Запрещено проигрывать. Я помню, когда в молодости занимался борьбой, то на соревнованиях к нам подходили чеченцы и говорили: «Вот он завтра с тобой борется. Мы знаем – ты сильный. Но он должен выиграть, иначе мы тебя побьем». Назавтра, если кто-нибудь из наших побеждал, то мы, зная этот чеченский заскок, домой уезжали целой толпой, а то и ребят из «Динамо» с пушками просили проводить нас на вокзал. Дикость? Но эти молодые чеченцы, что они-то могут поделать? А яхь? Как это ты проиграл? Иди тогда и убей обидчика. Иначе – позор.

Запрещено совершать прекрасные безумства, запрещено выглядеть смешным. Запрещено. Запрещено. Запрещено… Эта тошнотворная серьезность каменных чеченских лиц. Эта стать и насупленность их церемониалов. Пугающая эстетика и энергия кругового танца зикр. Этот транс, в который они впадают… Воистину правы чеченцы, когда говорят – трудно быть чеченцем.

У меня складывается впечатление, что в чеченском мире удобнее всех жить старикам. Все остальные – дети, взрослые, мужчины, женщины – это всего лишь прислуга для обеспечения их комфорта. Все остальные должны исполнять перед стариками какую-то бессмысленную джигитовку без начала и конца. И не в силах что-нибудь изменить. Огромная чеченская диаспора – это следствие такого положения дел. Люди просто вынуждены уезжать, чтобы самореализоваться. Причем диаспора была всегда, а не только в последние десять лет.

Чеченцу запрещено прощать. Вот про прощение хотелось бы сказать особо. Эта тема стоит того.

Талмуд учит: «День искупления прощает грехи против Бога, а не против человека, пока потерпевшая сторона не получит возмещения» (Мишна, Йома. 8:9). В книге известного охотника за нацистскими преступниками Шимона Визенталя «Подсолнух» есть описание реального, случившегося с ним события. В конце войны, когда Визенталь сидел в концлагере, охранники притащили его к умирающему эсэсовцу. Тот рассказал Визенталю, что в начале войны уничтожил евреев в одном польском местечке. Теперь, перед смертью, он понял чудовищность своего поступка и хочет получить прощение от еврея. Визенталь подумал и молча ушел в концлагерь. Спустя тридцать лет он направил описание этого случая христианским и еврейским ученым и спросил: «Был ли я прав, не простив нациста?» Христиане ответили – нужно было простить. Закон и справедливость – важные вещи, но одних их мало. Нужно еще уметь прощать. Прощение – это то, что Иисус Христос добавил к справедливости. Евреи же, опираясь на Талмуд, ответили – нет. Единственные, кто мог его простить, – это его жертвы, а они мертвы. Значит, прощение невозможно.

В русском, английском, немецком языках слово «милосердие» имеет корнем слово «сердце». На иврите слово «милосердие» звучит как «цдака», всего лишь женский род от слова «цедек». А «цедек» на иврите – «справедливость». В русско-чеченском словаре на 20 000 слов я не нашел ни слова «милосердие», ни слова «прощение». А слово «справедливость» – нашел. Я не утверждаю, что в чеченском языке нет слов «милосердие» и «прощение». Просто они почти не используются. Известно ведь, что первые по употребительности 20 000 слов покрывают 99,9 % речи в любом языке. Ох… Трудно быть чеченцем.

Кстати, ислам тут ни при чем. Магомет, признавая Христа пророком, включил в свое учение и категорию прощения.

«…рассматриваемые как нация, корсиканцы давно уже перестали участвовать в общем течении западноевропейской культуры. Они последовательно находились в подданстве у греков, римлян, арабских халифов, императора и Пизанской республики. Последней их властительницей была Генуэзская республика, выродившаяся в недостойную олигархию… Среди народа, обособленного не только в качестве островитян, но и в качестве горцев, старинные учреждения оказались до чрезвычайности живучими. Таким образом, кровомщение (вендетта) с сопровождающей его племенной организацией, сходной с… кланами, никогда совершенно не исчезало из корсиканских обычаев…Ссоры разрешались междоусобицей. Зачастую союзы нескольких кланов, охватывающие значительную часть Корсики, вели друг с другом беспощадные войны… При всем том корсиканец, с чисто биологической точки зрения, развивался и совершенствовался. Среднего роста и могучего сложения, черноволосый, одаренный острым зрением, изящными, ловкими, жилистыми членами, неукротимым мужеством и другими первобытными доблестями, корсиканец пользовался всюду репутацией отличнейшего солдата и встречался в армиях всех южно-европейских государств…» (В. Слоон. Новое жизнеописание Наполеона. С. 12–13.)

