Стэнфорд Куик сидел в кресле, том самом, в котором сидел я, когда пытался сдержать рвоту. Брюки цвета хаки, однотонная рубашка, синий блейзер, в руке стакан с чем-то коричневым и водянистым. Он удобно откинулся на спинку, на лице – веселое выражение, будто он рассказывал смешную историю и запнулся на полуслове. Запнулся потому, что получил пулю в голову. Наверное, это была не такая уж смешная история.

Гостиную осветила вспышка, затем вторая, но вся сцена осталась такой же странной. Такой же кровавой. Еще одна вспышка, и еще одна.

– Может, пройдемся по твоей истории еще разок? – сказал Макдейсс, хватая меня за лацканы пиджака и отвлекая от созерцания забрызганного кровью кресла и трупа Стэнфорда Куика, в то время как фотографы продолжали работать. Полиция снова наводнила дом Чуллы. Снаружи опять развернулся балаган: шумная толпа, репортеры, телевизионные фургоны с направленными вверх спутниковыми антеннами. Удивительно, как убийство может оживить небогатый на новости вечер. – Ты ездил по округе в поисках этого Стэнфорда Куика, – сказал Макдейсс.

– Совершенно верно, – сказал я.

– И у тебя возникла блестящая идея поискать его тут.

– Я подумал, что может существовать связь.

– И вдруг – о чудо! – ты нашел машину, которую тебе описала жена мистера Куика.

– Интересно, что, когда ты рассказываешь историю десятый раз, все детали сходятся, верно, детектив?

– И вот ты входишь прямо в опечатанный дом, который до сих пор считается местом преступления, что вполне в твоем характере.

– Дверь не была опечатана.

– Ты поднялся по лестнице и включил свет во всех комнатах.

– Я боюсь темноты.

– Оставил уйму отпечатков.

– Это мой маленький подарок команде криминалистов. По крайней мере меня не вырвало, потому что я знаю, как они это любят.

– А потом ты нашел его сидящим в этом кресле, в этой же позе и вызвал полицию.

– Вначале налил ему выпивку.

– Не понял?

– По-моему, его мучила жажда.

– И ты ничего не трогал?

– Ни единой вещицы.

Я немножко солгал. Прежде чем вызвать полицию, я предпринял кое-какие поиски, нашел и проверил то, что искал, а потом тщательно обтер эту вещь и вернул на место.

– Не хочешь рассказать о связи между Стэнфордом Куиком из Глэдвайна и Ральфом Чуллой из Тэкони?

– Думаю, что подожду Слокума и Дженну Хатэуэй. Ты же знаешь, как я ненавижу снова и снова рассказывать одну и ту же историю. А вот они и приехали.

Слокум вошел в дом, как капитан на шканцы, его глаза за стеклами очков были насторожены, бежевый плащ драматично распахнут. На улице не было холодно и не шел дождь, что в какой-то степени снижало эффект, тем не менее можно было сразу понять, что место преступления стало привычной частью его среды обитания. Дженна Хатэуэй являла собой совсем иную картину – нерешительно вошла и остановилась сразу, как увидела труп. Она долго смотрела на него, потом резко отвернулась и поднесла руку ко рту. Ее отец часто бывал на месте преступления, а в кругах, расследующих неуплату налогов, мертвецы встречаются не слишком часто.

– Сейчас вернусь, – сказал Макдейсс. – Жди здесь и никуда не уходи.

Он направился было к Хатэуэй, но вдруг остановился и оглянулся.

– Что? – спросил я.

– Даже не дергайся, – сказал он и пошел дальше.

Позвонив в полицию, чтобы сообщить о мертвом человеке в кресле, я попал прямо на Макдейсса. Как бы я ни относился к нему, моими чувствами руководил профессиональный интерес. Поэтому я попросил Макдейсса вызвать на место преступления Слокума и Хатэуэй, поскольку имелось уже два трупа, а мой клиент все еще пытался вернуться домой. Пора было прекращать хитрить.

– Что, по-твоему, произошло? – спросил Слокум, когда мы вчетвером наконец уселись на кухне и я в одиннадцатый раз рассказал свою историю.

– Надо думать, убийство, – сказал я.

– Вы полагаете? – спросила Дженна Хатэуэй. – Что привело вас к этому выводу? Дырка во лбу?

