Семейный суд – это последний бастион вежливых отношений, где отцы и матери борются за опекунство над несовершеннолетними детьми. Конечно, ведь и в хоккей играют очень деликатные люди с великолепными зубами.

Мы сидели в семейном суде, убивая время в ожидании, когда появится судья Систин. Большая часть времени адвоката уходит на такие проволочки, и это меня вполне устраивает. В тот день свидетельские показания должен был давать Брэдли Хьюитт.

Бет воспользовалась несколькими днями, которые предоставила нам судья Систин, чтобы собрать массу благожелательных отзывов о реабилитации Терезы, о ее новой работе, новом доме, новой жизни. Мы достаточно убедительно доказали, что для Белль будет полезно проводить часть времени с матерью. Но судье придется решать более простой вопрос: сумеет ли Тереза заботиться о дочери, послужит ли совместное опекунство интересам Белль. Брэдли Хьюитт с прекрасными манерами, красиво одетый, имеющий роскошный дом и высокооплачиваемую работу, наверняка разыграет убедительный спектакль. И честно говоря, я не знал, как доказать, что совместное опекунство будет лучшим решением для ребенка. Но у меня был план, и в него входила пустая трата времени.

Брэдли Хьюитт, самоуверенный и самодовольный, сидел рядом со своим адвокатом, Артуром Галликсеном. Его свита в форменных темных костюмах расселась на скамье позади хозяина. Галликсен адресовал мне победную улыбку как раз в тот момент, когда двери зала открылись.

Мы повернулись и посмотрели на вошедшую. Это была Дженна Хатэуэй.

Я взглянул на Галликсена. На его лице застыло озадаченное выражение. Я бы с удовольствием рассказал ему о Дженне Хатэуэй, но заранее выяснил, что он с ней знаком. У него был клиент из старого уважаемого рода, принадлежащий к высшему обществу, который скрывал активы не только от жены, что само по себе плохо, но и от Налоговой службы США. Дженна Хатэуэй налетела, как ангел мщения, и усадила его в федеральную тюрьму в Моргантауне на полные семь лет. Галликсен гадал, что могло означать появление Дженны, а я встал и подошел к ней.

– Спасибо, что пришли, – тихо сказал я.

– Вы уверены, что это подходящее место для разговора? – спросила она.

– Вполне. Судья вечно занята срочными делами по социальной защите детей. Это дело откладывалось столько раз, что мне уже надоело. Вы прочитали соглашение о взаимодействии?

– Оно явно недоработанное, а у вас хватило наглости передать его мне как законченное. Я добавила несколько страниц.

– Я так и предполагал. Давайте посмотрим, что у нас получилось.

Она достала из портфеля большую красную папку, в которой я передал ей соглашение. Взяв ее, я посмотрел на Галликсена. Он, не сводя с нас глаз, что-то быстро говорил своему клиенту.

– Я поправила некоторые выражения в показаниях Чарли и возможные наказания за похищение Шанталь Эдер, – сказала Дженна.

– Они чрезмерно строги?

– Возможно, вам покажется, что так и есть.

– Не возражаете, если я внесу свои изменения?

– Вы сказали, что у вас кое-что есть для меня.

Я обратил ее внимание на Брэдли Хьюитта, который смотрел на нас с некоторой тревогой. Мой жест был достаточно скромным, чтобы не компрометировать Дженну, и достаточно откровенным, чтобы впечатлить Брэдли.

– Вы не знаете, кто это?

– Нет, – сказала она.

– Его зовут Брэдли Хьюитт. Ваша контора расследует его участие в деле о коррупции. Помните, ваши ребята пытались установить подслушивающую аппаратуру в кабинете мэра и попались с поличным? Он один из посредников мэра. Сегодня он выступает против моего клиента. Можете послушать, что он скажет.

– Это дело меня не касается.

– Уверен, что федеральному прокурору захочется узнать, что Хьюитт сегодня скажет.

– Что-нибудь интересное?

– Не исключено.

Она взглянула на двери зала суда, посмотрела на часы.

– Ладно. Спасибо, Виктор.

Я помахал папкой.

– Спасибо вам, что принесли ее.

Прижимая к груди большую красную папку, я вернулся к столу адвоката. Галликсен оказался рядом со мной, прежде чем я успел сесть.

– Что она здесь делает?

– Это открытое заседание, – сказал я. – Может быть, пришла послушать показания.

– А что в папке?

– Бумаги. Всякое разное.

– Я не позволю вам задавать вопросы, касающиеся его бизнеса.

– Если бизнес вашего клиента незаконный и по нему ведется расследование, то судья обязана это знать.

– Это абсолютно нечестный прием.

– Я занимаюсь адвокатской практикой не ради участия в игре, а ради победы. Сделайте одолжение, Артур, спросите у своего клиента, как ему нравится отбивная из телятины в ресторанчике «Ла Фамилья».

В этот момент судья Систин решила почтить нас своим присутствием.

– Встать, суд идет.

Все присутствующие встали, а Систин, не обращая ни на кого внимания, прошла к судейскому месту.

– Садитесь.

– Слушается дело «Уэллмен против Хьюитта», – объявила секретарь суда.

– На чем мы остановились? – спросила судья. – Кажется, сегодня мы должны заслушивать мистера Хьюитта. Вы готовы, мистер Галликсен?

– Ваша честь, прошу предоставить нам немного времени, – сказал Галликсен.

– У вас и так было полчаса, пока я отсутствовала вследствие непредвиденных обстоятельств. Сколько еще времени вам нужно?

Галликсен взглянул на меня.

– Определенные заявления мистера Карла свидетельствуют, что в данном споре можно достигнуть соглашения. Полагаю, что изучение этого вопроса – в интересах обеих сторон.

– Сколько вам потребуется времени для совещания?

– Ваша честь может дать нам пятнадцать минут?

– Прекрасно. И должна сказать, мистер Галликсен, что меня радуют совместные усилия сторон, направленные на благо ребенка. Даю вам пятнадцать минут.

– Что это значит, мистер Карл? – спросила Тереза Уэллмен, когда мы ждали в коридоре, пока Галликсен образумит своего упрямого клиента.

– Это означает, что мы придем к некоему соглашению, если вы не станете жадничать.

– Как насчет выходных, Тереза? – сказала Бет. – Именно это здравое предложение адвокат Брэдли пытается вбить в его голову. Пусть Белль живет с Брэдли по будням и продолжает ходить в частную школу.

– Я хочу жить с ней постоянно, – сказала Тереза. – Она моя дочь.

– И дочь Брэдли, – возразила Бет. – Забота о ребенке всю неделю может помешать вашей работе. Согласившись с нашим предложением, вы вернете себе дочь и разовьете достигнутые успехи. Но если будете настаивать на своем, а Брэдли скажет «нет», то не получите ничего. Считайте это предложение подарком судьбы, а дальше будет видно.

– Не знаю…

– Думайте скорее. – Бет посмотрела на часы. – На решение у вас остается десять минут.

Тереза Уэллмен отошла в сторонку, чтобы собраться с мыслями.

– Что было в красной папке? – спросила у меня Бет.

– Соглашение о взаимодействии с Чарли Калакосом.

– Да-а, – протянула она, – я никогда не рискнула бы судиться с тобой. – И, помолчав, сообщила: – Вчера приезжали из жилищной инспекции.

– Каков их вердикт?

– Бойлерная в руинах, водопроводные трубы нужно менять, крыша течет.

– Значит, ты раздумала покупать?

– Конечно, нет. Со мной была Шейла, она осталась в восторге. Она снижает цену.

– Бет, этот дом – старая развалина.

– Инспектор сказал, что формы хорошо сохранились.

– Это дом, а не фотомодель.

– Мой ипотечный кредит одобрили, на следующей неделе я получаю документы. Будешь моим адвокатом?

– Не слишком ли ты спешишь?

– Шейла говорит, что это великолепная возможность.

– Шейла – риелтор, у нее практически отсутствует совесть.

– Она мне нравится.

– Мне тоже, но не в этом дело.

– А в чем же?

– Ты уверена, что дом способен решить твои проблемы, какими бы они ни были?

– Видел, как счастлива Тереза? Она действительно изменила свою жизнь.