Наполеон Первый Бонапарт, император Франции, имел одиннадцать братьев и сестер, из которых четверо умерли маленькими. Таким образом, осталось их семь. Перечислим всех.

Жозеф Бонапарт – король Неополитанский и Испанский.

Люсьен Бонапарт – принц де Ка нино.

Элиза Бонапарт – принцесса Луккская и Пиомбинская, великая герцогиня Тосканская.

Людовик Бонапарт – король Голландский.

Полина Бонапарт – принцесса Боргези, герцогиня Гвастальская.

Каролина Бонапарт – великая герцогиня клевебергская, позже – королева Неополитанская.

Жером Бонапарт – король Вестфальский.

Наполеон был корсиканцем и в соответствии с корсиканскими обычаями тащил всю свою семью за собой. Он много времени тратил на своих бестолковых братьев, на взбалмошных сестер. Будучи сам человеком достаточно непритязательным, безумно много денег давал матери. Пристраивание родственников, перетаскивание их в столицу, подыскивание им теплых местечек – одним словом, руководство кланом – занимало не меньшее место в его распорядке дня, чем подготовка военных операций или дипломатических демаршей.

Обнаружив однажды связь между чеченцами, корсиканцами и сицилийцами, я не перестаю удивляться, насколько глубока эта связь. По любым чеченским законам Наполеон был образцовый чеченец. Смотрите. Храбрый и удачливый вояка. Преданный и заботливый сын. Пристроил всех своих родственников на королевские и герцогские престолы. Сам добился такой славы, о которой до сих пор вспоминают даже враги. В конце, конечно, проиграл. Но достойно. Никто не может его упрекнуть в том, что он бежал с поля боя, струсил и все такое. А подоспей корпус Груши в битве при Ватерлоо, еще неизвестно, чем бы это все закончилось. Его семья могла бы им гордиться! А то, что при этом было убито несколько миллионов людей, что пол-Европы лежит в развалинах, так это пустяк. Зачем на это обращать внимание, это же страдали не члены тейпа, да и вообще не чеченцы-корсиканцы…

Для меня в данном случае важно вот это клановое мышление, эта невозможность ощутить себя комфортно вне рода, семьи, клана, тейпа.

«…Такого душевного застолья Альберт Нери не знал с самого детства, когда живы были родители, которых он потерял уже в пятнадцать лет. Дон Корлеоне был само радушие, страшно обрадовался, когда оказалось, что родители Нери родом из деревушки всего в пяти минутах ходьбы от его собственной. Беседа протекала приятно, кушанья удались на славу, густое красное вино кружило голову. Нери поймал себя на мысли, что наконец-то очутился по-настоящему среди своих. Он понимал, что он здесь случайный гость, но чувствовал, что может занять прочное место в этом мире и жить в нем счастливо…

…Альберту Нери не понадобилось и трех дней, чтобы принять решение. Он понимал, что его обхаживают, – но он понял и кое-что другое. Что семейство Корлеоне одобряет поступок, за который общество осудило и покарало его. Семейство Корлеоне сумело его оценить, общество – нет. Он понял, что в мире, созданном Корлеоне, ему будет лучше, чем в мире, где он жил до сих пор. И еще он понял, что Корлеоне, в пределах этого созданного ими мира, превосходят общество силой…» (Марио Пьюзо. «Крестный отец».)

Растворить свое индивидуальное «я» в клане, роде, семье, тейпе; снять с себя ответственность за принимаемые решения; полностью довериться принципу «все, что хорошо для семьи, – все правильно»; ставить интересы семьи выше собственных; вообще, единицей измерения считать не личность, но род – вот та ментальность, которая пугает нас своей необычной эффективностью в жизненной конкуренции.