– Есть идеи, кто это сделал? – сказал Слокум.

– Тот же, кто убил Ральфа, – ответил я.

– Почему ты так считаешь?

– Ну, это та же комната, тот же дом, а из того, что сказал мне Макдейсс, я понял, что пуля того же калибра и стреляли с левой руки.

– Нет, почему один и тот же парень убивает двух столь разных людей? Ральф Чулла был рабочим из Тэкони, а Стэнфорд Куик – влиятельным корпоративным адвокатом из Глэдвайна. Где здесь связь?

– Фонд Рандольфа.

– Стэнфорд Куик был адвокатом Фонда. Ральф Чулла, возможно, участвовал в ограблении двадцать восемь лет назад. Вряд ли есть связь.

– Есть, и прочнее, чем кажется, и корнями уходит в прошлое, – возразил я.

– Хватит темнить, Карл, – сказал Макдейсс. – Ты расскажешь нам все, что знаешь.

Я посмотрел на часы.

– Немножко поздно для длинной истории.

– Или расскажешь ее сейчас, или позже, в камере для допроса, – предложил Макдейсс.

– Лучше сейчас, – быстро согласился я и поведал все, что знал об ограблении фонда Рандольфа, пятерых местных неудачниках, которые его совершили, а также о том, что произошло с четырьмя из них позже.

– Ты хочешь сказать, – произнес Макдейсс после того, как я закончил, – что Ральф Чулла, Джоуи Прайд, твой клиент и этот Стэнфорд Куик сумели ограбить Фонд?

– Совершенно верно.

– Тогда почему двое уже мертвы?

– Чтобы никто ни о чем не узнал. Чтобы Чарли оставался в бегах, а картина – в тайнике. Чтобы скрыть связь между ограблением фонда Рандольфа и парнем из этой пятерки, которого я пока не знаю. Этот парень договорился со Стэнфордом Куиком встретиться для чего-то в старом доме Ральфа и застрелил его здесь, в той же комнате, что и Ральфа.

– Тедди Правитц, – сказала Дженна Хатэуэй.

– Значит, вы считаете, что он вернулся и убивает своих старых друзей? – спросил у нее Макдейсс.

– Примерно так, – ответил я за Дженну. – Или кого-нибудь нанял.

– Но срок давности по делу об ограблении уже истек. Зачем ему множить трупы? Чтобы это преступление опять всплыло?

– Потому что дело не только в ограблении, не так ли, Дженна? – сказал я и повернулся к ней.

– Да, не только, – подтвердила она.

– Тут замешана девочка. Ее брат рассказал мне то, что говорил вашему отцу: он видел их вместе. А после ограбления этот ублюдок взял ее с собой. Я уверен в этом.

– Думаете, она все еще у него?

– Не знаю.

– Прошло двадцать восемь лет.

– Понимаю. Но нужно выяснить, что с ней произошло.

– Как?

– Мы пинаем соглашение о взаимодействии взад-вперед, как футбольный мяч. Двое уже убиты, и это не конец, если мы с вами и Слокумом сейчас не договоримся.

– Может, мне кто-нибудь объяснит, о чем идет речь? – вмешался Макдейсс.

– Она вам все объяснит, – пообещал я. – После того как мы заключим сделку.

Слокум внимательно посмотрел на меня, стараясь понять, что из сказанного правда, а что абсолютное словоблудие, затем перевел взгляд на Дженну. Та кивнула.

– Итак, освобождение от уголовного преследования, – сказал я. – И защита свидетеля. Выберите для Чарли какое-нибудь теплое место, но только не с сухой жарой. Если предоставить ему неприкосновенность, он расскажет вам все о мафии, ограблении и девочке.

– И о картине тоже, – напомнил Слокум. – Не забывай об этой маленькой детали.

– Он согласился на ваше предложение? – спросила Хатэуэй.

– Я заставлю его согласиться.

– А что именно он нам расскажет?

– Еще не знаю, но наверняка выясню.

– Хорошо. Мы дадим ему освобождение от преследования по всем пунктам, если он не связан с исчезновением девочки. А если он будет сотрудничать по ее делу, а мы будем располагать правдивой историей и арестуем преступника, я обещаю два года проживания под защитой, а затем смену места проживания – в зависимости от того, что в действительности произошло.

Слокум повернулся ко мне:

– Это подойдет?

– Это подойдет.