– Нет.

– Ну, у них такой имидж, что они тоже крутые, тоже партизаны, тоже на всех ложили, тоже православные, язык похожий, боевое братство, Шипка, то-се… Против турок…

– Да Шипка – это Болгария! Никакого отношения Сербия не имела к этой войне!

– Слушай, отстань, дай мне сказать, а?

– Я? Ни хера себе!

– Сбиваешь меня совсем. Так вот. На примере сербов русским дают кое-что понять. Им говорят: обратите внимание, мы тут вашу карикатуру размазываем по стене.

– Хорошо сказал – карикатуру.

– Так вот, во-первых, вы это схаваете сейчас. А во-вторых, в сознании или подсознании даже у вас отложится, что будете выделываться – и вас расхерачим точно так же, по этой модели. И вам мы тоже развалим всю промышленность. (Газета «Завтра», обсасывая эту мысль, тогда дала остроумный заголовок «Через четыре года здесь будет Нови-Сад», это такой город разбомбленный югославский, если помнишь.) И еще поддержим ваших чеченцев, как поддержали этих, косовских албанцев. И чечены будут вас выгонять, устроят этническую чистку, а когда русские разбегутся, пройдут выборы – и большинством голосов Россия станет мусульманской. Как Косово…» Такую я вижу модель. Именно поэтому меня такая картина заводит. Понимаешь, это глубина подсознания уже, когда берут совершенно что-то похожее на тебя – и мочат.

– Но почему именно Сербию выбрали, а не Хохляндию? Она-то еще больше похожа. Или Белоруссию, например. Если исходить из твоего сценария. Намного более поучительно было бы, например, батьку Луку прижать. Который точно карикатура на нас.

– С батькой Лукой сложнее – мне кажется, там же какое-то осталось еще военное присутствие России.

– Ну…

– Поэтому Белоруссия не годится. А в Сербии нету русского военного присутствия. Ее можно поэтому безнаказанно трогать. Это один мотив. Другая причина, почему не хохлов – потому что они близкие, с ними не выйдет такой большой романтической любви по переписке.

– Ха-ха!

– Потому что когда близко, когда в одной коммуналке, то начинаются ссоры на кухне: кто не выключил свет, кто не заплатил за газ – про газ это просто буквально. И хохлы – у них нет такой репутации, что вот они пойдут и умрут за идею.

– А Сербия – прекрасная заочница.

– Она такая далекая, чудная, она как бы целка.

– Да-да.

– Издалека же не видно, что у нее ноги волосатые…

– И вагинальный секрет у нее вонючий.

– Да пошла она на хер, короче! (Из детского издания мы это уберем. Когда будем издавать «Ящик водки» для детей, без мата и без скабрезностей. Типа как букварь.)

– Это хорошо – Сербия как заочница. И человек подрачивает тихонечко до окончания срока. Прочитал письмо – и подрочил.

– И нету такого у хохлов имиджа, как у югославов, которые оттягивали 700 тысяч войск вермахта. Наши, наоборот, в СС служили – не все, но где-то кое-кто у нас порой.

– Да, иногда немножко не в тех войсках служили.

– В общем, да, немножко. Я встречал, кстати, в Штатах таких украинских ветеранов-эсэсовцев. Которые как раз в Югославии выступали.

– Их в Чикаго до хера. Они говорят, что они поляки. Но ни хера они не поляки. А хохлы.

– И поэтому, если бы американцы начали херачить хохлов, русские бы еще порадовались. Так им, типа, и надо, за Крым, за Севастополь.

– Да.

– Видишь, Украина никак не годится. Поэтому вот такой далекий образ работает – заочница, карикатура, модель.

– Сербские генералы – они же лидеры организованных преступных группировок в Сербии.

– Ну, эту модель мы изучали еще в «Слове о полку Игореве». Помнишь?

– Ну-ка, ну-ка…

– Ну кто такой князь? Такой бра-телло, только на коне вместо джипа…

– Ну, это да.

– Дань, стрелки, разборки… Кто-то заехал на чужую землю, начал собирать. Ему говорят: ты чего, братан, охерел? Он не слушает. И тогда его просто порвали, привязав к деревьям. А жена говорит: вы ответите, суки! Сейчас вам будет ответка! Мало не покажется.

