После того, как земляне прилетели в первый раз и улетели, верховный Ба и все его Бабу и Бабусы отслужили службу перед жертвенным камнем Неназываемого, и бог услышал их. Он прислал своего посланника, и тот спустился к ним. Когда он вышел из своего корабля, окутанный сиянием и величием, его взгляд упал на Бабуса, его ничтожного слугу. Ему было угодно не поражать Бабуса молнией и не испепелять его гневом. Мало того, посланник даже коснулся Бабуса и был с ним ласков. Он сказал: "Ты полетишь с ними и узнаешь о них всё. А когда ты узнаешь о них всё, ты пришлешь мне рассказ о том, что ты узнал". Он дал ему амулет и сказал, что амулет донесет его слова и картинки до самого Неназываемого. Бабус всё сделает так, как ему велели.

Курсант Бабус составляет доклад и отправляет его адресату.

Где-то далеко в глубинах Галактики, на борту огромного корабля, перед которым померк бы даже линкор земных воздушно – космических сил, послание находит адресата. Начинается движение. Начинают строиться планы и собираться ресурсы.

Я вошел в Зал Собраний. Для меня это было раннее утро, но зала уже была полна. Грумгор играл с Фиу в теннис. Для Грумгора это был настольный теннис, а для Фиу – большой. Низкорослый Фиу в своих неизменных ботфортах бегал по столу, приставленному буквой "Т" к теннисному, и старательно отбивал подачи Грумгора. Вокруг них, по стеночкам, сидело несколько десятков других курсантов. Кто наблюдал, кто ожидал своей очереди. Я примостился на свободный стул рядом со стоящим Птитром (он, кстати, не любит сидеть) и занялся делом, которое последнее время стало моим любимым. Я закрыл глаза и принялся думать о том, что такое хорошо и что такое плохо в применении к инопланетникам. Пока получалось плохо. Мысли путались и не давали каких-либо выводов.

Из раздумий меня вывел голос Птитра:

– Волд, слышал, какая шутка случилась в шестом блоке? У них там один курсант оказался неустойчив к еде.

– Как так неустойчив?

– Бригада снабжения сдуру завезла в холодильник столько еды, сколько тот мог вместить. Так вот, этот курсант повадился в холодильник, кусочек за кусочком, и съел весь запас. Его организм решил, что это заедание на зиму, и впал в спячку. Теперь он появится на занятиях месяца через три – четыре, не раньше.

Я засмеялся. Чем больше я думал об этой ситуации, тем более комичной она мне казалась, и я смеялся всё сильнее и сильнее. А я ещё пытался что-то придумать! Похоже на то, что все примеры на тему "что такое хорошо и что такое плохо" жизнь предоставит мне быстрее, чем я успею осознать.

Почему мы любим одних людей и недолюбливаем других? Я посмотрел на Виллину Сутцзутзу, сидевшую в ряду напротив. В её окружении в этот момент вспыхнул очередной взрыв веселья. Все её достоинства заключаются в огромных глазах, которыми она доверчиво и с полным вниманием смотрит на каждого, кто решит ей что-нибудь рассказать, и в бурной эмоциональной реакции на любую простую историю. Ещё всех умиляет то, как после этого она каждый раз доверчиво спрашивает: "А это хорошо?" Возле неё всегда толпится кружок любителей веселья, наперебой стремящихся рассказать ей забавную историю, на каждую из которых она реагирует одинаково бурно и искренне. Иногда мне кажется, что она маскируется под дурочку, но те её замечания, которые мне довелось слышать, выказывали хорошее понимание сути ситуации и остроту ума. Просто человек такой.

Я такой популярностью, как она, не пользуюсь.

– Знаешь, почему земляне так любят ходить строем? – объяснял один инопланетник, сидевший за три стула от меня, своему соседу, – это у них атавизм, наследство от сусликов. Я вчера научно – популярный фильм смотрел, там рассказывалось, что суслики сбиваются в большие группы и перемещаются по поверхности строем, для того, чтобы хищники их не обижали. Крупные хищники смотрят на это двигающееся по земле большое пятно и думают, что это двигается большой плоский зверь, пугаются и уступают дорогу. Так и люди на земле делают, наверно, для того, чтобы их коровы не съели.

