В комнату буквально ввалилась Брук. Лампы лаборатории освещали спину пленницы – она оказалась всего лишь в паре футов от меня. Дверь распахнулась шире, и я поднял руку, готовясь нанести удар тому, кто втолкнул девушку.

Однако сделать это мне не удалось.

Не успел я отреагировать, как дверь резко дернулась, больно ударив меня сразу и по руке, и по голове, и по ноге. Потеряв равновесие, я невольно сделал шаг назад, чтобы удержаться на ногах. Скальпель все еще оставался в руке, и я пытался ориентироваться на дверь. Но в это мгновение вспыхнул свет, и уже привыкшие к темноте глаза на какое-то время утратили способность видеть. Через секунду я уже лежал на полу, лицом вниз, придавленный чьим-то коленом. Правая рука была в тисках. Брук жалобно верещала:

– О Господи, Натаниель! О Боже!

– Вы что-то не поняли насчет расстояния от двери, доктор Маккормик, – произнес мужской голос. – Это явно не пятнадцать футов.

Скальпель почему-то лежал в противоположном углу комнаты. Я даже не заметил, как его выбили или вырвали из моей руки. Раздался звон и скрежет, и в мои запястья впился холодный металл наручников. Человек – я его до сих пор не узнал – рывком поднял меня на ноги.

Брук стояла передо мной и тихо плакала. Руки ее тоже были за спиной, в наручниках. На лице красовался огромный свежий лиловый синяк.

Меня обыскали, причем сзади, со спины, опустошив карманы. Забрали сотовый, карточки-удостоверения, ключи от машины, бумажник. Вытащили и сложенный лист бумаги, на котором стояла подпись Рэндала Джефферсона.

Сильные руки швырнули меня вперед – настолько резко, что я с трудом удержался на ногах, чтобы не сбить Брук. Повернувшись, наконец взглянул на своего обидчика: он проверял меню моего сотового.

Наверное, нельзя утверждать, что налетчик выглядел совсем слабым и ни на что не годным, но определенно и особой силой он похвастаться не мог. Человек, едва не прибивший меня дверью и разоруживший с такой скоростью, что я даже не успел вздохнуть, оказался выше меня почти на четыре фута и футов на десять тяжелее. Сутулый, грудная клетка впалая. Кудрявые, но уже начавшие заметно редеть темные волосы. Ввалившиеся глаза смотрят устало и вполне соответствуют бледному, не совсем здоровому цвету лица. В общем, он больше походил на моего школьного учителя математики, а вовсе не на отчаянного разбойника.

– Так-то лучше, – произнес враг. – Ну, вперед!

Взглянув на его руки, я заметил небольшой пистолет. Дулом он показал в сторону двери. Одного этого движения оказалось вполне достаточно, чтобы понять: парень провел немало времени с оружием в руках.

Мы с Брук вышли в коридор.

– Направо, – коротко скомандовал человек, которого я уже успел про себя окрестить Учителем.

Я взглянул на Брук. Руки ее были сцеплены за спиной наручниками.

– Что случилось? – негромко поинтересовался я.

Девушка бросила взгляд на Учителя, но тому, казалось, не было до наших разговоров никакого дела.

– Он пришел в квартиру еще до того, как я успела уехать. Попросту вломился. Так быстро, что я даже не успела ничего сообразить. А потом мы уже оказались в машине, по дороге сюда. – Брук вздохнула. – Понятия не имею, что происходит.

Мы вошли в комнату наблюдения при операционной.

– Дальше, – распорядился Учитель.

Миновав еще одни двери, мы оказались в предоперационной. Еще пара дверей – и вот перед нами сама операционная.

– Итак, доктора, думаю, обстановка вам знакома. Рассаживайтесь. – И снова движение дулом пистолета, показывающее, куда именно мы должны сесть. – Доктор Маккормик, пройдите к столу и сядьте вон там, – приказал Учитель.

Я повиновался. Сунув пистолет в кобуру, он достал из кармана шнур, точно такой, какие используют полицейские, чтобы ограничить действия протестующих. Связал мне ноги.

– Вот так-то надежнее, доктор.

Притянув меня к столу, неприятель снял с запястий наручники и пристегнул мою ногу к ножке стола. Подергал, проверив надежность крепления.

