– А с другой стороны, что ж, в подполье надо писать под диктовку, для пиара? И вот еще что. Когда задавили троих в туннеле – это были Комарь, Усов и Кричевский, – я поехал туда разбираться. Спустился я в тот туннель под Кутузовским… Там как раз стоят бэтээры, которые задавили ребят… И вот я там заметил такую вещь: в туннель-то я попал, а обратно оттуда выйти – никак, его заблокировали с обеих сторон и никого не выпускают. Сверху орут… Восставший народ уже вмазал и требует от майора, который командовал бэтээрами: «Ты нам отдай солдатиков, мы их быстро убьем, а ты езжай себе дальше».

– Да ты что?

– Ну. Майор начинает с ними объясняться, так деликатно, тонко. Ему говорят – да брось ты, убьем, пять минут делов, и все. И так часа три это продолжалось.

– А что ж майора не замочили? До майора еще бунт не разогрелся?

– Ну на нем же была советская привычная форма, люди все служили в Советской армии, у них была такая установка, что прапорщику дать по ебалу можно, а майору – еще рано. Не дошло еще до майора. Годом-другим позже – без вопросов бы, и президент уже мог попасть под раздачу. А вице-президент так вообще запросто.

– Да, да, да!

– На момент путча майор был еще человек. Кстати, возможно, потому, что у него зарплата была неплохая. Относительно, я имею в виду.

– Не было воров, они беспредел бы устроили. Если б были на стороне демократии.

– И помню, там еще ходил Стас Намин – в шляпе и кожаном пальто. И пытался руководить. Типа – эй ты, иди сюда и стань там. И кто-то его даже слушался. Ну вот… Он командует, а я сижу на бэтээре, курю. Ночь… Думаю – ну, тут вроде нет событий, надо выбираться к Белому дому. А как выбраться? И вдруг вижу – бежит знаменитый фоторепортер Павел Кассин и орет: «Танки идут, дивизия Дзержинского! Танки!» Я спрыгнул с бэтээра, думаю вот залез я в этот туннель за каким-то хером! Нет бы дома сидеть и пить чай на кухне под красной лампой. Или, на худой конец, водку жрать в редакции. Так нет! Занесло вон куда! Сам виноват. И вот я спрыгнул, а бечь все равно некуда – и залез обратно: сверху хоть что-то видно. Но ничего не понятно. Мобильных же тогда у нас не было, наверно, только КГБ ими пользовался – небось понаделали станций… Не с чего позвонить. Но было некое подобие мобильной связи, этакий суррогат: как потом выяснилось, Миша Каменский, он раньше был журналистом, а теперь какой-то начальник в Пушкинском музее, жил как раз над туннелем – так он смотрел в окно и все, что видел, тут же, с домашнего телефона докладывал в «КоммерсантЪ». Молодец. Кто-то орет, и непонятно – то ли спьяну, то ли от революционных чувств… И вдруг по нетрезвой толпе защитников демократии проходит слух: начинается штурм Белого дома, и каждый штык, каждый бэтээр важен. Очень тонко был распущен слух, кем-то очень умным. И бэтээры выпустили. А там механики-водители были какие-то якуты или чукчи, они не очень понимали, что там происходит, но вид у них был испуганный. И вот я на бэтээре под триколором приехал к Белому дому – как Ленин на броневике. Любовь, счастье, армия и народ, балдеж. Да… А как сделали мы газету подпольную, так тут сразу путч и кончился. А меня с самого начала точила мысль: вот, все выходные – понедельник и вторник – провоюем, а к сдаче номера вся заваруха кончится и вслед за подпольной газетой придется, не вынимая, делать нормальную. Эти путчисты, думал я, чистые пидарасы – отнимут у людей выходные. Так оно и вышло. Все обосрали. Но с другой стороны, что помню про путч… Лозунги: «Кошмар, на улице Язов!»

– Язов у меня был соседом по дому… В Москве… Потом… А в 91-м у нас в Питере тоже было интересно. Собрались мы вокруг Мариинского дворца, защищали Ленсовет. Трамваи переворачивали. Я ездил в танковую дивизию, говорил с командиром – давайте демократию защитите, мы вам за это денег дадим.

– То есть хотел из него сделать оборотня. А у него были не «макаровы» и «калашниковы», как у ментов, – а чисто танки. Масштабно ты мыслишь, интересные у тебя подходы!