– Волд, а вот скажи мне, пожалуйста, почему земляне так стремятся навести порядок во всей Вселенной? Зачем они организовали эту базу? – так обратился ко мне курсант по имени Лорд Дадлада, по нашим понятиям, пожилой и закаленный воин. В его мире он сражался много десятилетий, был командующим одной из четырех основных армий крупного королевства, а затем впал в немилость. Перевод в Космопол был просто хорошим поводом убрать его подальше от политики. Учился он с большим трудом, но вопросы задавал иногда очень неожиданные. Вот и сейчас он меня поставил в тупик. А зачем мы организовали базу? А для порядка. Что тут может быть непонятным? Я даже не знал, что и ответить. Судя по тому, что остальные курсанты бросили наблюдать за игрой и уставились на нас, этот вопрос интересовал всех.

– Э-э, ну, мы стараемся навести порядок у себя на планете… чтобы разные народы не воевали и не грабили друг друга. Мы стараемся навести порядок и во Вселенной… чтобы всем было хорошо…, – тут я вспомнил нагоняй от Главного идеолога и добавил, – и чтобы пресекать различные преступные межпланетные действия.

– Преступники – это те, кто преступил закон? А кто будет устанавливать законы? Что такое хорошо, землянин? – не отставал от меня Дадлада.

Замучил он меня очевидными вопросами! Опять этот вопрос про хорошо и плохо! Я трачу море времени, пытаюсь связать слова так, чтобы было ясно и понятно даже самому тупому инопланетнику, и ничего не получается! Как-то раз я даже зашел к космопсихологам и попытался перевалить эту задачу на них, но с космопсихологами где сядешь, там и слезешь. Они отослали меня к "Кодексу разумного существа – строителя счастливой Вселенной". Космопсихологи читают инопланетникам лекции по межпланетному праву и основам культуры, вот для этого курса они этот "Кодекс…" и разработали. Тупость невероятная. "Не укради… Не убей… Не занимайся сексом с тем, кто этого не хочет… Счастье, изобилие и равные права для всех"… Всё это категорически не то, что надо. Для понимания того, кого считать хорошим, а кого плохим, этот кодекс совершенно не годится. Похоже, что с пониманием этого вопроса у космопсихологов ещё хуже, чем у меня. Приходится напрягать свои засохшие мозги и выкручиваться самому.

– А я очень хорошо знаю, что такое хорошо, а что плохо, – вступил в разговор кентавр Крисп, небольшое существо, ростом с собаку, – хорошо, это когда большой урожай, а плохо, когда малый. Когда я уведу чужой скот, это хорошо, а когда у меня уведут скот – это плохо.

– Золотые слова, – похвалил его Лорд Дадлада, воздевая руки к небу, все четыре. Кентавр в ответ радостно завилял кормой.

– Ну, вот Вам, например, не понравилось бы, если бы вас вдруг увезли на другую планету и заставили заниматься неприятной работой без оплаты? – адресовал я вопрос к Лорду Дадладе.

– Значит, вы против межпланетной работорговли? А как насчет работорговли на поверхности планет? Насколько я знаю, на многих планетах это единственный вид торговли.

На этот вопрос я ему мог ответить с легкостью: невмешательство в дела планет было основным принципом Космопола.

– Это ваши политики сейчас так говорят, – засмеялся Дадлада, – само ваше присутствие является изменяющим действием. Когда порабощенные народы увидят, что можно жить иначе, они захотят изменений. И скажи мне на милость, в чём тогда разница? Поверхность планеты, не поверхность планеты? Если уж считать что-то незаконным, то для всех случаев. Вы, земляне, будете изменять те планеты, которые встретите, по своему образцу, вы не сможете иначе. Кстати, а если работорговля будет признана законным делом, сможешь ты быть честным таможенным офицером и ежедневно проверять, уплачена ли пошлина за каждого перевезённого раба?

Пока я наперегонки хлопал ртом и глазами, в разговор вступил древообразный Птитр: