– Волд, не оскорбляй меня, – зашипел Фиу, – оскорбление нанесено мне, и я ещё могу защитить свою честь от покушений всяких грязных животных. Если хочешь, можешь вызвать его на дуэль после меня, но в любом случае я – первый.

– Тогда идём в общий зал. Там есть атмосфера, – скомандовал я, схватил Бабуса за конечность и поволок в Зал Собраний. Так назывался очередной ангар, который нам поставили совсем недавно для проведения общих собраний. Бабус, впрочем, не очень и упирался. Птитр и Грумгор прихватили второго курсанта. Тот заныл что-то в духе "это не я, это всё он". Следом за нами пошла довольно большая группа курсантов, очевидно, Бабус и компания успели обидеть многих.

Признаться, я немного беспокоился за Фиу. Мастерство мастерством, но вес иногда оказывается решающим фактором. Дальнейшие события показали, что беспокоился я совершенно напрасно. Когда Бабус двинулся на Фиу, тот ему поклонился, сказал: "Имею честь напасть на вас", а затем ринулся на противника. Фиу в один момент вскочил Бабусу на шею, переступая по складкам его скафандра, как по ступенькам, а затем, продолжая держаться за его голову, отвис далеко в сторону. Бабус не смог удержать равновесие и хлопнулся на спину. Фиу вскочил сверху и принялся колошматить по чему придется. Присутствующие курсанты зааплодировали.

– Достаточно, – сказал я. У меня наконец-то прорезались философские способности, и я решил перейти от внушений физических к внушениям моральным.

Фиу отряхнулся и отошел в сторону с грацией настоящего кота. Я подошел к Бабусу.

– Послушай, несчастье, мы тут собраны для того, чтобы всей Вселенной стало лучше. Мы считаем себя хорошим парнями потому, что стараемся сделать так, чтобы всем в мире стало жить лучше, чтобы в мире стало меньше страданий. Уяснил? А тех, кто распространяет по Вселенной такие системы, где все только пинают друг друга, мы считаем плохими парнями и уничтожаем. Понятно?

Поскольку я в процессе внушения продолжал довольно ощутимо встряхивать Бабуса, тому не оставалось ничего другого, как сказать: "Понятно". Впрочем, насколько я знаю такую породу, они никогда не изменяются. Надо будет присматривать за ним.

Всё веселье испортила бригада быстрого реагирования из реаниматоров, которая ворвалась в ангар и повязала меня, Бабуса, Птитра и ещё пару курсантов. Мы были взяты под белы, серы, пятнисты и прочие рученьки и поставлены пред светлы очи комбазы, психологов, космопсихологов и ещё небольшой армии специалистов. Точнее сказать, пред светлы мониторы: они на нас, как и мы на них, смотрели через небьющееся стекло и телекамеры.

Началось разбирательство. Инопланетников, включая Бабуса, быстро отпустили, а по мне принялись ездить на танке. В чём меня только не обвиняли! И в нанесении психологической травмы инопланетному курсанту, и в неправильном толковании политики Земной Федерации, и в превышении должностных обязанностей без согласования с начальством, и даже в политической неграмотности.

– Ты должен был подать описание ситуации в отдел космопсихологов, – буйствовал начальник группы выработки межвидовой политики, – ты нарушил все мыслимые правила дипломатии и подверг опасности будущее отношений между Земной Федерацией и видом курсанта Бубуса!

В тон ему продолжил и главный идеолог:

– Ваши легкомысленные речи про счастье для всего мира выдают вашу политическую неграмотность! Мы действуем ради обеспечения ГМС для граждан Земной Федерации и обеспечения законности и правопорядка в межпланетных отношениях! Ваши речи про справедливость больше подходят для южноамериканских повстанцев! Это они обещают полную справедливость даром и для всех! Вы, случаем, не на их стороне воевали?

Ну, тут уж он загнул! Я посмотрел на комбазы, который хранил ледяное молчание, и принялся вяло отбиваться:

– На чьей стороне я воевал, вам лучше спросить в кадровом отделе моей части. В нюансы вашей идеологии я не вдавался, мне говорили стрелять во врагов – я стрелял. А если вы хотите так, чтобы они надо мной могли издеваться, а я не моги ответить, то так дело не пойдет. Как я понимаю свою честь и правильное поведение, так я и действую. И вообще, драку не я затеял, а другие курсанты. Что же до вида курсанта Бубуса, то если они там все такие свиньи, как он рассказывает, то лучше с ними дела и не иметь.

