Полковник сияет, как начищенные по случаю увольнения пуговицы мундира.

– Лейтенант Аскер, – начинает он таким напыщенным тоном, будто объявляет о решении правительство увеличить нам норму ГМС в два раза, – я не могу вам приказать, но если вы совершите то, что предлагаете, человечество вечно будет у вас в неоплатном долгу. Разрешение дано! Но вы можете и уйти. В этом случае объект будет атакован орбитальными лазерами и низковысотными станциями.

Я посмотрел на часы. Прошло 30 минут. Ждал бы я их разрешения, уже пролетел бы мимо нужной точки. И вообще, о чём это он? Отвечаю по уставу:

– Служу Земной Федерации! Маневр выполняется уже десять минут.

Полковник торжественно отдает честь и выключается. Что это с ним? Что за торжественность? Авария у них там на станции, что ли, каким газом он надышался?

Теперь вся эта лирика побоку. Знаем мы эти их орбитальные лазеры. Они даже на учениях попадают в цель не чаще, чем в 30 процентах случаев. Теперь главное – атака. С ВЦ ЦУПа (вычислительного центра управления полетами) приходят уточнённые данные по орбитам, моей, кометы и её осколка. Через 30 минут придётся корректировать траекторию. Но зато теперь я могу подойти к комете так близко, что можно будет рассмотреть трещины на отдельных камнях. Про трещины я, конечно, шучу. Около комет обычно летает огромное количество мелких камней, и, учитывая их относительную скорость несколько километров в секунду, сталкиваться с ними совсем не хочется. Я останусь на расстоянии нескольких тысяч километров, но, по космическим меркам, это стрельба в упор. Начну палить, как только выйду из-за Луны.

Теперь можно заняться и возвращением домой. Начинаю рассчитывать пути возвращения. Так вот что имел в виду полковник! Я не смогу вернуться. До базы не дотяну. До других баз… тоже. Перейти на более низкую орбиту и затормозить не получится – не хватит рабочего вещества. Весёленькое дельце!

Наш перехват космических объектов похож на попытки детей перехватить спортивный автомобиль, пользуясь трехколесными велосипедами. Скорости комет значительно превосходят те, которые можем развить мы. Поэтому мы и расходимся веером. Малейшая ошибка – и пролетаешь мимо. Нас спасают только очень точные и очень дальние радары.

Сейчас мы атаковали комету с более высокой орбиты, чем Земля. Для того, чтобы встретится с кометой, нам пришлось затормозить, чтобы начать падать на Солнце, а затем ускориться, чтобы начать падать ещё быстрее. По сути дела, я до сих пор падал на Солнце, а теперь падаю на Землю. Если я не откорректирую орбиту, то вскоре врежусь в Землю. Если откорректирую, то пролечу мимо неё и понесусь к Солнцу. Для того чтобы остаться на уровне орбиты Земли, мне нужно очень сильно разогнаться. Энергии у меня хватает, атомный реактор будет работать ещё много месяцев. А вот рабочего тела, которое с помощью энергии реактора выбрасывается через дюзы и создаёт тягу, у меня очень мало. На моём корабле рабочим телом является вода. И она почти вся израсходована. Мой корабль сейчас похож на великана, подвешенного в невесомости. Он может крутиться и дрыгать руками – ногами, но сдвинуться с места не может.

Мой корабль, наверное, спасут. Точнее, каркас корабля, лет через несколько. Уплотнения выгорят при подлете к Солнцу, через щели уйдет воздух. Мою обугленную мумию, может быть, выставят в музее космонавтики. Ещё в училище нас предупреждали, что запускать ради нашего спасения специальную ракету никто не будет. Слишком она дорогая, она стоит столько, сколько в среднем стоит вся жизнь 50 людей. Вы же не хотите, господа курсанты, чтобы жизнь такого количества людей была прожита напрасно?

Что я делаю в этой жестянке? Почему я здесь, а не ловлю рыбу где-нибудь на берегу моря? Почему мне понадобилось забираться так далеко от дома?

– Прекрати ныть, – сказал я сам себе, – будь ты рыбаком на берегу моря, эта комета упала бы тебе точно на голову. И ещё миллионам людей. Надо действовать.

