственность! Но я смогу помочь, только узнав, какими фактами он располагает.

– Тогда приезжай скорей в Париж.

– Не могу. Это дело нескольких дней.

– Я нервничаю. Если Ноэль на самом деле тот, за кого себя выдает, не вижу причин не доверять ему.

– Ноэль? – переспросил брат с легким удивлением.

– Он мне нравится, Иоганн.

– Хорошо, продолжай.

– Если он действительно тот, кто должен привести троих из вас к директорам банка «Ла Гран», без него в Женеве не обойдется.

– Ну и..?

– Наши враги знают это. Они знают и о счете в Швейцарии. Произошло самое ужасное. Они уже пытались остановить его.

– Кто?

– Думаю, «Возмездие» или ОДЕССА.

– Сомнительно, – сказал Теннисон. – Такие чрезвычайные новости не утаишь. Представь, как набросились бы на подобное газетчики. «„Возмездие“ убивает, как, впрочем, и ОДЕССА. Кто-то пытался расправиться с Ноэлем». – Теннисон улыбнулся своим мыслям. Конечно, ошибки были допущены, но в целом тактика его сработала. Холкрофта обложили со всех сторон. Когда все сошлось на Женеве, он казался измученным, совершенно опустошенным и податливым. – Он должен быть предельно осторожен. Помоги ему, Хелден. Научи всему, что знаешь сама. Всему, слышишь? Тем хитростям, которым мы учились друг у друга.

– Ноэль уже в курсе некоторых из них, – сказала девушка, усмехаясь. – Но не очень-то любит использовать такие вещи.

– Это лучше, чем отдать концы. – Теннисон выдержал паузу. – Гретхен упоминала фотографию Бомонта. Она думает, Холкрофт взял ее.

– Правильно думает. Он убежден, что видел Бомонта в самолете из Нью-Йорка в Рио и считает, что тот преследует его. Ноэль расскажет тебе и об этом.

«Итак, самолет», – подумал Теннисон. Американец оказался куда наблюдательнее, чем Бомонту хотелось бы. Его исчезновение будет объяснено – вопрос нескольких дней, но владение Холкрофтом фотографией объяснить сложнее. Вдруг он покажет ее не тем людям в Швейцарии? Этот фанатик капитан оставил слишком очевидный след от Рио до Адмиралтейства. Необходимо вернуть фотографию.

– Не знаю, что и сказать, Хелден. Я никогда не испытывал к Бомонту особенно теплых чувств. И никогда не доверял ему. Но он провел месяц в Средиземном море, каким образом он покинул корабль и очутился на борту самолета, вылетевшего из Нью-Йорка, я себе не представляю. Холкрофт ошибся. – Теннисон опять замолчал. Затем продолжил: – Однако, думаю, Ноэлю стоит взять с собой фотографию, когда он отправится на встречу со мной. И пусть не таскает ее с собой повсюду, не говорит больше о Бомонте. Передай это ему обязательно. Все это может привести их к Гретхен. К нам. Да, это определенно хорошая идея – избавиться от фотографии.

– К сожалению, это невозможно. Фотографию украли. – Мужчина на другом конце провода застыл. Невозможно! Никто из них карточку не брал. «Дитя Солнца» тоже. Он был бы первым, кто узнал об этом. Кто еще?

– Что ты имеешь в виду? Что значит «фотографию украли»?

– А то и значит. Какой-то мужчина следил за ним, напал, избил до бессознательного состояния и забрал фото. Только и всего.