Эдвина подняла брови.

– Похоже, вы хорошо информированы.

– Быть в курсе – часть моей работы. На 7-й авеню, как вам известно, почти нет секретов. Я знаю, кто с кем спит, у кого одна любовница или две, кто балуется кокаином. С гордостью скажу, что мне известно, чья звезда восходит, а чья – на закате. – Она внимательно наблюдала за реакцией Эдвины. – И мое внутреннее чутье подсказывает, что вас ждет удача. – Взяв бокал, она медленно поворачивала его. Вспениваясь, пузырьки газа поднимались на поверхность. – Не принимайте это как что-то личное, но я навела о вас справки.

Эдвину это не удивило.

– Я сделала то же самое. Попросила моих сотрудников дать больше информации о вас.

В свою очередь это не удивило и Лайзу.

– Поэтому я и думаю, что вас ждет удача. Вы не полагаетесь на „авось".

– Очевидно, и вы тоже, – сухо ответила Эдвина.

– Говорят, вы уже начали подбираться к должности Анны Винтур из „Вог". А ведь вы только начали работать в „Шик!". Насколько я помню, вы приехали из Англии немногим более года назад!

Теперь настала очередь Лайзы поджать губы.

– Это лишний раз доказывает то, что я уже сказала: похоже, в этом бизнесе нет секретов.

Эдвина улыбнулась.

– Я тоже так думаю. Итак, почему же вы ускорили нашу встречу?

В ответ Лайза тоже улыбнулась.

– Я хотела встретиться с вами лично и сделать предложение. Думаю, мы сможем помочь друг другу.

Эдвина удивилась.

– Возможно, вы сможете помочь мне, но почему вы думаете, что я в состоянии что-то сделать для вас?

– Вы, конечно, человек прямой, и это хорошо. Я тоже. Я открою свои карты, а вы, если захотите, свои. Не секрет, что „Шик!" в Америке сейчас журнал мод номер два. – Она сделала паузу, и в ее глазах появился металлический блеск. – Я хочу сделать его журналом номер один.

– Но зачем, если вы нацелились на „Вог"?

– Очень просто. – Тут Лайза скромно улыбнулась.

– Издательское дело во многом сходно с телевидением. Например, вещательная сеть А под руководством мистера Икс занимает по рейтингу первое место. Тогда сеть Б переманивает его к себе, чтобы с его помощью захватить это место. И если это происходит, то сеть В в свою очередь перетаскивает его к себе, чтобы он также вывел их в лидеры.

– И в процессе таких перемещений влиятельность и зарплата мистера Икс очень сильно возрастают, – с расстановкой продолжила Эдвина, – и, когда ему уже больше некуда перемещаться, он возвращается обратно на сеть А, но получает при этом уже в пять – десять раз больше, чем когда он там работал.

Лайза улыбнулась.

– И с каждым скачком и перемещением становится все более и более влиятельным. – Она помолчала. – Теперь мне наверняка известно, что вы знаете, где скрыты большие деньги в нашей области и что вы намерены отрезать солидный кусок от общего пирога.

– Вы действительно добросовестно выполнили домашнее задание.

– Знание – это власть. – В этот момент официант принес заказанные блюда, и Лайза замолчала. Убедившись, что им больше ничего не требуется, он отошел, и Эдвина, отрезав тонкий ломтик папайи, вновь взглянула на Лайзу.

– Но вы так и не ответили на мой вопрос. Почему вдруг я так понадобилась вам и „Шику!"?

– Вы будете делать основную рекламу, – выжимая лимонный сок на омара, ответила Лайза. – Такие фирмы, как „Эспри", „Лиз Клэрборн" и „Джордж Марциано" ежемесячно тратят на рекламу сотни тысяч долларов. Вам тоже придется это делать, и немалая часть осядет в „Шик!".

– С каких это пор редактор опускается до таких земных дел, как реклама? У вас для этого целый отдел.

– Да, конечно, но одежда продается не только с помощью рекламы, – и, откусив микроскопический кусочек омара, она многозначительно посмотрела на Эдвину. – Мы говорим о представлении коллекции и об освещении ее в прессе. Хорошо, когда одежда продается и так, кто спорит?

Эдвина отрезала кусочек рыбного филе, затем тонкий ломтик папайи и задумчиво отправила их в рот. Нежное мясо в сочетании с тропическим фруктом давали восхитительный вкус. Божественно!