– А он мне говорит: «Не ссы, все командиры пьяные, так что все в порядке». Только я не понял – была у них команда выезжать или нет?

– Может, они получили приказ выступать, но вместо этого поступили мудро и напились? А может, им сверху дали такую команду – нажраться? Мне рассказывал один офицер, подмосковный танкист, что тогда про выдачу боезапаса и речи не было. Приказ-то был – выдвинуться с боезапасом, но командир полка сказал: «Мало ли что им там в штабе в голову е…нёт! Это их дела. А я танки с боезапасом в Москву не пущу. Не дам ни одного снаряда». Аналогичный случай был со мной на Дальнем Востоке в 1978 году. Я там выпивал с офицерами. Так после пьянки выяснилось, что все командиры рот лыка не вяжут и полк на китайской границе был просто обезглавлен. Наверное, с Арбата, из Минобороны, видели дело так, что на высоком берегу Амура часовые родины стоят – а часовые спали, причем даже не все у себя в койках, некоторые в близлежащем городе Комсомольске-на-Амуре у блядей. Что же касается путча, то – не буду задним числом приписывать себе сегодняшний цинизм – воодушевление было, и подъем, и чувство нашей победы – все было. Типа мы их сделали!

– Да – было. Мы их сделали…

– Было счастливое чувство оттого, что вот я оказался там, я там был.

– Конечно!

– Вообще я собирался в Германию лететь 17 августа – потусоваться в немецких редакциях, на которые я работал. Но мне визу не сделали в срок – тогда ж все как ломанулись… Причем что смешно: многие наши получили статус беженцев, случайно в путч оказавшись на Западе.

– Да… А потом пришло правительство Гайдара. На ноябрьские праздники. Гайдар, Чубайс, Авен, Машиц…

– А сложение с себя полномочий генсека Горбачевым? Независимость Белоруссии, Молдавии и Украины…

Отставка правительства 28 августа… Закрытие Семипалатинского полигона…

– Да перестань ты смотреть в свои шпаргалки! Я тебе говорю про серьезные вещи! Про правительство Гайдара! А Гриша Явлинский тогда перебежал в союзное правительство, которое умирало уже. Правительство Гайдара пришло на ноябрьские. И мы сразу с Маневичем, царствие ему небесное, приехали в Москву и писали всякие бумажки. По приватизации.

– А-а, первым делом после победы революции демократы кинулись приватизировать!

– Да иди ты к черту. Опять у тебя одни журналистские штампы в голове… Я два месяца жил в Москве. Весь ноябрь и почти что весь декабрь. А потом приехал, жене заделал, она забеременела и Ольгу родила в 92-м. Вот что у меня от путча осталось в памяти. Помню, мы с Маневичем ходили пьяные по Красной площади и пели песню про Гайдара – как там? «Гайдар шагает впереди». А Союз – развалился.

– А правда, что это Бурбулис подсунул бумажку пьяному Ельцину, тот подмахнул – и так все развалилось?

– А хер его знает. Нет, по-моему, нет. Это было просто глубокое понимание Ельциным своих задач.

– Типа – любой ценой уйти из-под Горбача?

– Да. Да. Да!

– Любой ценой. Париж стоит мессы.

– Абсолютно верно.

– А помнишь мою версию, что КГБ разгромлен за то, что не арестовал участников Беловежского заговора? Должен был арестовать и привезти в подвалы Кремля. А Горбач должен был ходить вокруг Ельцина, как царьПетр вокруг царевича Алексея… Пытать его лично.

– Я думаю, что да. И почему одного Ельцина? Всю компанию! Ну это ж банально, это все знают.

– Ты думаешь, мы могли оставить Советский Союз, сохранить его в целости?

– Ой, я не хочу себя трубадуром Советского Союза выставлять. Я просто считаю, что шансы его сохранить были больше, чем шансы разрушить. Но тем не менее его разрушили. И все хваленые спецслужбы ничего не смогли этому противопоставить. Вот. Я уже говорил, что либо это был замысел самих спецслужб, либо они говна не стоят и даже сейчас на них нет смысла ориентироваться.

В 91-м я впервые слетал в Армению. Весной, в районе 9 Мая. Там происходило что-то странное. В привычный конфликт армян с азербайджанцами вмешалась Советская армия, причем почему-то на стороне Баку. Я решил на это посмотреть. И соответственно написать в газету. Это был не мой профиль – я ж проходил по отделу преступности, а тема – из чистой политики. Видно, это был репортерский песий зуд. Такое случается.