– Но мало того что народ этим бандитам платит и они тысячу лет сидят на хребте народном, они еще подумали: «Мало того, что они платят дань. А пусть они нас еще любят!»

– Ты про кого говоришь – про генералов?

– Про князей. Вот эта любовь к ним называется патриотизмом.

– Ну, хер с ними. Это тяжелая тема, сложная. Что касается Югославии, где генералы, они же и братки, – то эта схема там в более чистом виде, чем у нас. Князь – это и есть генерал. Он же и браток одновременно. Эта схема рождается из глубин народной жизни. Так получается всегда, когда начинается живое творчество масс. На нем и демократия должна строиться. По крайней мере у нас – за протестантские страны не буду говорить.

– Ну да, если князь не прав – отрубите ему голову и другого возьмите. И казаки же тоже на круге должны были шапки кидать, орать: вот ты будешь атаман!

– Это одна и та же схема, та же социальная функция – казаки, братки, югославские генералы. Не случайно эта тема красной нитью проходит через всю нашу книгу – казаки, бандиты. Потому что действительно, как это ни смешно, идет живое творчество масс. Когда уничтожается государство, чиновников выгоняют, рвут флаг – образуется вакуум, который люди тут же заполняют так, как им диктует их натура. Не так, как лучше и удобнее, и не так, как выгоднее, – а как само получается, когда расслабишься. Наступает как бы такой момент истины. Когда выясняется, что человеку в действительности надо не то, что он декларирует, а о чем мечтает втайне. По этой схеме продвинутые ландшафтные дизайнеры прокладывают дорожки в парках: где люди натоптали, там и плитку мостят. Если не там уложат, толюди будут траву топтать на удобных им маршрутах. Вот. И получается, что в такой ситуации каждый народ показывает свою внутреннюю сущность. Когда он может безнаказанно и анонимно самовыражаться. В этой связи когда я думаю о том, что в большинстве русских подъездов, где нет консьержки, нассано, то… Но не будем отвлекаться. Вообще тут все, может, даже глубже: сняли с нации голову, удалили большую часть серого вещества, перерезав элиту, пятерки пришлось ставить двоечникам – и 200 лет развития долой, как не бывало. Этнос вернулся в дикие времена, в аналог европейского Средневековья. Когда прав самый решительный и самый ловкий. Кто быстрей зарежет товарища, тот и будет самый умный. Наймет летописцев, они его воспоют… Может, это не только с нами такое, а и с любой нацией? Значит, лидеров можно назвать князьями, можно – бандитами, какая разница. Но в любом случае у них под началом вооруженные люди, которые должны с чего-то кормиться…

– Батька Махно?

– Махно отличается от теперешних бандитов – в том числе, может, и югославских – тем, что он, насколько мне известно, не нес знамени православного миссионерства. А сегодня кто у нас самые вот такие поборники православия? Братва.

– И генералы. Ха-ха!

– Я вот надысь был в бане у авторитетных людей, так там два батюшки присутствовали. Один из храма, который построен братвой, а другой в гостях… Примечательно, чтоб так запросто, по-свойски, не экзотики для, а в рабочем порядке звать на пьянки священников – я такого не видел пока что ни у «новых русских», ни у шестидесятников (они как-то за внецерковную духовность, не задумываясь даже над тем, как это смешно звучит): духовность, но без Бога, – думаю, это большевики такую схемку для смеха подкинули, но она, как ни странно, сработала. Это была, возможно, форма социальной мимикрии. Вообще советская интеллигенция – это форма выживания остатков элиты. Так вроде рассуждать, но молчать, чего-то говорить, но про другое, про, так сказать, возвышенное, денег не требовать, от борьбы за власть под любым предлогом увиливать – и вот они выжили. И что-то смогли передать нам. Все-таки справедливости ради надо сказать, что нам досталось не сборище крестьян и чекистов и пиарщиков – были же люди, которые позволяли себе с чем-то не соглашаться, причем если б они выживали чисто для своей корысти, а не парились над некоей сверхзадачей, не имели каких-то сверхценностей, то вместо бедных этих жалких дачек в Переделкине, которые я еще застал – Окуджава на такой жил, – мы б видели некое подобие теперешней Руб левки…