Вдохновленный этими мыслями о заключении мирного соглашения с Эдвиной, Р.Л. стремительно летел к Сан-Ремо с застывшей на лице немного сконфуженной улыбкой. Улыбкой победителя.
Как она ни старалась, Билли Дон никак не могла отвязаться от звучавшей в ушах непрошенной мелодии. Мотивчик привязался к ней, едва они миновали 42-ю улицу, и теперь, у перекрестка 34-й и Федерального шоссе, загремел уже в полную мощь, напомнив даже и наполовину забытые слова песни! „Сердце Манхэттена".
Возможно, для певицы, чей голос звучал сейчас в ушах Билли Дон, прогулка в центре города означала возможность беззаботно провести время, забыв о невзгодах, для Билли же все было иначе. Прежде всего он связан для нее с рокерами. Грубостью. Страхом. Наркотиками. Борьбой. Изнасилованием.
Нет-нет, эти воспоминания вызывали в памяти девушки не самые приятные чувства. Похоже, ей так никогда и не избавиться от этого…
Она заговорила, когда слева от нее проплыл сверкающий огнями комплекс Уотерсайда.
– Куда мы едем? – голос девушки звучал низко и робко. Она придвинулась к Дункану Куперу почти вплотную, насколько позволяло глубокое сиденье.
– В одно занятное местечко, – отозвался он таинственно. – Надеюсь, вам там понравится. А в чем дело?
На лице девушки мелькнуло страдание и беспокойство:
– Это… Это далеко?
– Не очень. – Уловив в ее голосе скрытое напряжение, Дункан быстро бросил в ее сторону беглый взгляд. – Мы уже почти приехали.
Она кивнула и вновь отвернулась к окну, вглядываясь в городские пейзажи в граничащем с ужасом оцепенении, впиваясь глазами в ожерелье рубиново-красных хвостовых огней, пляшущих перед автомобилем.
Билли чувствовала, что Дункан то и дело пристально посматривает в ее сторону, но продолжала глядеть прямо перед собой. Напряженное лицо девушки то озарялось светом фар приближающихся машин, то вновь погружалось в темноту, когда встречный автомобиль, промелькнув, исчезал вдали.
– Э-эй! – окликнул ее Дункан шутливо-обеспокоенным голосом. – Вы здесь?
– Здесь… – слабо отозвалась девушка. – Не беспокойтесь, док. – Она еще какое-то время следила за дорогой, затем повернулась и посмотрела на него. – А можно не углубляться в этот район очень уж далеко, док? Мне не очень хочется…
Он нахмурился, снова стрельнув в ее сторону глазами, сверкнувшими в темноте. Когда он заговорил, голос его звучал тихо и понимающе.
– Конечно, малышка. – Дункан включил сигнальные огни и оглянулся назад, прежде чем перестроиться в другой ряд. Резко вывернув вправо, он направил машину к развязке на 14-й улице. Когда они пересекли 5-ю авеню, быстро свернул к обочине, оставив мотор работать вхолостую.
Повернувшись к Билли, Дункан в свете бледных отблесков уличных фонарей пристально всматривался в лицо девушки.
– Билли, с вами все в порядке? Девушка напряженно молчала, боясь шевельнутся; проклятая мелодия никак не оставляла ее, грозясь разорвать барабанные перепонки. Дункан различил донесшиеся из-под капюшона тихие всхлипывания, заглушаемые шумом машин, со свистом проносящихся мимо, когда водители, чувствуя нутром, что вот-вот зеленый свет светофора сменится красным, жали на педаль, чтобы успеть проскочить.
Медленно повернувшись к нему, Билли судорожно вздохнула.
– Я… Со мной все в порядке, док, – мужественно произнесла девушка.
– Нет, не в порядке. Совсем не в порядке… Почему вы не хотите сказать мне, что вас беспокоит? – Не дождавшись ответа, он потянулся к ней, сжал ладонями ее лицо, и глядя ей прямо в глаза, сказал: – У меня достаточно крепкие плечи, Билли. Вы можете рассказать мне все. На моих чувствах к вам это не отразится, – добавил он мягко.
Она смотрела на него, не отводя глаз.
– Я, наверное, кажусь вам истеричкой, док. Ненормальной. Она грустно, с горечью, рассмеялась. – И, знаете что? Так оно и есть.
– Вы ошибаетесь, Билли, у меня и в мыслях этого не было.
