– Я буду молчать.

– Конечно, будешь. Мертвые не разговаривают.

Потом Самсон засунул Игорю в рот какую-то вонючую лошадиную тряпку и завязал сзади тесемки, чтобы он не мог ее выплюнуть.

Они ушли, дверь захлопнулась. Было слышно, как снаружи проскрежетал засов, в петли вдели замок и повернули ключ. «А есть ли здесь крысы? – подумал Игорь и поежился. – Ведь до завтра можно и не дожить». Он попытался выплюнуть кляп, но ничего не получилось. Тогда он стал извиваться всем телом, чтобы ослабить веревки, но чертов Самсон свое дело знал – он связал его так, что веревки, казалось, только стянулись еще туже.

Игорь прекратил попытки освободиться и стал обдумывать свое положение.

Итак, он узнал механизм аферы, но что толку? Он связан, заперт в подвале, и завтра его намереваются отправить в страну вечной охоты, или как там у них это называется. Помощи ждать неоткуда – ни Салим, ни Хаба не знают, куда он отправился. Может хватиться недостающего ученика только Зара, но ей нет до него никакого дела. Не пришел человек на занятие, которое уже оплатил, – его воля, деньги уже в кассе. Со всех сторон облом.

Завтра они его тихо прикончат: задушат, например, уздечкой или прибьют хрустальным шаром, закатают под пол, и все. Был человек – и нет человека. И проблемы нет. А если бы они знали, кто он такой на самом деле, то задушили бы еще сегодня. Ведь если он вернется и раскроет аферу, то особняк у них могут и отнять. Тогда в будущем на этом месте будут жить другие люди.

Помощи ожидать неоткуда, и ему приходится рассчитывать только на себя. Что ж, он к этому привык.

Вентиляционные отверстия почти не пропускали в подвал свет, потому что в них были вставлены загнутые книзу куски сварной трубы, через которые не пролезла бы даже кошка.

В углу послышался противный писк. Игорь содрогнулся от отвращения. Крысы! Что может быть отвратительнее этих мерзких тварей? С появлением крыс его положение ухудшилось еще больше. Может, они его не заметят, если не шевелиться? Тщетная надежда. Большая мерзкая тварь прошмыгнула в метре от него. Он скорее почувствовал ее, чем увидел. За ней пробежала еще одна.

Конечно, они его заметили, у них же нюх. И в покое теперь не оставят, нечего и надеяться. То они жрали вонючие седла, истертые задницам и пропитанные лошадиным потом, а то у них появилась возможность откусить от живого человека. Кто бы на их месте отказался?

Внезапно крыса возникла в двадцати сантиметрах от его лица. Она села на задние лапы и стала напряженно всматриваться, пытаясь оценить, можно ли уже нападать на этого неподвижно лежащего человека или еще рано. Игорь понял, что надо что-то делать. Он замычал и скатился с седел на бетонный пол. Крыса исчезла. Он прислушался. Очень скоро послышалось легкое постукивание крысиных когтей об пол сзади. Игорь развернулся. Крыс было уже три. Они отбежали назад и смотрели на него с безопасного расстояния. Скоро они поймут, что амплитуда его движений ограничена и им опасаться нечего.

Игорь собрал все силы и попытался встать на ноги из лежачего положения без помощи рук, как это делают акробаты и хорошо тренированные люди, – поднять ноги, резко опустить их и подняться, используя силу мышц и инерцию движения. К несчастью, он не был хорошо тренированным, но был хорошо связанным, и поэтому у него ничего не получилось. Ему пришлось вернуться в исходное положение, при этом он больно ударился затылком об пол. «Еще пара таких попыток, – подумал он, – и крысы получат то, что они хотели, без борьбы и сопротивления».

Игорь стал кататься по полу, чувствуя на себе взгляды мерзких тварей из всех углов. Ему очень хотелось взять лом и убить хотя бы пару из них, чтобы остальные разбежались. Потом его осенило. Он подкатился к стене, у которой не было хлама и, извиваясь всем телом, ухитрился сесть и прислониться к ней спиной. Это дало ощущение, что его положение улучшилось раза в два, если не больше. Затем, очень медленно и осторожно, чтобы не свалиться опять, он стал подниматься, упираясь спиной в стену, а в пол ногами. Он старался не обращать внимания на веревки, которые от сильного натяжения впивались в тело еще больнее.

