Сджиллу пригласили на мостик, а не на балкон, но он поднялся по ступенькам как к себе домой. Опыт долгих лет научил его, что нет ничего — абсолютно ничего — такого священно неприкосновенного для того, кто носит золотой значок разведки.

Сарно изучал гигантскую военную карту, которая занимала целую стену и была усеяна бесчисленными огонечками десятков различных цветов. Огоньки никогда не стояли на месте, они постоянно двигались, меняя многоцветный узор, сияя и мерцая, пульсируя и переливаясь, каждый оттенок и каждая степень яркости указывали на определенный аспект того гигантского комплекса, каким был флот, каждый элемент давал полную информацию тому, кто умел это прочитать. Сджилла подошел и стал за генералом, обойдя несколько меньших копий основной карты, используемых для подробного показа какой-то одной области.

Сарно положил трубку телефона, в которую говорил, поставил его на место среди почти двух десятков таких же и повернулся:

— Ну, Сджилла, что вы думаете о моей маленькой речи?

— Очень убедительно. Если бы я был землянином, я был бы потрясен до глубины души.

— Вы выглядите достаточно похожим, чтобы испытывать легкую дрожь прямо сейчас, — заметил генерал. — Эти хирурги сделали хорошую работу, не так ли?

— Точно.

— К сожалению, не такую хорошую, чтобы провести нашего друга Донована, а?

— Они работали только с моим скелетом, — возразил Сджилла, — хирургия может сделать очень многое, она не может только помочь перехитрить противника.

— Ты думаешь, он поймал тебя в ловушку? — В голосе Сарно слышался упрек. — Стыдно. Как же тебе удавалось обманывать земную Службу безопасности, если ты не смог перехитрить безногого старика?

— Он поймал меня в ловушку, — признал Сджилла уныло, — но он не настолько уж стар, а то, что он без ног, не мешает изворотливому уму. Я, к сожалению, оказался не на уровне в этом состязании: бесконечные допросы, тысячи миль в полете, практически без сна — все это утомило меня. Он поймал меня на моей собственной «легенде» как новичка. Нельзя недооценивать этого парня, генерал, — это может стать роковой ошибкой.

— А что бы вы предложили сделать с этим «парнем», как вы его назвали?

— Я могу многое предложить — и все это было бы очень неприятно для мистера Донована, — но я не буду.

— О? А почему же нет?

— Потому что, кем бы еще он ни был, он, кроме того, еще и непострадавший. Не важно, какое беспокойство он причиняет сам по себе — а он причиняет великое беспокойство, я это признаю, — он все-таки одна девятая очень сложной загадки, ответ на которую вы хотите получить и которую меня назначили раскрыть. Если он умрет или окажется покалеченным, он не сможет отвечать на вопросы — вопросы, от носящиеся к загадке непострадавших.

— Что же мы должны делать тем временем? Отпустить его?

— Ни в коем случае! Он причинил достаточно вреда. Поместите его туда, где он будет безвреден, — засадите его в самый глубокий и самый темный карцер на этой гигантской консервной банке и кормите его при помощи длинной палки, если уж вы должны его кормить. Но держите солдат подальше от него. Он уже половину флота довел да нервных припадков своими сказочками на ночь.

— Хорошо. Я засажу его надежно и крепко. А теперь обо всей этой проблеме с непострадавшими в целом…

— Я подхожу к этому.

— Я слушаю.

— Хорошо… прежде всего, на первый взгляд, невозможно, чтобы непострадавшие существовали. Опыление было тщательным, мои анализы воздуха перед «часом Д» доказали это. Каждый живой человек на этих трех планетах, кроме меня, должен был впасть в спячку более или менее одновременно со всеми остальными, примерно в течение часа — того самого часа, когда появился флот.

— Но девятеро не впали, — подчеркнул Сарно.

— Это правильно — девятеро не впали. Что невозможно.

— Но это случилось.

— Именно так. Это случилось. Но это не могло случиться. Не с девятью обычными, заурядными землянами. Не могло.

— Но случилось.

— Неверно. Эти девять очень необычны в одном отношении. На самом деле очень необычны. В одном аспекте они так же не похожи на землян, как вы и я.