Затем Учитель занялся Брук.

– Ноги вместе, – скомандовал он. Это звучало чуть менее тревожно, чем «ноги врозь». Во всяком случае, кажется, он не собирается ее насиловать. Нет, он не из таких. Он профессионал.

Брук соединила ноги, и Учитель полез в карман за шнуром. Едва он наклонился, Брук ударила его ногой по лицу. К сожалению, обута она была в шлепанцы, и шлепанец зацепился за подбородок обидчика. Ему это, естественно, не понравилось, и он с силой ударил ее кулаком. Брук пошатнулась и застонала. Я заорал. Учитель не произнес ни слова. Схватив ноги Брук, крепко связал их.

– Зачем вы это делаете? – поинтересовался я.

Мне уже удалось стряхнуть часть адреналина, и способность думать соответственно начала возвращаться.

Словно не расслышав вопроса, Учитель закончил привязывать Брук и поднялся, внимательно оглядев свою работу.

– Все в порядке, – заключил он.

Я повторил вопрос:

– Зачем вы это с нами творите?

Возможно, сделало свое дело повторение вопроса, а может быть, он просто закончил работу и теперь захотел поговорить, но налетчик вдруг ответил. Конечно, очень своеобразно.

– Мне кажется, доктор, вы и сами не знаете, что творите.

– Разумеется, я знаю, что делаю, – ответил я, хотя на самом деле, разумеется, не знал.

– Вовсе нет, – возразил Учитель. – Вам кажется, что вы поступаете правильно и хорошо. На самом же деле ваши действия нанесут огромный вред многим людям.

– О чем это вы?

Он не ответил на вопрос.

– Я пытался убедить их не заходить так далеко. Нужно было навести здесь порядок значительно раньше. Но в некотором отношении они понимают не больше вас.

Я решил не уточнять, что именно означает «навести порядок».

– Так вот, в настоящее время вы оба – те самые доктора, которые знают слишком много.

– И что же знаю, например, я?

– Не прикидывайтесь наивным. Понятия не имею, что вы успели здесь найти, да это и не имеет значения. Вот это, – он показал отчет о результатах биопсии, подписанный Рэндалом Джефферсоном, – вот эта бумага имеет огромную важность.

С этими словами бандит сунул сложенные листки обратно в карман.

– Вы убили их, так ведь?

– Кого? – уточнил Учитель.

– Разумеется, он их убил, – ответила Брук.

– Нет, я их не убивал. Их убили ваши коллеги – блестящие доктора. За то, что они не могли понять ситуацию. Видите ли, я обладаю некоторым опытом в этих делах. Но позвали они меня, когда было уже слишком поздно. К сожалению, приходится разбираться с людьми.

– Глэдис Томас?

Учитель ничего не ответил, лишь смотрел на нас своими усталыми глазами.

– Доктор Тобел?

– Это была истинная драма.

Я вспомнил машину, отъезжавшую от дома моей наставницы, – ту самую, на которой я так и не успел рассмотреть номер.

– Это вы были возле дома, когда я туда приехал?

Его молчание подтвердило мое предположение.

– А где же все остальные?

– Обеспечивают себе алиби, доктор Маккормик.

Брук негромко застонала.

– Да кто же вы, черт подери, такой? – заорал я.

Уже не приходилось сомневаться в том, что произойдет, и меня охватил ужас.

– Доктор Маккормик, доктор Майклз, я прекрасно понимаю, что слова мои окажутся неубедительными, но я искренне сожалею о случившемся. Если бы другие не принимали ошибочных решений – много, много ошибочных решений, – мы с вами сейчас здесь не сидели бы. Но они ошибались, и… – Учитель секунду помолчал, разглядывая что-то за моей спиной. – Мне платят бешеные деньги за то, чтобы я решил накопившиеся проблемы. Иногда профессия доставляет мне некоторое удовольствие. Но сейчас, даже несмотря на огромный гонорар, я не испытываю ни малейшей радости.

– Слава Богу, хоть так, – заметила испуганная и рассерженная Брук.

Учитель наклонился и печально заглянул ей в лицо.

– Я ведь тоже способен увидеть картину в целом. Способен понять, что именно пытаются сделать ваши коллеги, как они хотят помочь людям. Еще и поэтому я согласился на эту работу.