После многих попыток, когда ему казалось, что он вот-вот свалится или вправо, или влево, или вперед, он встал ровно, прислонившись спиной к холодной шершавой стене. Минут десять ему пришлось отдыхать, и все это время он думал о том, что хорошо бы связать и бросить сюда на съедение крысам всех троих цыганских «орлов» – барона, Яшу и Самсона, а потом спокойно пойти и позаниматься на курсах у Зары. Или погарцевать на освободившейся лошади.

Еще ему казалось, что крысы заметно приуныли, поняв, что вкусная и питательная пища стала для них не такой доступной.

Отдохнув, он запрыгал к двери. Перед каждым прыжком он тщательно изучал пол, чтобы не наткнуться на валявшийся под ногами хлам и не упасть. На лбу у него выступил пот.

Допрыгав до двери, Игорь повернулся к ней спиной и стал тереть веревки, связывавшие запястья, о металлический уголок дверной рамы. В голову сама собой пришла поговорка, что терпение и труд все перетрут.

Они и перетерли, только не сразу. Игорь провозился до самого вечера. Просмоленные волокна оказались очень крепкими. Они скользили по металлу и все никак не желали лопаться. Он чувствовал, что стер веревками кожу вокруг запястий до крови, и она сильно саднила, но делать было нечего, приходилось терпеть.

Наконец, он сбросил с себя ненавистные путы и с наслаждением растер затекшие конечности. Развязал шнурок на затылке и выплюнул кляп. Пошел к люку и подобрал с пола лом. Крысы с возмущенным писком кинулись по углам. Теперь он был вооружен и мог бы достойно встретить одного или даже двоих своих тюремщиков, если бы тем вздумалось принести ему еду или воду. Он стал возле двери, примерился, как он будет бить и замер. Но никто так и не удосужился о нем вспомнить.

Наступила ночь. Слушатели курсов разошлись. Все звуки во дворе стихли, никто больше не топал над головой. Слабые кружки света из вентиляционных отверстий пропали. Он подумал, не попытаться ли выворотить ломом дверь, но тут же понял, что на шум сбежится все население особняка и уйти с огороженной высоким металлическим забором территории ему не дадут. Оставалось ждать утра. Тогда можно будет оглушить обоих уродов ломом и тихонько перелезть через заднюю калитку.

Игоря стало клонить в сон. Он зажег фонарик и соорудил себе постель повыше из стащенных в кучу седел и мешков, на которую не могли бы забраться крысы. Хотелось есть и пить.

Еще раз обошел подвал с фонариком, но никаких съестных припасов не нашел, везде был только хлам. Запасы продовольствия у них, наверное, хранились в другом месте. Пришлось засыпать голодным.

Игорь очень боялся проспать приход Яши и Самсона, поэтому подхватился чуть свет. Но те не спешили. Он заслышал шаги на лестнице только тогда, когда весь двор уже был полон звуков – ходили люди, то и дело хлопали двери флигеля и главного входа.

Он занял свою позицию у двери и поднял лом. Шагов на ступеньках было что-то многовато. Самсон долго не мог попасть ключом в замок, и Яша велел ему отдать ключи какому-то Шандору, но тут вмешался четвертый голос и сказал, чтобы дали попробовать ему, он сделает это лучше, потому что был когда-то слесарем. Самсон недовольно пробормотал, что дело не в этом, а просто замок старый и его давно пора сменить. Но ключи отдал.

Игорь запаниковал. Он понял, что с четырьмя негодяями ему никак не справиться, даже если он станет глушить их ломом без разбору. Он заметался по подвалу. Что делать? Где укрыться?

Его взгляд упал на люк, про который он совсем забыл. В прошлый раз Беспалый говорил, что ведет он куда-то далеко и якобы сообщается с канализацией. «Это уже шанс, – решил он, – придется лезть туда».

В тот момент, когда он поставил ногу на первую ступеньку, дверь подвала распахнулась, и показались цыгане с двумя фонарями. Яша сразу заметил, что узника нет на том месте, где они его бросили, а потом и углядел, что он спускается вниз.