Лайза бросила пробный шар.

– Что вы скажете на то, если на обложке „Шик!" будет одна из моделей вашей самой первой коллекции? – И она с улыбкой отрезала еще кусочек омара. – Ну, скажем… если ее представит Билли Дон?

Эдвина чуть не раскрыла рот.

– Извините, – тихо произнесла она, чувствуя, что ей надо собраться с мыслями. – Я, наверное, ослышалась.

– Нет, не ослышались. Просто вам трудно в это поверить.

– Вы правы, черт возьми. В таком случае, почему бы вам заодно не спросить, хочу ли я, чтобы мне опять было двадцать лет?

Лайза улыбнулась.

– Потому что я предлагаю только то, что могу. Но я могу спросить и больше.

– Больше?

– Больше, – кивнула Лайза. – А что вы скажете, если я предложу вам в том же выпуске цветной разворот ваших моделей на восьми страницах? И тоже с Билли Дон? Сегодня она самая лучшая манекенщица.

Эдвина отложила нож и вилку. Она не могла, ну просто не могла больше есть. Да и возможно ли, после того как тебе предложили солнце, луну и еще звезды в придачу? Весь мир, не многовато ли? Нет, надо ущипнуть себя.

– Эдс! – весело окликнула ее Лайза. – Где вы?

– Разве сегодня Рождество? А может, русская Пасха? Или Ханука? – Она глотнула из бокала и тихо сказала: – Просто так подобных предложений не делают, – и внимательно посмотрела на Лайзу, ища подтверждения.

Та ответила ей ласковым взглядом.

– Иногда – нет, иногда – да.

– Давайте напрямик. Что конкретно вы хотите за свою роль феи-волшебницы?

Лайза посмотрела на нее в упор.

– Эксклюзивности.

Эдвина нахмурилась.

– Вы хотите, чтобы только „Шик!" имел право публиковать мои модели? – Она покачала головой. – Это невозможно, и вы сами это знаете.

– Нет. Эдс, эксклюзивное право для „Шик!" быть первым журналом, который представит самую первую коллекцию „Эдвины Джи". – На ее лице появилась легкая улыбка. – Вы можете рекламировать свою коллекцию в любом журнале в любое время после того, как выйдет „Шик!". Но я хочу иметь месяц форы, всего лишь один месяц, чтобы представить коллекцию. Эдвина глубоко вздохнула.

– Восемь страниц, вы сказали? Плюс обложка? – Она помахала возле лица ладонью, чтобы прийти в себя. Невероятно: Лайза Шокросс и „Шик!" фактически обеспечат „Эдвине Джи" твердое положение в мире моды – и одним махом.

– Но последнее слово относительно публикуемых вами моделей остается за мной?

– Если они представляют широкий спектр и являются законченными ансамблями – да. Но аксессуары выбирают наш главный художник и модельер.

– А можете вы также, – теперь Эдвина говорила очень, очень медленно, – гарантировать мне выбор фотографа?

– Теперь я вижу, – бросила Лайза сухо, – что вы действительно считаете, что наступило Рождество.

– У меня лишь одна цель: представить коллекцию наилучшим образом.

Лайза вздохнула.

– Хорошо. Кого вы хотите? Гельмута Ньютона? Скребнески? Франческо Скавулло?

– Никого из названных, – улыбнулась Эдвина. Лайза удивилась. Как? Она не хочет самых дорогих и самых лучших? Кого же ей тогда надо?

– Чем же вас не устраивают эти? Я думала, что вы будете добиваться именно кого-то из них.

– Поймите меня правильно. Все они – фантастические фотографы. Но мне нужен Альфредо Тоскани.

Лайза нахмурила брови.

– Какая-то особая причина?

– Первая причина: я знаю, что он может передать образ „Эдвины Джи". Вторая: мне нравится, как он работает. Кроме того, он почти так же престижен, как и другие, и капельку дешевле. – И самый близкий мне человек после отца, подумала Эдвина, не собираясь, однако, раскрывать перед Лайзой любопытные подробности своего детства.

– Прекрасно, Тоскани так Тоскани.

– Я выпью за это!

И они откинулись на спинки, довольные тем, как все обернулось.

К столику неслышно подошел официант и посмотрел на почти нетронутую тарелку Эдвины; по его виду можно было сказать, что он воспринял это словно личное оскорбление. Подняв одну бровь, он спросил: