Под эти слова мне удается в нее ворваться. Я переворачиваю ее на спину и вижу перед собой ее глаза. В спальне горит свет. Я замираю, чувствуя, что она хочет сказать мне что-то еще очень важное.

– Знаешь, ты забрал часть моей души!

Эти слова приводят меня в неописуемый восторг.

– Да, я забирал часть твоей души! Но я хочу забрать всю твою душу! Мне нужна твоя душа, Пия! И я выну ее из тебя моим хуем! Вот, я ее уже чувствую! Мой хуй – как зеленый новозеландский крючок, и твоя душа будет биться на нем, как рыба! Кстати, твой крючок я принес обратно, художник Будилов сказал, что я должен его вернуть. А тебе он передал подарок – трех африканских слонов в скорлупе кокосового ореха. Вон они стоят у тебя на тумбочке.

– Какой он добрый!

– Да! Отдай мне свою душу!

– Ну, как там твои злоебучки? – спрашивает меня по телефону

Гадаски. – Они оставляют тебе время работать творчески?

– Представь себе, что почти нет! Я как-то незаметно скатился в разрешение моих личных проблем. А вчера Пия сказала мне, вернувшись из Лапландии, такое, о чем я теперь не могу не думать.

– Что же она там тебе сказала?

– Она сказала, что боится меня полюбить, что я забрал у нее часть ее души. Мне кажется, что ее что-то мучит.

– Просто, она не может тебя идентифицировать. Ты слишком неординарный персонаж, и она не поймет, что ты от нее хочешь. Ходишь, тянешь из нее душу, а ничего не хочешь. Такого не бывает. Все чего-то хотят. Если бы ты был обычным русским, ты бы хотел на ней жениться, чтобы ездить на Запад, жить в Финляндии, получить через какое-то количество лет гражданство. Но тебе это не нужно.

– Да, мне действительно это не нужно. У меня есть австрийское гражданство, и я могу жить на Западе или ехать туда в любое время.

– А она уже видела твой паспорт?

– Нет, хочет, но я пока не показывал.

– Если бы ты хотел от нее то, что я только что сказал, ей было бы просто – она бы сделала все необходимое, и ты попал бы к ней в зависимость на многие годы. Это был бы идеальный вариант. Но ты ничего не хочешь. Ты художник. Что на твоем месте захотел бы художник? Возьмем, к примеру, Игоря Колбаскина. Он захотел бы, чтобы она устроила ему выставку в какой-нибудь задрипанной финской галерейки или познакомила с важными людьми, или купила картину.

– Но мне это не надо. У меня другие масштабы.

– А что тебе надо, думай, чтобы ее озадачить.

– Мне надо, чтобы она подключила к интернету компьютер Кая, чтобы она помогла мне купить и привезти из Финляндии стиральную машину и мебель. Она вообще может заказывать все что угодно по каталогам, и это потом доставят в консульство.

– А вот это все она делать не будет. С какой такой стати? Об этом даже и не проси. Это она сама тебе предложит, если ты на ней женишься.

– Слушай, да ты – инженер человеческих душ. Я бы ни за что до всего этого не додумался.

– Нет, ты ведешь себя до того странно, что даже не просишь ездить на ее новой машине! Любой бы мужик, будь то финн или русский, уже давно бы попросил. А ты не просишь! Скажи ей сегодня же, что ты хочешь ездить на ее машине. Это ее успокоит.

– Но у меня же нет прав, точнее, права есть, но за рулем я никогда не сидел.

– Скажи, что решил пойти на водительские курсы.

– Ладно, ты меня убедил, я попробую. Моя любовь иррациональна, я всегда хочу от женщины только секса и чувств.

– Твоя любовь всегда иррациональна, а женщина всегда рациональна.

Она всегда думает, что от нее хотят каких-то материальных благ. Прикинь сам, что может думать Свиноматка (недавно я невзначай обмолвился Гадаски мыслью, и теперь он стал называть Пию Свиноматкой)? Она думает совершенно обоснованно и логично, что она никому не нужна и что ее никто не может полюбить просто так. С какого такого хуя, в конце-то концов? Она думает, что ты ее хочешь как-то использовать, и она должна не упустить этот шанс, чтобы тебя к себе привязать. Ей хочется постоянного мужчину, чтобы ее кто-то регулярно ебал. Не будь мудаком! Дай ей шанс и не тяни душу!

– Хорошо, я подумаю. Может, и в правду, пойду в школу автомобильной езды.

– Пойди-пойди, в жизни все может пригодиться.

– 

Водительские права мне подарил один московский крутарь за какую-то мелкую услугу несексуального характера, оказанную мною его жене в Вене. В Австрии сейчас много жен и семей российских миллионеров и миллиардеров, вьющих себе труднодоступные для мафии гнезда в этой альпийской республике.

И я тогда даже собирался научиться ездить, чтобы поменять эти права на австрийские, но приехала в гости сестра моей жены. Вместе они отправились на один день в Будапешт – на машине от Вены это не так далеко, а в Будапеште они зашли выпить кофе. Выпив кофе, они поняли, что возвращаться назад им придется на поезде, потому что нашего нового "Рено Твинго" нигде не было видно.

В венгерской полиции составили протокол, но сразу сказали, что шансов нет, с "Рено Твинго" надо распрощаться раз и навсегда, купив вместо него другой, более дорогой автомобиль, на котором можно будет еще раз наведаться, разузнать, как идут поиски без вести пропавшего, а заодно оставить еще одно заявление, потому как две машины искать всегда легче, чем одну. Этот трагический случай положил конец моим благим намерениям научиться водить машину, поскольку водить стало нечего. В городе Будапеште есть много красивых женщин, но воров и мошенников там несоизмеримо больше.

Мое намерение учиться ездить на автомобиле Пия воспринимает с энтузиазмом.

– Даже Кай умеет водить машину, – говорит она, – а ему всего девять лет! Его папа научил Кая ездить еще четыре года назад. Кай ездит, а ты нет!

– Мне стыдно. Буду учиться.

– Это было бы хорошо. Ты часто не пьешь, и тогда ты можешь везти меня пьяную.

– Слушай, а откуда у тебя эти ящики с алкоголем? Это же очень хорошие сорта виски, водка "Финляндия", как много!

– Это уже для праздника. Нам привозят в консульство дьюти-фри. Я заказала.

– Ага, я видел сегодня, как разгружали машину.

– Хочешь, можем пить одну бутылку.

– В Вене я пил "Финляндию" или "Абсолют", потому что вся остальная водка там плохая. "Финляндию" я даже любил больше.

– Володя, письмо об информационной поддержке проекта "64" уже подписано главным редактором журнала "Работница" и будет выслано в ближайшие дни на имя Ху Бина в Генеральное Консульство Китайской Республики в Санкт-Петербурге.

Это звонит из Вены корреспондент журнала "Работница" Саша Соболев. Он поедет со мной в Китай, чтобы освещать работу по отбору молодых китайских художниц. 64 вида искусства – 64 вида любви, хватит на всех, правильно сделаем свой выбор и привезем в Россию только самое лучшее, что может быть в искусстве, будь то в китайском или в общемировом – секс.

– Саша, это отлично. Только поездка несколько откладывается. Нас запланировали на 2004-ый год. Поэтому поедем следующей весной. Но, тем не менее, хорошо, что такое письмо будет. Пусть китайцы готовятся и в серьезности наших намерений не сомневаются. Возможно, что я буду теперь летом делать с Гернгроссом выставку в Кюнстлерхаусе. Тогда мы увидимся и поговорим подробно. Китайский проект откладывается, но не снимается с повестки дня. Передавай привет всем общим знакомым.

– Володя, а как там наш "батюшкаф"?

– Служит на Васильевском острове. Хочу задействовать его в освящении модуля.

– Здесь без него скучно.

– Что делать? Жизнь.

– Владимир, я говорил с Верой Бибиновой из "Нового Мира

Искусств". Она хочет с вами знакомиться и ждет нас в четверг в шесть. Давайте договоримся, где нам с вами встретиться, чтобы потом не созваниваться лишний раз.

– Отлично, Семен! Давайте встретимся в метро на станции

"Чернышевская" внизу в половине шестого.

А еще звонит Игорь Колбаскин:

– Хочешь, я расскажу тебе, как я покупал чайник.