Сарно нахмурился:

— В каком аспекте?

— Ни один из них не пострадал от действия Пыли, — просто сказал Сджилла.

Сарно недоверчиво посмотрел на него:

— Вы шутите?

— Ни в коем случае, — уверил его шеф Службы безопасности.

— Тогда для чего такие трюки? Вы явно ходите вокруг да около.

— Вот здесь вы ошибаетесь. Я не хожу вокруг да около. Я иду прямо к цели. Подействует ли Пыль на вас, если вы окажетесь в зараженной зоне?

— Нет.

— Точно так же и я, ведь я подвергался ее действию дольше, чем кто-нибудь другой на этих трех планетах.

— Вы случайно не предполагаете, что Доннован и его собратья каким-то образом лларанцы? — мягко спросил Сарно таким тоном, каким обычно шутят с маленькими детьми.

— Нет… но я утверждаю, что у них есть кое-что общее с лларанцами, а именно — их иммунитет к Пыли. Поскольку они не лларанцы, чей иммунитет просто обусловлен их организмом, тогда их иммунитет должен быть приобретен — и тщательность опыления здесь ни при чем. А как земляне приобретают иммунитет к запаху цветка ксиль'тресск?

— В том случае, если подвергались раньше его действию, — ответил Сарно автоматически. И потом: — Но это означало бы…

— Именно так. Это означало бы, что девятеро в то или иное время были на Рисстайре, контактировали с цветком, впали в характерную кому, а потом убрались восвояси, не сознавая, что получили защиту от уникального оружия, которое в будущем будет использовано против их планет.

— Донован! — вырвалось у Сарно. — Риерсон — Харрис — Ногалес! — Он подчеркивал эти имена со всевозрастающим возбуждением. — Они все были на Рисстайре, у всех них была возможность… — Его голос стих, и следы возбуждения исчезли с лица. — Только…

— Только это оставляет нам еще пятерых, — Сджилла закончил утверждение за него, — пять загадочных случаев. И Призрак Бакстера — шестой.

— Так вы не думаете, что с ним что-то сверхъестественное?

— Не думаю. Я думаю просто, что это еще один такой же, как Донован, которому повезло и он оказался не в том месте в нужное время и пропустил главный удар высадившихся сил. Он убил четверых. Донован убил или был причиной смерти семерых. Поместите Донована на место Призрака — и вы получите такой же результат.

— Кроме одной вещи, — сказал Сарно, — маленького факта вчерашнего поражения. Двадцать восемь мертвы, шестеро ранены, похищено воздушное судно прямо из-под нашего носа. Добавьте к этому слухи, что он признал по радио так, что услышали все, кто смог, что он на самом деле ужасный Дедышк…

— Это не слухи. Я был там. Он сказал это.

— И как вы объясните это?

— Достаточно легко. Он назвал себя Дедышк, не так ли? Не дедушка?

— Вы были там, а не я. Кроме того, какое это имеет отношение…

— Дедышк — это просто исковерканное на лларанский манер земное слово «дедушка», которое является ласковым обозначением деда. Это было попыткой необразованного лларанца произнести незнакомое прозвище.

— И что из этого?

— Если бы Призрак был настоящим призраком или разновидностью партизана, поддерживающего связь с Донованом каким-то неизвестным методом, скажем, телепатией, не думаете ли вы, что он использовал бы земное слово?

— Хорошо, почему же тогда?…

— Потому что он никогда не слышал его по другому, — сказал ему Сджилла, страдая от неспособности Сарно увидеть очевидное, — потому что он услышал его от лларанского солдата, понял его устрашающую силу и использовал в удобный момент.

— Вы допускаете огромное число совпадений и врожденную способность землян, даже одиноких и измученных, причинять неприятности именно там, где ущерб самый большой, — подчеркнул с сомнением Сарно.

— А разве вы предпочтете поверить в кровожадного и непобедимого призрака? — парировал Сджилла. — Призрака, способного появляться и заставлять ваши волосы встать дыбом даже тогда, когда мы разговариваем тут, окруженные всей военной мощью Империи?