Навигация в космосе похожа на стрельбу в тире. Даже небольшое отклонение у стрелка приводит к большим отклонениям на цели. Я сейчас в положении стрелка, и до Земли ещё далеко. Должен быть хоть какой-то способ.

Звякнул коммуникатор. Пришло сообщение. Я открыл послание. Ого! Похоже, в ВЦ ЦУПа перехватом кометы занимается не более четверти мощностей. Все остальные заняты тем, как спасти мою задницу. Ребята за полчаса наваляли несколько сотен страниц расчётов. Я начал просматривать расчёты. Множество вариантов действий. До некоторых из них я сам бы не додумался. Маневрирование с использованием гравитации Земли… Луны… Выход на дальние орбитальные станции с потерей корабля… Множество вариантов. И все они написаны как будто только для того, чтобы доказать мне, что спасение невозможно. Просчитали даже вариант торможения в атмосфере. На этот счет приложена справка: при входе в атмосферу мой корабль прогорит за 3 секунды. В самом лучшем варианте я выхожу к базе TS-98 с нужной скоростью и на нужном расстоянии через восемь месяцев. Это при том, что еды у меня только на три. Полтора месяца я бы поголодал. Но пять…

Я ещё раз просмотрел расчеты и хмыкнул. Эти ребята там, в ВЦ, не зря едят свой хлеб, расчеты они сделали хорошо. Но они не знают устройства моего корабля, а я знаю. Есть один вариантик, при котором я выйду к низкоорбитальной станции лазерного оружия BA-18 всего через 10 дней. Придется только слить часть воды из защиты реактора.

В голову закрадывается шальная мысль: интересно, стал бы я перехватывать комету, если бы знал, что не смогу вернуться? Наверное, стал бы, пять сотен лет петь про то, что "мимо нас просто так ты не пройдешь", а потом отойти в последний момент… после такого конфуза всё равно жизни не будет. Все будут смотреть на тебя, думать, что вот идет человек, который мог спасти миллионы людей, но не спас, и отводить глаза… Хотя не знаю, не знаю.

Начинаю программировать манёвр спасения. Спасти корабль мне не удастся. В результате маневров он уйдет на такие орбиты, что добраться до него с разумными затратами можно будет года через два – три. За это время он превратится в мёртвое железо. Впрочем, это будет уже не моя проблема. Мой вариант – это резко ускориться, а затем перейти на спасательную капсулу и с её помощью выйти в зону досягаемости станции ВА-18 с нужной скоростью так, чтобы их спасательный корабль мог меня перехватить.

Завожу данные для ракет. Программирую ракеты на сход с интервалом в минуту. Комета видна очень хорошо, вот только странная это какая-то комета. Обычно на таком расстоянии от Солнца кометы тают, и вокруг них хорошо видно газовое облако, иногда даже с Земли невооруженным глазом. А у этой никакого облака. Каменюка каменюкой, астероид какой-то. Но параметры орбиты как у кометы, скорость огромная.

Закрываются защитные жалюзи. Звенит сигнал тревоги, он сделан на тот случай, чтобы тот, кто забудет про пуск ракет и пойдет пить чай, не пропустил событие. Интересно, какой идиот способен забыть такое событие, как пуск ракет?

Легкий толчок. Первая ракета пошла. Вторая. Третья. Четвёртая. Минуты между сходом ракет кажутся вечностью. Теперь ожидание. Целый час ожидания.

На локаторе наблюдаю, как ракеты идут к цели. Хорошо идут. И вдруг начинает происходить невозможное. Комета начинает отклоняться от курса. Не так, как отклонился бы корабль с реактивной тягой, а так, как будто появилась невидимая сила, которая начала отталкивать её от планеты.

Мы маневрируем с помощью изменения скорости и центробежных сил. Скорость кометы остается неизменной, но траектория изменяется. Я вижу, как траектория кометы становится всё более пологой. Ещё немного, и она выйдет за пределы Земли. Такого не может быть, потому, что такого не может быть никогда. Или у меня врёт локатор.