Комбазы слегка улыбнулся, а идеолог полез поучать снова:

– Вы должны были предотвратить драку! Вы – землянин, вы должны высоко нести честь принимающей стороны! Мы бы изучили ситуацию, побеседовали с курсантом Бубусом о культурных достижениях цивилизации…

"А он за это время затравил бы до смерти кого-нибудь из тех, кто послабее", – мысленно добавил я.

Комбазы посчитал должным взять слово:

– Господа, – начал он неторопливо, – не будем забывать, что курсант Аскер является таким же объектом исследования, как и все остальные курсанты. Он действует с прямодушием настоящего военного, – тут комбазы в упор посмотрел на идеолога, – и повторяет то, чему его учили в училище по одобренным идеологами ГМС учебникам. Предлагаю обсудить данную ситуацию так, как полагается настоящим ученым, тем более, что, насколько я понимаю, у нас нет готового решения для подобных ситуаций.

Я с удивлением посмотрел на комбазы. Нечасто встречаешь человека с понятием! Ещё немного, и я начну его любить.

В их застеколье началась оживленная дискуссия. В эфире зазвучали такие страшные слова, как "синдром животной агрессивности", "аберрации примитивных обществ", "животная тяга к доминированию в стае", и другие ругательства. Потом начался обычный сумасшедший дом: космопсихологи опять сцепились с психологами, Главный Идеолог призвал их трактовать события с точки зрения политкорректности, его подняли на смех, Идеолог в ответ принялся грозить разными карами. Когда командир базы предложил отпустить меня восвояси, его никто и не услышал. Я отсалютовал и ретировался.

– Чем закончилось? – спросили меня обитатели моего кубрика по возвращении.

– Обозвали меня подопытным тупым солдафоном и отпустили. – пожаловался я, – Сказали, что я должен был на Бубуса письменно жаловаться. Бабусу прописали отдельный курс социальной адаптации.

– А видео в качестве жалобы можно подавать? – спросил Птитр.

– Я бы вызвал их на дуэль, – отреагировал Фиу.

– Это начальство, – пожалел я.

– Начальство не вызовешь, – посочувствовал Фиу, – хотя у нас властители считают долгом чести вести себя так, чтобы ничем не оскорбить тех, кто совершает для них подвиги чести. Иначе им никто служить не будет.

Я попытался представить себе мир, в котором все государственные деятели служат только потому, что это считается делом чести, и не смог. Слабая у меня фантазия. А может быть, под влиянием моего индустриального мира я просто слишком привык думать обо всём вокруг как об объективных процессах, определяемых внешними "объективными условиями"? Может, пора отучиться от такого образа мышления?

Курсант Бабус выходит за пределы лагеря и достает маленькую коробочку. Он всё сделает так, как сказал ему его ужасный бог, великолепный Неназываемый. Эти земляне дураки. Они даже не удосужились обыскать его вещи и перекрыть выходы из лагеря. Никакого порядка. А их страсть к улучшению всего космоса? Они просто опасны. Они несут с собой разрушение всего, что движет человеком. Как можно жить ради того, чтобы всем стало хорошо? Это нереально. Это приведет к полному параличу желания жить. Так и экономика встанет! Как будут жить ремесленники, если им не надо будет производить много престижных вещей? Ради чего будут годами служить и стараться чиновники, если не для того, чтобы возвысится над другими? Земляне – это опасность. Они несут с собой хаос. Их надо уничтожить. Если они преуспеют, то жизнь вскоре станет просто невыносимой. Придется сдерживаться каждый раз, когда тебе что-то не нравится. Придется каждый раз перед тем, как что-то сделать, думать о том, как это отразится на общем добре и хорошо ли это с точки зрения земных правил… Сплошное мучение. То ли дело сейчас – как что-то не понравится, так сразу кричишь, или даже бьешь того, из-за кого произошли неудобства, а делаешь только то, что тебе хочется. Нет, так жить нельзя. Бабус всё сделает так, как приказал ему великолепный Неназываемый.