Она опять взглянула на него. – Тогда зачем же мы остановились? – Освободившись из его рук, она снова устремила взгляд в никуда, словно увидела что-то недоступное другим за выпуклым стеклом автомобиля. – Вы остановились, поскольку поняли: что-то не так. И вы правы. – Глаза девушки медленно наполнились слезами. – Это правда.
– Вы не хотите поговорить со мной об этом? – мягко спросил Дункан.
– Хочу, но… – Она упрямо глядела в одну точку прямо перед собой. – Но не могу. Я и правда хочу, док! Ужасно хочу! Но это выше моих сил… – Она обернулась к нему, губы ее дрожали, голос упал до хрипловатого шепота. – Вам… Вам лучше бы не связываться со мной, док…
– Кто это сказал? – требовательно спросил он.
– Это я говорю, – прошептала девушка.
– А может, проще будет, если я сам решу, что для меня хорошо, а что плохо?
– Но я же… я боюсь причинить вам неприятности!
– Да какие же неприятности, Билли? Откуда? С вами же все в порядке.
– В порядке? Да это обман, это же только внешне! Его глаза вспыхнули такой нежностью, теплом и добротой, что сердце ее сжалось.
– Док, вы имеете хоть какое-то представление, на что вы себя обрекаете?
– Меня это не волнует, – заявил он решительно.
– Это вам сейчас так кажется, – ответила девушка. – Но придет время, и вы передумаете.
– Уверен, что вы ошибаетесь. Вас что-то путает, но вы не хотите об этом говорить. Но разве же это означает, что так будет продолжаться целую вечность? Что вы будете в этом состоянии всегда? Я вижу, вы убеждены, что не стоит обременять другого своими проблемами. Что даже если рассказать о своих тревогах, ни к чему хорошему это не приведет. Но и это неправда! Первый реальный шаг к выздоровлению – разделить с кем-то другим свой гнет, рассказать, что вас угнетает…
– От кошмаров не вылечиваются… – прошептала Билли сдавленно.
– Ну, от кошмаров не гарантирован никто. Ни во сне, ни наяву. Конечно, вовсе не каждому довелось пережить то, что выпало на вашу долю, но у каждого есть что-то свое, что пугает, преследует. – Дункан говорил очень тихо и спокойно. – Нельзя просто прятать старые шрамы, Билли. Разве вы не понимаете? Если продолжать в том же духе, они попросту испепелят вас изнутри.
– Но то, что случилось…
– Что случилось, – быстро перебил он ее, – это не ваша вина! И выкиньте из головы эти дурацкие мысли раз и навсегда!
– Я… я плохой человек, док… Вы же не знаете, что случилось прошлой зимой. С приличными девушками подобное не происходит.
Он почувствовал, как грудь защемила внезапно нахлынувшая ярость.
– Да вы же оказались жертвой, черт побери! Вы же не напрашивались на то, что с вами сделали!
– Но как вы не поймете, док, – я же их знала! Я жила с ними!
– И что же? Разве это может оправдать насилие или перекладывает вину на вас?
– Пожалуйста, – взмолилась девушка, – давайте сменим тему! Поговорим о чем-нибудь еще, а?
– Освободитесь от этого, Билли! – настаивал Дункан. – Не держите в себе! По крайней мере, что касается меня, я не позволю больше, чтобы повторилась ситуация, которая так встревожила вас сегодня вечером.
Она взяла его за руку.
Вы так добры ко мне, док! Вы и вправду заслуживаете другой девушки, куда лучше, чем я, – выдавила она, и голос ее сорвался.
– Ерунда! – вскипел Дункан. – Да прекратите наконец втаптывать себя в грязь!
– Док!..
Внезапно его осенило.
– Значит, все, что случилось, произошло в этом районе, так? Вот почему вы вдруг поддались воспоминаниям! Вот почему вам не хочется ехать дальше!
– Да… Это случилось… на Хьюстон-стрит…
– О черт! Мне нужно было подумать об этом! Тогда я бы не привез вас сюда. Но, Бога ради, Билли, вы ни в коем случае не должны держать в себе эти воспоминания, позволять этому котлу кипеть внутри вас. Если не спустить пар, котел взорвется. А если это произойдет, то не поздоровится никому. Так что весь секрет – время от времени уметь понемногу выпустить пар. Тогда и давление в котле останется в норме.
– И взрыва не будет, – подняв голову, она робко улыбнулась в ответ.